— Ааах… — выдохнул Арахабаки, вжимаясь в подушки и кусая губу. Протянув руку, он накрыл ладонью затылок вампира; Осаму прижался к его животу подбородком и улыбнулся краешком рта:
— Направляй меня. Не забывай, у меня мало опыта на такой стороне, это всего лишь первая попытка.
— С минетом мало опыта? — Чуя фыркнул и посильнее надавил на затылок, зарываясь в чёрные волосы. — Не скромничай.
— И с этим тоже… А, ладно, как скажешь.
Осаму погладил его живот самыми кончиками пальцев и высунул кончик языка, облизывая полутвёрдую плоть по всей длине. Арахабаки прикусил губу, опустив влажные ресницы, и потянул прядку его волос. Вампир понял это как сигнал к дальнейшим действиям и, ещё немного пощекотав языком, обхватил головку губами, с нажимом втягивая и медленно опускаясь по члену вниз. Он на секунду широко распахнул глаз, едва не захлебнувшись, но тут же зажмурился и продолжил с громким причмокиванием ласкать твердеющий орган.
Чуя со стоном запрокинул голову, закатывая глаза, спутанные рыжие волосы рассыпались по подушкам. Арахабаки очень старался сосредоточиться на приятных ощущениях и отвлечься от боли, терзавшей ногу; сжав пальцами чёрные прядки волос, он и впрямь немного направлял вампира, то надавливая чуть-чуть на его голову, то, наоборот, оттягивая. Осаму прислушивался к каждому его движению, стараясь найти самый лучший ритм. На глазу выступили мелкие слезинки, он выпустил член изо рта, чтобы глотнуть этого воздуха, и тут же обхватил головку снова, сильно сжимая её губами.
— Чё-ё-ёрт… — простонал Чуя, сдавливая пряди его волос. — И это ты называешь «опыта мало», зараза?!..
Осаму, усмехнувшись, отлепился от него и в очередной раз поцеловал живот.
— Тише, рыжик. Я ещё не закончил.
Арахабаки наблюдал за ним сквозь слёзы, которыми глаза уже окончательно заплыли. Когда вампир вновь взял его член глубоко в горло и, протянув свободную руку, проник в него сразу двумя пальцами, стало совсем невыносимо. Изогнувшись дугой, Чуя со всхлипами заметался по постели, вцепился пальцами в простыню и, не выдержав, кончил; Осаму с лёгкостью проглотил и, медленно выпустив плоть, жадно облизнулся. Пройдясь языком по животу, он прижался к юноше, подтягивая его к себе за бёдра и утыкаясь лбом в лоб. Арахабаки тяжело дышал, глядя на него повлажневшими глазами; опустив ресницы, он потянулся к вампиру и чмокнул его в губы.
— Осаму-кун… — на выдохе прошептал он, обводя подрагивающими пальцами контуры его лица. — Ты… Ты чувствуешь, как мы оба поменялись с того времени, когда только познакомились? — Осаму быстро поцеловал его в подбородок, прижимая к себе. — Помнишь, как не хотел пить мою кровь?..
У вампира в очередной раз сжалось сердце; он видел странный блеск в голубых глазах, и ему это категорически не нравилось, не покидало ощущение скорой беды.
— …Уже не помню, — попытавшись улыбнуться, шепнул он в ответ. Уткнувшись носом в бледную щеку, Осаму прикрыл глаз. — Знаешь, у меня такое ощущение странное на этот счёт… Мне уже кажется, что ты всегда был рядом. Даже с трудом могу вспомнить, как существовал в одиночестве.
Чуя улыбнулся самым краешком рта и, приподняв руку, погладил его по лицу. Осаму даже вздрогнул, до того холодными были его пальцы.
— Глу-у-у-упый. Такого не может быть.
— Я знаю. Потому и говорю, что ощущение странное.
Вампир и сам толком не мог понять, почему такого рода мысли вообще появляются в его голове. Прошло ведь всего несколько месяцев. А в одиночестве он до этого был без малого двести лет, и ещё шестнадцать лет в человеческом теле. Но почему же ему сейчас кажется, будто Арахабаки всегда был при нём? В груди опять сжалось, Осаму зажмурился и впился в губы.
— Я люблю тебя, — вампир тут же испуганно распахнул глаз и, с трудом оторвавшись от любовника, поднял на него взгляд. Чуя медленно опустил ресницы и опять тронул его щеку самыми кончиками пальцев. — Я так тебя люблю, Осаму-кун… Люблю, люблю, люблю, чёрт возьми! — Арахабаки со всей силы сжал зубы, словно и сам не верил в то, что говорил. — Так сильно, что с ума могу сойти…
Голубые глаза опять заплыли слезами, Чуя зажмурился, мелкие капельки потекли по щекам. Осаму растерянно поймал их кончиками пальцев, опять прижался к губам.
