— Добро пожаловать в Зону, малыш, — Мичидзо язвительно усмехнулся. — Тут каждый день сам по себе риск. Либо ты ставишь и играешь по-большому, либо остаёшься в проигрыше в любом случае. Я из тех, кто предпочитает ставить по-крупному, меня не устраивает перспектива просто тихо сидеть в какой-нибудь здешней помойке и жрать огрызки. Не-е-ет, я могу и побороться за своё существование и сделать его даже приятным. К тому же… — посмеиваясь, он потёр затылок и глянул на Арахабаки. — Я не теряю надежды выйти когда-нибудь отсюда свободным, и надеюсь, что господин Исполнитель скажет за меня доброе словечко, если буду хорошо работать и помогать ему.

Осаму краем глаза покосился на напарника и чуть не отшатнулся. В глазах Чуи горела такая отчаянная ненависть, что если бы взглядом можно было убивать, на месте информатора бы сейчас даже крохотной кучки пепла не осталось, всё бы сгорело.

«Это вряд ли… — невольно подумал вампир и густо сглотнул. — Интересно, что такого натворил этот парень, что Чуя так на него зол?»

Думать об этом показалось бесполезным, Осаму шумно вздохнул и зарылся лицом в волосы напарника, обнимая его обеими руками. Чуя дёрнулся, но выворачиваться не стал.

— Понятно. Каждый выкручивается как может и как умеет… Так похоже на человеческую природу.

— Не тебе меня осуждать, — окрысился Тачихара. — Поживи тут с моё, лет пять хотя бы, и не под крылышком у местной власти, тогда и поговорим!

— А ну цыц! — рявкнул Чуя. — Будете ругаться — оба пинка получите, даже разбираться не буду, кто первый начал!

Осаму посмотрел сначала на него, потом на информатора, потом опять на напарника.

— Кстати… — его лицо вдруг озарила глуповатая улыбка. — Вы так хорошо друг другу подходите, оба рыженькие и мелкие! Чуя, почему ты его к себе в напарники не взял? Была бы идеальная парочка!

Мичидзо закашлялся и уставился на него округлившимися жёлтыми глазами. А Чуя налился синевой и вдруг с размаха отвесил вампиру подзатыльник, юноша ойкнул и отскочил от него.

— Захлопнись, — прошипел Арахабаки, похрустывая костяшками на пальцах, — а то последние мозги вышибу!

Осаму язвительно фыркнул в ответ и показал ему язык.

Чуя медленно повернулся к информатору, вытащил из кармана куртки пачку купюр и положил на стол.

— Это в качестве аванса. Остальное получишь, как отчитаешься о результате слежки.

Арахабаки услышал, как вампир опять придвинулся к нему вплотную и судорожно сглотнул прямо над ухом, и скрипнул зубами. Проголодался. И как же вовремя.

— Чу-у-у-уя… — капризно протянул Осаму, утыкаясь носом в его шею. — Кушать хочу. Дай крови…

— Не сейчас, — шикнул Арахабаки, пытаясь отпихнуть его от себя. Но Осаму всё равно жадно приник к его шее, облизывая ранки кончиком шершавого языка. Чуя мигом сцепил пальцы на его забинтованном горле; вампир захрипел и был вынужден отстраниться. — Сказал же, нет! Будешь так себя вести — вообще голодать заставлю, понял?

— Я и так голодаю, страшнее не будет… Ты ведь не покормил меня с утра.

Чуя с подозрением покосился в сторону информатора. Тачихара деликатно сделал вид, что не замечает их поведения — он опустил глаза и с явной радостью смёл со столешницы деньги.

— Вот это другой разговор, — удовлетворённо отметил Мичидзо, пряча заработок в нагрудный карман куртки. — Можете рассчитывать на меня, Чуя-сан. Всё сделаю, завтра отчитаюсь по возможности. А сейчас, — он шутливо поклонился, — разрешите удалиться по делам, не буду вам мешать.

И прежде чем Арахабаки успел возразить, он уже убежал, хлопнув рассохшейся дверью.

— Так. Нам здесь тоже больше делать нечего, — Чуя потёр переносицу подушечками пальцев и встал, глядя на вампира. — Предлагаю немного выгулять тебя на пыльном воздухе и посмотреть, не нарушает ли кто правила. Глядишь — и развлечься немножко удастся.

Осаму сощурил мутноватые глаза. На фоне белого бескровного лица они сейчас казались не коричневатыми, а ярко-алыми, словно налившись кровью изнутри. Но он ничего не сказал, тоже поднявшись и уцепившись за локоть Арахабаки.

