— М-м… — протянул Осаму, сжимая пальцами его плечи. — Чу-у-уя… Хватит уже ласк, я с ума сойду…
— Тебе теперь нравится пожёстче? Как скажешь, — Арахабаки ухмыльнулся и извлёк из него пальцы, почти сразу же заменяя их собственным членом. Осаму скривился, чувствуя болезненное проникновение, и вскинул голову; расширившиеся зрачки тонули в его красновато-карих светящихся радужках. Прислушиваясь к тому, как болезненная судорога скручивает мышцы, он стал медленно сгибать коленки, впуская в себя твёрдую плоть. Поморщился, прикусил губы, свои или любовника, пытаясь сдержать крик. И не выдержав всё-таки, вскрикнул и тут же гулко застонал, до боли впившись в рот Арахабаки. В уголках глаз и на длинных ресницах блеснули мелкие слезинки. Буквально через пару движений боль слегка притупилась, словно откатываясь в сторону и уступая место более приятным ощущениям. Скользя губами по его мягкой коже, зализывая глубокие шрамы, Чуя стал довольно жёстко двигаться навстречу, придерживая его под ягодицы и сильно сжимая их ладонями. Он уже не думал о том, как бы не причинить вампиру лишней боли и об осторожности, мысли словно заволокло густым туманом, остались лишь ощущения жаркого желанного тела в руках, и ничего больше. Разомлевший, раскрасневшийся Осаму метался в его объятиях, то выгибаясь до хруста костей, то вновь прижимаясь к Арахабаки, терзая жадными бесчисленными поцелуями приоткрытые губы.
— Как… — простонал Чуя, протягивая руку и гладя его, проводя ладонью от ключиц вниз, к животу. Дотронувшись до стоящего колом члена, Арахабаки слегка надавил на головку и с силой обхватил возбуждённый орган у самого основания, лаская по всей длине. Ответом ему явился изумлённый выдох вампира и его выгнувшееся дугой тело. — Осаму-кун… Как, как можно быть таким неопытным и таким развратным?!..
Осаму плотоядно улыбнулся и облизнул губы.
— Твоя школа… — на выдохе прошептал он и сощурился: — А ты ожидал чего-то другого?
Чуя заткнул ему рот языком. Вампир почувствовал, как на коже под животом началась лихорадочная возня, руки скользили по эрогенной зоне, мягкие, тёплые, быстрые. Они оба выдохнули практически одновременно, то ли с хрипами, то ли со стонами. Замерли, сжимая друг друга до хруста и боли в костях, словно стараясь привыкнуть к такой безумной близости. Не переставая двигаться, Осаму подался вперёд, вцепился побелевшими пальцами в костлявые плечи, и Арахабаки притянул его ещё ближе, разодрав длинными ногтями кожу на спине и оставив сильный укус на ключице. Сосредоточившись на приближающемся оргазме, они упёрлись лбами друг другу в плечи. Постоянно вздрагивая в ложном ощущении его наступления, сдавливали ладони на лопатках всё сильнее, царапая, чуть не сдирая влажную кожу. Чуя судорожно дёрнулся, глухо простонал что-то неразличимое, кончая, а спустя секунду под отчаянными рывками его ладони Осаму с силой выгнулся, давясь хриплым криком и получая наконец столь желанную разрядку. Мелкие белые брызги попали на живот, густая вязкая теплота разлилась внутри.
Пытаясь отдышаться, Чуя приподнялся на локтях и поцеловал расслабившегося вампира в припухшие губы. Осаму не менее жадно ответил, склоняясь к нему и обхватывая голову ладонями, отводя в сторону длинную рыжую чёлку и безуспешно пытаясь заправить кудрявые прядки за уши. Чуя на ощупь собрал пальцами сперму с его живота; вампир не стал сопротивляться, когда длинные скользкие пальцы опять оказались у него во рту. Ловко работая языком, он слизал горьковатую вязкую жидкость с кожи Арахабаки и, не справившись с соблазном, легонько прикусил его палец.
— Жалею ли я о своём прошлом? Проклинаю ли я его?
Чуя, откинувшись на подушку и зажав зубами дымящуюся сигарету, раздражённо покосился на вампира. Осаму, свернувшись в клубочек и зарывшись лицом в подушку, лежал рядом спиной к нему. Спина ходила ходуном, он всё никак не мог успокоиться и словно сотрясался от немых рыданий.
— А? — непонимающе протянул Чуя, вновь затягиваясь едким дымом. — О чём ты опять?