— Теперь я понял, — едва не захлёбываясь, шептал Арахабаки, жадно отвечая на поцелуй, обвивая руками его шею и притискивая к себе. — Босс был прав, это безумие…
— Нет, нет, — вампир потянул его за волосы, наугад целуя все, что попадало под губы, лицо, шею, тонкие запястья, — не говори так, будто ты со мной прощаешься!
— А это так звучит, да? — Чуя слабо улыбнулся и прижал кончики пальцев к его губам. — Прости, моя радость, я не нарочно…
Беспокойство стало нарастать ещё сильнее, Осаму густо сглотнул. Если Чуя прощения просит, значит, точно предчувствует что-то нехорошее.
— Не смей так говорить. Ты не умрёшь здесь, слышишь? — Осаму с силой прикусил его губы, надеясь таким образом привести в чувство. — Ты будешь жить, Чуя! Арахабаки вылечит тебя, мы уйдём отсюда, навсегда, туда, где нас никто не знает и не будет трогать… — он глянул в помутневшие глаза и в отчаянии прикусил губу. — Не смей сдаваться, слышишь?!
— Я-то не сдамся, — Чуя медленно, словно через силу моргнул, — но если Арахабаки не придёт в себя, боюсь, это рвение меня не спасёт… На одном желании жить далеко не уедешь, Осаму-кун. А на эту заразу, которая если захочет — поможет, а не захочет — притворится сдохшей, надеяться тоже не приходится, — он скрипнул зубами и приложил пальцы к груди. — Эй. Чудище, ты тут?
Осаму с изумлением увидел, как прямо под его пальцами проступили красные следы, мышцы напряглись, словно кто-то изнутри надавил на них маленькой ладошкой.
— Слышит, — Чуя улыбнулся и прикрыл глаза. — Но он совсем слабый, я чувствую…
Вампир осторожно отвёл его ладонь в сторону и прижался губами к мелким красным пятнышкам. Под ними чувствовалось какое-то движение, то, как напряжена тонкая кожа.
— Прямо идиллия, — со смехом прошептал вампир, тщетно пытаясь задавить в зародыше все свои дурные мысли. — Это, видимо, и называется «гармония с самим собой»?
— Если бы, — Чуя криво усмехнулся. — Скорее смирение от осознания, что нам друг без друга не жить. Это примерно как попасть в одну клетку со своим злейшим врагом… Либо вы будете действовать в связке, чтобы выбраться… — он выдохнул. — …Либо будете дуться друг на друга и оба умрёте…
Осаму медленно отлепился от его кожи и переместился чуть выше, дотрагиваясь до шеи; слегка приподнявшись, он обхватил ладонями бёдра напарника и осторожно перевернул его за живот, тут же подхватывая за талию, чтобы Чуя не задохнулся в простынях. При его помощи Арахабаки смог слегка опереться на колени, скривившись от боли, и Осаму прижался грудью к его спине.
— Слушай… Ты точно уверен? — с тревогой прошептал вампир, целуя впадинку за ухом и чувствуя, как бьётся под кожей вена. — У тебя пульс колотится… Боишься ведь.
— Да трахни ты меня уже, придурок… — сквозь зубы прошипел Чуя, зажмурив глаза. — Ничего я не боюсь!..
— Как скажешь, — Осаму улыбнулся краешком рта. — Это я для того, чтобы ты мне не выговаривал потом…
Прислушиваясь к дыханию юноши, вампир начал осторожно проникать в него. Скользкая головка с трудом проходила сквозь сжатые мышцы. Их мгновенно сковала тупая боль, казалось, что ещё буквально пара миллиметров — и тело просто разорвётся от боли; Чуя резко вскинул голову, сузившиеся до размеров ниточек зрачки тонули в потускневших голубых радужках. Дрожащие бледные пальцы с силой сжали подушку, острые зубы стиснулись едва не до скрипа. Противный липкий страх мгновенно поднял голову откуда-то из глубины души и отчаянно взывал к инстинкту самосохранения. Знакомое ощущение, очень. И сколько же ужасных воспоминаний с ним связано. Арахабаки зажмурился, кусая губу, на ресницах опять заблестели мелкие слезинки.
Вампир, нащупав свободной ладонью дрожащую на подушке руку, легонько сжал тонкие пальцы, продолжая медленно подаваться вперёд. Осаму едва не задыхался от этих незнакомых ощущений, которые плавили мозг и подстёгивали на какие-то более активные действия. Терпеть это становилось почти невозможным. Шумно дыша в самое ухо божества, заставляя его вздрагивать, Осаму довольно резко вошёл в него до конца, почувствовал, как тот испуганно дёрнулся, и на секунду остановился, обцеловывая дрожащие плечи, после чего вновь начал медленно толкаться в узкое тело.
