Чуя тяжело вздохнул и, завалившись вбок, склонил голову к его острому плечу.
— А я считал себя конченным… Надо же, оказывается, есть существа и ещё более отбитые, чем я.
Вампир легонько дотронулся губами до его виска и втянул носом воздух. Машинально потянувшись к шее Арахабаки, он дёрнулся и замер, прикусив губу клыками.
— Проголодался? — Чуя улыбнулся и, отодвинув в сторону воротник куртки и скинув капюшон, оттянул тонкий кожаный ошейник. Осаму нервно сглотнул, увидев мелкие ранки от зубов сбоку его шеи; они уже подсохли, но ещё не успели совсем затянуться с ночи. Вампир невольно облизнулся и наклонился, но в его губы тут же ткнулись тонкие пальцы.
— Ну нет, не здесь. Тут слишком грязно, ты пыли наглотаешься, а я заразу какую-нибудь через кровь занесу. Если хочешь крови, пошли в постель.
— Извращенец, — констатировал Осаму. — Только об этом и думаешь.
— А ты как хотел? — ухмыльнулся Арахабаки и встал. — Думал, я тебя просто так своей драгоценной кровью кормить буду? Нет, моя радость, в этом мире бесплатно ничего не бывает, придётся отрабатывать. Так что? Хочешь?
Осаму легонько задрожал, прикусив губу. В горле мигом пересохло. Чуя наблюдал за ним, протянув руку и самодовольно усмехаясь краешком рта. Он знал, что долго уговаривать вампира не придётся, жажда слишком велика.
— Чёрт возьми… — Осаму измученно выдохнул и, вцепившись в поданную кисть, поднялся. — Ладно, пойдём.
— Вот и умница, — улыбнулся своим страшным оскалом Арахабаки.
Чуя нервно дёрнулся и запрокинул голову на мягкие подушки, когда Осаму жадно вцепился в его шею. Протянув руки, юноша погладил костлявую спину вампира, спустившись по ней на поясницу и сжимая пальцами в складки мягкую водолазку. Улыбаясь, Арахабаки с наслаждением прислушивался к причмокиванию и постанываниям, которые издавал вампир.
— Это весьма интимный процесс, ты не находишь? — спросил он с усмешкой и прикрыл глаза. — Ты каждый раз так увлечённо сосёшь эту кровь. Как ребёнок соску.
Осаму непременно бы съязвил в ответ, но сейчас ему было не до этого. Вампир слегка разжал зубы, но только для того, чтобы высунуть шершавый язык и широко лизнуть кровоточащую ранку. Сдавив пальцами плечи Арахабаки, он медленно провёл кончиком языка от скулы до основания шеи, вновь присосался к ранке. Чуя крепче придавил его к себе обеими руками и, проведя ладонями по спине вниз, с силой сжал его ягодицы. Осаму вздрогнул, Арахабаки отметил, как порозовели его скулы и налились кровью губы. Чую это забавляло; сколько бы они ни целовались, сколько бы ни занимались сексом, вампир всё равно трогательно краснел каждый раз, когда Арахабаки прикасался к нему.
Он легонько потянул Осаму за волосы, заставляя с громким «чмок» отлепиться от ранки и запрокинуть голову, и поцеловал его забинтованную шею. Пройдясь короткими прикосновениями вверх, он тронул кончиком языка окровавленные губы вампира. Осаму тяжело дышал, мелкие тёмно-красные капельки так и застыли на его губах.
— Эй, — Чуя тихонько усмехнулся, водя по его щеке костяшками пальцев. — Не будь такой жадиной, надо знать, когда остановиться. Ты же не хочешь подсесть окончательно и сойти с ума, правда?
Осаму сам потянулся к нему в ответ и поцеловал, вдавив в подушки.
— Это я-то жадина? — прошептал он с усмешкой. — Ты ведь сам меня от себя отодрал. Хотя в тебе крови столько, что на троих вампиров хватит.
— Если ты будешь пить слишком много, у тебя возникнет такая зависимость, что ты не сможешь выдержать без крови и пары часов, — Чуя тронул пальцами его острый подбородок и хитро сощурился. — А ты мне ещё адекватным нужен. И да, я не стану с тобой нянькаться, если пойму, что ты слетел с катушек. Так и знай.
— Бросишь умирать, — фыркнул Осаму. — Кто бы сомневался.
На лице Арахабаки возникла злая улыбка.
— Именно, — самодовольно протянул он, погладив вампира за заострённым ухом и заправив за него прядь чёрных волос. — И не думай, что у меня дрогнут руки.
И вправду не дрогнут. Божества таких слов на ветер не бросают. Осаму облизнул капельки крови с губ и, стараясь не дрожать, отстранился, стягивая с себя через голову чёрную водолазку. Он даже не успел ещё вывернуться из одежды, а горячие ладони уже прижались к его животу, нащупывая пуговицу на джинсах. Ремень своих брюк Арахабаки успел расстегнуть, и поэтому, когда он, опять обняв вампира обеими руками, опрокинул его на себя и с силой потёрся твёрдым пахом о его бёдра, Осаму изумлённо выдохнул, почувствовав, как он возбуждён.