— Ты спросил у меня это потому, что тебе на самом деле интересно? — глухо спросил Осаму. — Или тебе велели разузнать о том, что я на самом деле обо всём этом думаю?
Арахабаки усмехнулся и, тронув его за плечо, потянул к себе, переворачивая на спину. Осаму слегка склонил набок голову, глядя на него влажными красноватыми глазами; растрёпанные кудрявые волосы обрамляли его бледное лицо, очерчивая его тонкие контуры и падая на липкий вспотевший лоб.
— Скажи мне, дурак ты этакий, — томно протянул Арахабаки, отняв ото рта сигарету и глядя прямо в глаза вампира, — а какая тебе разница?
Осаму глянул ему в лицо, увидел вертикальные зрачки и проступающие красноватые узоры и густо сглотнул, вдруг почувствовав противный липкий страх.
— Молчишь? — Чуя недобро улыбнулся самым краешком рта и отстранился. — Не бойся, я ничего тебе не сделаю. Хотя будь на твоём месте кто-нибудь другой… — он задумчиво посмотрел на свою руку. — …Эта сигарета оказалась бы в его глазу.
Он плюхнулся на свою подушку, затушив тлеющую палочку с табаком в пепельнице, стоящей на тумбочке.
— Это был чисто мой интерес, Осаму-кун. Моё начальство ведь не знает, что ты со мной. Да и твой внутренний мир интересует их меньше, чем прошлогодний снег. Ты для них всего лишь угроза, которую надо поскорей найти и изничтожить.
Осаму шумно вздохнул и прижался к его руке, потираясь, как котёнок, о тонкие пальцы.
— Тебе хочется больше узнать обо мне? Я могу…
— Нет, — резко оборвал его Арахабаки. Повернув голову, он слегка погладил вампира за ухом и равнодушно продолжил: — Пойми, дурья башка, мне совершенно всё равно, кем ты был до обращения и из-за чего ты заразился вампиризмом. Ровно как всё равно на то, кем был я сам до Арахабаки. Это прошлое, с ним уже покончено. И лучше о нём не вспоминать.
Осаму прикусил губу и подполз поближе, укладываясь головой на его коленки.
— Выкинуть то, что тянет тебя назад, да? — он тихонько фыркнул, млея от того, как Арахабаки мягко гладит его по волосам, перебирая кудрявые пряди. — Не могу, Чуя. Мне хочется помнить хоть что-то из того, что раньше приносило тепло. И знаешь… Я до сих пор думаю, что то время, в которое я был смертным, было лучшим во всем моём существовании.
Чуя в ответ только многозначительно хмыкнул и ничего не сказал. А про себя подумал, что ему пора бы уже смириться с такой несправедливостью их мира — мечтающие о бессмертии не получают его никогда, зато бессмертный больше всего на свете мечтает просто умереть.
========== Добро пожаловать в Зону ==========
Вампир спал крепко, укутанный в тёплое одеяло на манер гусеницы, Арахабаки почти с умилением наблюдал за его расслабленным лицом, время от времени протягивая руку и убирая со лба спутанные волосы. Бессонница не являлась чем-то таким уж необычным для Чуи; он всегда спал мало, ему зачастую хватало буквально пары часов, чтобы подремать и встать вполне бодрым и готовым к свершениям. Так получилось и сегодня, он проснулся слишком рано, а уснуть больше так и не смог и сидел теперь, облокотившись на подушку и баюкая спящего Осаму. Вампир же даже и не почувствовал, как Арахабаки укутал его в одеяло, поднял и прижал к себе, устраивая голову у себя на плече.
Синеватый свет уже стелился по комнате, подсвечивая предметы обстановки. Ещё совсем чуть-чуть — и придётся будить ночное создание. Чуя планировал сегодня прихватить вампира с собой в город. В конце концов, Осаму уже больше трёх месяцев здесь и каждый день стабильно пьёт кровь божества, этого более чем достаточно, чтобы привязаться к Арахабаки намертво, и можно слегка ослабить поводок. Никуда Осаму больше не денется, если только, конечно, не изменит своим принципам и не решит умереть от ломки. Чуя улыбнулся своим же мыслям и, чмокнув любовника в нос, осторожно потеребил его.
— Эй. Проснись и пой, спящая красавица в бинтах, — прошептал он в самое ухо и игриво, как кот, прикусил мочку.
— М-м-м… — Осаму недовольно заворчал, вжался головой в его плечо и снова засопел, даже не проснувшись до конца. Судя по умиротворённому выражению красивого лица, ему снилось что-то очень хорошее, и он не хотел так просто покидать этот сон.
