Вампир, густо сглотнув, начал пятиться назад. Да что за чертовщина такая, второй раз он сталкивается с этим молодым человеком, и второй раз тот спасает его от гибели.
— А тебе, — Арахабаки ухватил напарника за шиворот и потянул, заставляя его немного приподнять голову. Осаму чуть прищурил глаз, — придётся отвечать. Исполнители не должны нарушать правила.
— Я готов, — вампир облизнул бледные губы и пальцами слегка ослабил узел галстука, — прямо здесь, хочешь?
Арахабаки потянул его к себе, привстал на цыпочки и поцеловал, жадно зализывая губы и дотрагиваясь кончиком языка до острых клыков. Осаму, усмехнувшись краешком рта, обнял его за талию, запуская руки под мягкую куртку.
— Нет, это уж слишком, — со смехом прошептал Чуя в секундном перерыве между поцелуями. — У нас есть ещё работа, расплачиваться будешь позже. Устрою завтра выходной, будешь весь день меня ублажать, — Осаму фыркнул. — По правде говоря, сосать ты не умеешь, у тебя отвратительно получается, вот заодно и поучишься.
Арахабаки с огромной неохотой отлепился от вампира и, почувствовав на себе чей-то взгляд, обернулся. Рюноске замер возле выхода на улицу и расширенными глазами наблюдал за ними.
— Ты что-то забыл? — Чуя сощурился. — Сваливай уже, а то передумаю!
— Нет, я… — юноша прикусил губу и обхватил себя за плечи. Признаться, что он не может уйти, не сказав хотя бы «спасибо» своему спасителю, он не мог; сейчас, увидев, как божество ласкает вампира, опасался, что и так взбешённый Чуя обозлится окончательно и точно оставит его здесь истекать кровью.
Исполнитель сдвинул брови к переносице и двинулся было в его сторону, выхватывая кнут, но Осаму вдруг ловко перехватил его, вытянув руку, и мотнул головой.
— Тихо, тихо, не кипятись. Ты что-то сегодня слишком нервный, Чуя, это мешает работать.
Осаму деловито отодвинул партнёра в сторону и приблизился к молодому вампиру. Рюноске густо сглотнул и поднял на него взгляд. В красноватом глазу не отражалось ровным счётом ничего — он напоминал красивую стекляшку с крохотной точкой зрачка внутри. По взгляду абсолютно не получалось понять, о чём он думает; Рюноске невольно вспомнил, каким эмоциональным он казался, когда спасал его, как рыдал тогда на кладбище, и сейчас, при виде этой пустоты, стало просто жутко.
— Ну и ну, малец. У тебя просто дар приманивать к себе неприятности, — скучающе протянул Осаму. — А в следующий раз что будешь делать, если меня рядом не окажется, а? Я ведь не смогу вечно спасать тебя.
— Ты… Ты заодно с Исполнителем, да? — Рюноске густо сглотнул. — Мне следовало догадаться… Обычные жители Зоны никогда никому не помогут без личной выгоды…
Осаму слегка прикрыл глаз.
— Прямо уж никогда, — недоверчиво отозвался он.
— Ты, видимо, просто и впрямь совсем недавно здесь и не знаешь местных обычаев, — юноша чуть дрожащими руками стал поправлять шейный платок. — Местные все озлоблены. Люди ненавидят вампиров, те убивают людей, чтобы прокормиться, никто никому не может ни в чём доверять. Это правила уже…
Осаму картинно приложил к виску ладонь.
— Сколько бы я тут ни пробыл, я не пойму этого варварства. Если видишь, что слабого обижают, следует помочь, и неважно, будет от этого выгода или нет.
— Странный ты… Не такой, как другие вампиры, — Рюноске прикусил губу. — Я совсем не понимаю твоих действий…
— Осаму-кун! — вдруг капризно донеслось из-за спины, вампир дёрнулся и обернулся. Чуя скучающе вертел в руках кнут и переступал ногами на месте, явно изнывая от неподвижности. — Ну долго ты там ещё болтать будешь? Я уже спать хочу, пошли!
Рюноске от его голоса вздрогнул и посмотрел на вампира. Осаму внезапно широко улыбнулся:
— Прости. Видишь, начальство не в духе сегодня, и мне не хотелось бы его злить. Пойду я. Уже светает, тебе тоже следует спрятаться, если не хочешь получить ожоги.
Молодой вампир только слабо кивнул.