— Обезьяна похотливая, — не выдержав, язвительно прошептал вампир. — У тебя что, всё время на меня стоит?
— А что, если и так? — голубые глаза загорелись безумным огнём, Чуя лизнул щёку вампира, отчего юношу мигом бросило в дрожь. — Что-то не нравится?
Осаму обнял его за шею, уткнувшись лбом в лоб.
— Нет, ничего… Я просто недоумеваю, откуда у тебя столько сил, в таком-то крошечном тельце.
— За крошечное тельце я тебе позже всыплю. А силы оттуда, радость моя, — Чуя, хмыкнув, с силой хлопнул его по ягодице, вампир ойкнул и подпрыгнул, а Арахабаки прижался губами к его уху и жарко зашептал, — что я хочу тебя. Всё время хочу, каждую секунду. А ещё меня заводит, когда ты так сосёшь мою кровь. А я ведь мог бы дать тебе пососать кое-что другое…
— Прекрати… А-а, — Осаму протяжно застонал, когда Арахабаки просунул руку в перчатке между их тел и обхватил напряжённый член, крепко сжав пальцы на его основании. — Мы же и так почти всю ночь кувыркались, неужели тебе мало…
— Мне всегда будет мало, — жадно прошептал Чуя, облизывая его шею, которую между делом успел освободить от бинтов. — Будь моя воля, я бы тебя трахал днями и ночами напролёт, да только побаиваюсь, что ты от изнеможения помрёшь, вот и даю передышку. Тебе нужна моя кровь, а мне — твоё тело. Вполне честно, ты так не думаешь?
— М-м-м… — Осаму прикусил губу и залился краской, чувствуя, как под движениями его руки член против воли наливается тяжестью. — Странные у тебя понятия о честности…
Он выгнул спину, слегка отстраняясь, перехватил ладонь Арахабаки трясущейся рукой. Чуя с недовольством на него посмотрел.
— Что? Не хочешь? — протянул он.
— …Перчатки сними, фокусник хренов, — вдруг со злостью процедил Осаму и, поднеся его кисть ко рту, с силой потянул за тонкую кожу. Прихватив указательный палец острыми клыками, он легко содрал перчатку и отбросил её в сторону, Арахабаки слегка шевельнул пальцами, касаясь его губ, и вампир поцеловал его подушечки, после чего, взяв за запястье, осторожно вернул руку к своему паху. — Ах… Так гораздо лучше…
— Не нравится, как член о ткань трётся? Изнеженное создание, — с вожделением прошептал Чуя, вновь сжав пальцы и потирая ими набухшую головку. Увидев, как вампир сцепил зубы и шумно выдохнул через ноздри, пытаясь сдержаться, Арахабаки подался вперед и приник к его шее, водя языком по застарелым шрамам. — Ну не сжимай ты так зубы, я хочу послушать твой сладкий голос, — он с силой сдавил пальцами напряжённый член и с нажимом погладил по всей длине, прижимая его к животу, Осаму охнул и упёрся лбом в его плечо, выгибая спину.
— Аах… — почти простонал он, чувствуя, как Арахабаки второй рукой потянул вниз его джинсы и на секунду сжал ягодицу. — Любите же вы помучить, господин Исполнитель… И умеете, надо сказать… — плотоядно улыбнувшись и слегка распрямив коленки, он прижался ко рту божества, упирая руки в подушки параллельно его голове.
— Мучить? — Чуя хмыкнул и, рывком дёрнув и так болтающиеся джинсы вниз, прижал пальцы к его губам. — Это ты ещё не знаешь, что такое «мучить», моя радость, — он слегка надавил на нижнюю губу. — Ну-ка, оближи. Только не вздумай кусать, и так крови высосал чёрт знает сколько. С тебя хватит.
Вампир послушно приоткрыл рот, позволяя длинным пальцам ловко забраться внутрь, и сомкнул вокруг них распухшие губы, легонько посасывая, водя по ним языком. Ухватившись за тонкое запястье Арахабаки обеими руками, Осаму опустил ресницы и слегка наклонил голову; от уголка рта к подбородку потекла тоненькая струйка слюны. Чуя наблюдал за ним с довольной улыбкой, слегка шевеля пальцами, чувствуя, как ловкий шершавый язык проскальзывает между ними. Наконец он высвободил руку, услышав, как вампир негромко закашлялся от нехватки воздуха, и, опять опустив ладонь в низ тела, резко пропихнул в сжатый анус один палец. Прислушиваясь, как Осаму вскрикнул и шумно задышал, Чуя прижался губами к его скуле, пытаясь слегка успокоить. В такие моменты медлить было уже для него невозможно. Секунда — и он протолкнул второй, растягивая неохотно расступающиеся тоненькие горячие стеночки.
