— И эту недолговечность чувствуешь ещё отчётливей, — тихо пробормотал Осаму, — потому, что ты вампир.
— Именно, — кивнул юноша и потёр руками плечи. — Ты тоже ощущаешь нечто подобное иногда?
— Куда чаще, чем мне хотелось бы.
На какое-то время оба примолкли, прислушиваясь к угрожающему скрипу ржавого железа и свисту ветра в сломанной трубе «Нисея». Потом Осаму кашлянул и тихо спросил:
— Подожди-ка… Ты что-то сказал про сестру, верно? У тебя есть родственники?
— Она была одна, — Рюноске поджал губы и опять принялся ворошить бледными пальцами песок. — Её звали Гин. Сколько себя помню, мы с ней всегда были вдвоём, старались не отходить друг от друга лишний раз. Родителей своих мы не знали, жили в трущобах до того момента, как я решил к мафии примкнуть и её за собой потащил. Странный это был вариант спасения, присоединиться к преступникам. Но это был единственный возможный способ вылезти из дерьма.
— Почему ты говоришь о сестре в прошедшем времени? — Осаму наклонил голову. — Тебя отправили в Зону, а она осталась где-то в другом месте?
— Нет, она… — Рюноске запнулся, сузив глаза, потом тяжело вздохнул: — …Она умерла. Погибла при зачистке мафии Орденом.
— Она не была вампиром? — удивился Осаму, отбросив с лица чёлку.
— Нет, конечно. Да и я не был, меня обратили буквально за пару дней до нападения, — Рюноске с силой сжал зубы. — Если бы я только знал, что оно так повернётся, укусил бы её… Но всё произошло так внезапно, что никто, казалось, даже сообразить ничего толком не успел. Это ублюдки просто окружили штаб, ворвались в него толпой и убили всех, кого нашли. Там много детей было, и совсем маленькие, и постарше, вроде нас с Гин, мафия занималась в том числе и тем, что подбирала в трущобах сирот и выращивала из них своих членов… Никого не пощадили, всех расстреляли. Я выжил лишь потому, что меня обратили. Человеку там уцелеть было невозможно.
Юноша примолк, лихорадочно блестя глазами и кусая губы.
— Это ужасно… — только и смог прошептать Осаму, глядя на него расширенными глазами. Слегка повернув набок голову, он сжал пальцами виски. — Поверить не могу… Неужели Чуя этим руководил и допускал такое? Он не самое приятное и дружелюбное существо, я знаю, но такое, чтобы убивать детей…
— Именно так. Я в тот день впервые увидел его в качестве правой руки босса Ордена, — Рюноске фыркнул. — Смешно это было — толпа громил вроде тех, которых ты тогда в подворотне убил, а руководит ими мелкий мальчишка с грубым голосом и горящими глазами. Причём вид у этих мужиков был такой, будто они до одури боялись Чую-сана.
— Да уж представляю. Я сам его боялся первое время, — вампир поморщился и обнял руками коленки. — И всё равно я не верю, что он согласился на такое.
— Может, он и не соглашался. Но ты небось уже понял, как он был предан боссу, — юноша передёрнул плечами. — Чуе-сану вполне могла не нравиться подобная расправа, но если бы ему босс приказал всех убивать, он бы не ослушался. Вот и всё.
Осаму прикрыл слезящиеся глаза. Он успел за всё это время понять, что Чуя временами и вправду может проявлять невероятную жестокость, но вот так расстреливать ни в чём не повинных детей — это уж слишком для него. Наверное, всё-таки это был приказ босса, Чуя ведь сам рассказывал любовнику, что он в то время был, как кукла на верёвочках, особо не задумываясь над тем, что творит.
— Я после этого обезумел. В буквальном смысле, — продолжал Рюноске. — Я всерьёз строил планы, чтобы напасть на Орден и так же убить хотя бы нескольких из них. На себя мне было плевать, раз Гин умерла, значит, у меня руки развязаны, мне больше не за кого в этом мире бояться. Но я не успел эти планы в жизнь воплотить, они раньше узнали, что я выжил, и привезли меня обратно сюда, сначала запихнули в лабораторию, высосали почти всю кровь, а затем выбросили на дорогу, как хлам.
Он тяжело вздохнул и прижался к плечу нервно дрожащего Осаму.
— Поэтому я сейчас очень даже хорошо понимаю, что ты чувствуешь. Терять кого-то родного всегда ужасно больно. А в первые дни — просто невыносимо. Но через некоторое время всё же становится немного легче, успокаиваешься и перестаёшь чувствовать это так остро.
— Да. Но проблема как раз в том, как пережить эти самые «первые дни», — равнодушно бросил Осаму. Слегка наклонив набок голову, он положил её на плечо молодому вампиру, отчего тот вздрогнул и, залившись краской, отвёл глаза. — Спасибо, малыш. Это так мило, что ты пытаешься меня утешить…
Рюноске нервно сглотнул и несмело нащупал его руку на песке.