Едва они поднялись на пыльную улицу и отошли от бара, Осаму буквально прибил любовника к стене. Спустив с лица шарф и быстрым движением сбросив с головы Чуи капюшон, резко дёрнул его за волосы, заставляя запрокинуть голову, и почти со злостью впился в обнажённую шею. Вампир высасывал эту кровь с таким остервенением, что Чуя даже ощутил нечто, смахивающее на жалость к нему: вот ведь зависимость, он буквально несколько часов назад, ночью, кормил вампира, и вот, он уже опять так голоден, что, кажется, готов выпить всю кровь за один раз.

Минута. Две. Три. Слишком долго. Арахабаки потихоньку слабел, он чувствовал, как руки становятся ватными, а коленки начинают дрожать.

— Осаму-кун… — чуть слышно прошипел он, закатывая глаза. — Х-хватит… Мне больно…

Осаму с явным трудом отлип от него, жадно облизывая окровавленные губы. Его щёки вмиг налились румянцем, глаза прояснились, и в них тут же появилось что-то, смахивающее на беспокойство.

— Чуя, — тревожно пробормотал он, глядя на тяжело дышащего Арахабаки. — Ты чего?

Чуя пошатнулся и вцепился в его шею, чтобы не свалиться вульгарно на грязный асфальт. У него голова закружилась. Арахабаки хорошо знал, что умереть от большой потери крови не сможет, такая мелочь не сумеет его убить, но какая-то противная слабость так и разлилась по всему телу.

— Ублюдок… — Осаму вздрогнул, услышав его злое шипение. — Говорил же, не пей много! И тебе потом херово будет, и меня теперь мутит! Чёрт… — юноша со всей силы вцепился в плечи вампира. — Эта твоя жадность нас обоих в могилу загонит. Теперь тебе придётся подождать, пока я очухаюсь.

Осаму слегка удивлённо наклонил темноволосую голову.

— Значит, тебе всё же вредит слишком частая потеря крови?

— Когда за раз столько — конечно, вредит. Вернее, мне ничего от этого не будет, восстановлюсь. Но то, что это противно, никто не отменяет.

— Тогда ещё чуть-чуть…

— Э? — Чуя дёрнулся было, но ничего сделать не успел, Осаму легко поднял его и вдавил в стену, зализывая ранку. Арахабаки изо всех сил прикусил губу, откидывая назад голову и глядя в затянутое тучами небо помутневшими глазами. Когда вампир его кусал вот так, у божества возникала какая-то странная эйфория: он в буквальном смысле кайфовал от того, что происходит, в животе всё наливалось сладкой тяжестью и завязывалось в узлы. Чуя невольно ухмыльнулся — смешно даже от этого. Зависимые друг от друга наркоманы, вот кто они на самом деле.

— Сладко… — чуть слышно прошептал Осаму, облизнув последнюю ранку. — Твоя кровь сегодня даже звучит как-то иначе…

— Прибереги свою лесть дешёвую для кого-нибудь другого, со мной не прокатит… — Чуя прикрыл глаза и обхватил ногами его бёдра, сильно сжимая их коленками. Спина упиралась в холодную стену, куртка сползла с плеча, и сколотый кирпич царапал кожу. — Хватит уже, придурок, я же сознание потеряю!

— Я уже закончил, рыжик.

Вампир нежно лизнул его шею напоследок и прижался ко рту. Чуя не возражал, даже когда поцелуй резко углубился. Обняв руками шею любовника, обвившись вокруг него, как лиана, он жадно вцепился в окровавленные губы, затрагивая острые клыки и стараясь не разодрать об них язык.

— Романтика, — язвительно протянул Арахабаки, когда поцелуй закончился. — Заброшенный город, подворотня и кровь — самое место, чтобы целоваться.

Осаму хмыкнул и носом потёрся о его шею. И дёрнулся, когда Чуя вдруг опустил руку и с силой сжал бугорок на его брюках.

— Ай-ай-ай. И у кого это на меня встал? — фыркнул Чуя, слегка потирая его, Осаму прикусил губу и смущённо отвёл взгляд. — Неужели ты уже хочешь меня трахнуть, кровопийца?

Вампир ничего не ответил, уткнувшись губами в его подбородок. Он знал, что последует за этой фразой.

— И не мечтай. Быстрее я стану смертным, чем твой член окажется у меня в заднице. Отпусти меня уже и пошли, у нас полно работы.

Чуя чмокнул его в висок и разжал руки. Осаму медленно поставил его на землю, но руки от талии не убрал, жадно облизываясь.