— Поболтаем на тему выгоды и помощи в другой раз, — Осаму, не удержавшись, легонько потрепал его по волосам, удивившись, какие они мягкие и пушистые, хоть и спутанные, и пошёл к Арахабаки. Этот парнишка чем-то привлекал его, а его высказывания о правилах Зоны вызывали улыбку.
Рюноске пару минут смотрел вслед удаляющейся парочке, потом тяжело вздохнул и побрёл на улицу. Небо уже серело; рассвет и впрямь был близко, следовало поскорее добраться до убежища и со спокойной душой завалиться спать.
— Ну и чего ты лыбишься, придурок?
Чуя, повернув голову, остановился так резко, что шедший сзади вампир врезался в него и коротко ругнулся.
— Что? — Осаму растерянно наклонил голову. — Ты это о чём, Чуя?
— Не прикидывайся. Всё время, что мы идём обратно, ты противно хихикаешь и ухмыляешься, — Арахабаки упёр руки в поясницу, глядя на него из-под чёлки. — Какую-нибудь гадость задумал? Смотри у меня.
— Да ничего я не задумал, господи. Что за паранойя? — Осаму закатил глаза. — Слушай, Чуя, у тебя долго ещё эта твоя меланхолия длиться будет? Меня уже начинает раздражать твоё постоянное ворчание.
— Сколько надо, столько и будет длиться, — буркнул Чуя, укутываясь в куртку. — У всех бывает плохое настроение, в чём проблема?
— Ага, понять бы ещё, чем оно вызвано, — Осаму потянул его за плечо, разворачивая к себе, и уткнулся лбом в лоб. — Что тебя беспокоит? Ты из-за укусов такой нервный?
Чуя дёрнулся, попытавшись вырваться.
— Не лезь ко мне обниматься, я всё ещё зол на тебя.
— За то, что я слегка перестарался и покусал тебя? — мурлыкнул вампир ему в ухо, поглаживая ладонями поясницу. — Ну прости, прости ещё раз, я это из большой любви.
Осаму легонько провёл пальцами по груди божества, надавливая, и юноша весь перекривился от боли.
— Скорее из большой жадности, — прошипел сквозь зубы Чуя и уткнулся носом в его ключицу. — Я тебя сто раз просил, пей из шеи, не кусай другие места. У меня на теле полно уязвимых точек, в которых раны почти не заживают. И ты ухитрился меня покусать в две разом, хотя я просил тебя этого не делать. Отпусти меня.
Арахабаки с силой вырвался из рук вампира и пошагал к дому, проваливаясь каблуками в рыхлый мокрый песок. Вампир молча смотрел ему вслед, прикусив губу. Он и впрямь прошлой ночью перестарался — почти на целый день лишённый крови, к ночи Осаму буквально обезумел от своей жажды и в процессе даже не особо замечал, куда и сколько раз кусает. В итоге теперь Чуя, не привыкший к боли, дуется и злится, а Осаму уже сто раз успел пожалеть, что потерял контроль и не проследил, куда вцепляется зубами.
— Ну я же извинился уже… Не понимаю, чего обижаться, поболит и пройдёт, — расстроенно протянул вампир и последовал, как обычно, за своим напарником.
Когда он тихонько зашёл в спальню, прикрывая за собой дверь, Чуя как раз стягивал майку через голову. Услышав шаги, он вздрогнул, но голову не повернул, швырнул верхнюю одежду на постель, к уже снятой красной куртке, и стал расстёгивать брюки. Осаму густо сглотнул и, сбросив с плеч тяжёлое пальто, приобнял его за талию, поглаживая ладонями мускулистый живот. Такая тёплая, гладкая кожа. Трудно удержаться и не покусать.
— Ну прости, рыжик. Мне нехорошо от мыслей о том, что ты на меня дуешься.
— Отвали. Не хочу даже с тобой разговаривать, от тебя слишком много проблем за сегодняшний день, — буркнул Чуя. — Сначала кусаешься, потом выясняется, что ты убил нескольких обитателей Зоны…
— Так за дело же, — обиженно отметил Осаму. — Я ведь рассказал тебе, как было.
Чуя ловко развернулся в его руках и легонько ущипнул за нос.
— Рассказал, моя радость, да только вот я не очень в это верю. Эти мужики что, совсем тупые были, чтобы открыто хватать вампира и пытаться его изнасиловать? Даже новообращённый вампир в разы сильнее любого человека, и это все люди знают, как и то, что нападать на кровопийцу — самоубийство.
— Да, но этот был до того изголодавшийся, что не мог отбиваться, — Осаму прикусил губу. — К тому же, они его поколотили, весь был в крови и ссадинах. А вампир теряет силы, когда обескровлен.