Какое-то время они сидели молча, слушая жалобный и пронзительный скрип раскачивающегося на волнах «Нисея». Потом Рюноске тихо вздохнул и, осторожно отстранив от себя вампира, поднялся на ноги.
— Пойдём, — тихо сказал он. — Нам надо успеть дойти до пригорода за ночь.
Осаму молча кивнул и тоже встал. Парочка медленно побрела по берегу дальше. Когда пройденное расстояние оказалось достаточно большим, напоследок, Осаму всё же остановился и обернулся. Поднимался ветер; волны с рёвом перекатывались через останки лайнера, металл, казалось, мучительно выл с каждым ударом. Спустя секунду раздался громкий треск: кусок корпуса просто вырвало потоком воды, и он взлетел на пару метров ввысь, а затем плюхнулся в море и тут же затонул. «Нисей» заскрипел ещё пронзительней, этот звук пошёл куда-то прямиком в мозг, пробрав до дрожи. Осаму нервно сглотнул и поспешил догонять ушедшего вперёд молодого вампира. Он чувствовал, что теперь эта сцена, вид лежащего на боку мёртвого корабля, который терзают волны, очень нескоро выйдет у него из головы.
Впереди показались силуэты первых домов, стоявших прямо на берегу. Осаму не помнил точное их количество, никогда не пытался сосчитать, сколько же их всего, но знал, что на берегу помимо того особняка, в котором Чуя его прятал, выстроился целый небольшой городок из этих домиков. Двое вампиров миновали опасный поворот со сломанной оградкой, и Рюноске остановился, оглядываясь по сторонам.
— Хм. Я никогда тут не был, — пробормотал он, хлопая глазами. — Знал, где район находится, но сам ни разу сюда не приходил. Хорошее местечко Чуя-сан для убежища нашёл, сюда так просто никто не забредёт… Ты помнишь, какой дом нужен?
— Да, он дальше. Возле маяка, — кивнул Осаму и пошагал вперёд. — А Чуя мне так и сказал, что это местечко ему понравилось как раз тем, что сюда вряд ли кто-нибудь случайно придёт. К тому же, рядом была лаборатория, из которой он сбежал… Далеко и ходить-то не пришлось.
Рюноске недоуменно наморщил лоб, но древний не пожелал пояснять своих слов.
Дверь ставшего почти родным дома оказалась открыта нараспашку; створка покачивалась взад-вперёд, слегка поскрипывая под усиливающимся ветром. Придержав её рукой, Осаму пропустил молодого вампира вперёд и прикрыл дверь, чтобы она не хлопала и не пугала своими звуками. В холле было непривычно тихо; для Осаму казалось таким странным не слышать здесь шагов Арахабаки и его голоса. Осаму сердито смахнул начавшие наплывать слёзы и скинул с головы капюшон.
— Что-то слишком тихо, — нервно пробормотал он, озираясь по сторонам. — Странно, неужели не догадались тут засаду устроить? Вот орешки тупые…
— Может, подумали, что ты с раненым Чуей-саном сюда в любом случае пешком от Муравейника не доползёшь? — предположил Рюноске, потирая пальцами явно замёрзшие плечи.
— Может быть. Но всё равно это подозрительно, лучше будет, если мы не станем тут задерживаться. Надо хватать то, что нужно, и уходить.
— Так иди и бери, — молодой вампир слегка поджал губы и плюхнулся в кресло. — Я тебя тут подожду, незачем мне по дому мотаться. Заодно и присмотрю, чтобы никто не впёрся без предупреждения и не напал со спины.
— Прекрасно. Если что случится — ори погромче, — Осаму кивнул и пошагал к лестнице.
— Зачем орать? Убью просто, и всё, — буркнул Рюноске уже ему в спину и сосредоточенно уставился на дверь.
Осаму медленно поднялся на второй этаж, прошёл по мрачному тёмному коридору и замер перед дверью, ведущей в спальню. Толстая створка оказалась аккуратно прикрытой, но на крепкой деревяшке возле ручки виднелась здоровенная вмятина. И нетрудно было догадаться, чья элегантная ножка с размаху её тут оставила. Густо сглотнув, Осаму дрожащей рукой толкнул дверь и юркнул в спальню, остановившись возле порога. Здесь всё осталось ровно так, как было в то утро, когда его забрали — смятая после суточных любовных игр постель, сброшенное на пол одеяло, капли крови на подушке. Только вот бинты, которые он тогда снял со своей шеи и бросил на кровать, теперь валялись на полу, а рядом сиротливо темнело длинное пальто и лежала старомодная шляпа…
