Свет автомобильных фар высветил из темноты табличку с угрожающими красными буквами «ОПАСНО! ПРОХОД СТРОГО ЗАПРЕЩЕН!»

Инга чертыхнулась и ударила кулаком по приборной панели, обклеенной значками. Самый большой из них был посвящён движению «Она». Затем шли поменьше: «Мягкая сила», «Феминитив», «Женактив» и десяток других, охватывающих почти все известные феминистские организации. Кроме «Femen», разумеется. Сверкать голыми сиськами по любому поводу, как полагала Инга, имело мало общего с борьбой за равноправие женщин.

Обычно вид женской символики придавал ей сил, но сейчас этот проверенный способ не сработал. Мысли Инги вернулись к поездке, которая не задалась с самого начала. Сперва мама отговаривала её как могла – мигом перешла от увещеваний до завуалированных угроз, а потом и вовсе спрятала ключи от машины. Искать их пришлось целый час, выслушивая бесконечные причитания о том, что не пристало молодой девушке одной ехать в соседний регион. Хотя мама сама в восемнадцать лет сбежала из дома, только не очень любила, когда ей об этом напоминали.

Вдобавок в середине дня, когда ничто не предвещало беды, откуда-то из-под машины внезапно донеслись чавкающие звуки, а руль потянуло в сторону. Инга немедленно остановила «Ауди», вышла наружу и увидела пробитое колесо. Она так и не научилась его менять (вечно откладывала на потом, как и курсы по садоводству), поэтому пришлось просить помощи у проезжающих мимо мужчин. И это ей-то – лидеру городского феминистического движения! Она поклялась, что её верные сторонницы об этом никогда не узнают.

Но самое дурацкое решение она приняла потом. Попыталась нагнать потерянное время и срезать дорогу через Щадрин – небольшой город на границе области. Навигатор поначалу заверял, что Инга движется в правильном направлении, затем потерял соединение с интернетом и предательски замолк. Связь так и не восстановилась, хотя Инга перезагружала это чудо техники и била по корпусу раз пятнадцать. Какое-то время она пыталась ориентироваться по дорожным указателям, но за пределами центральных улиц они встречались все реже и реже. Когда на горизонте показалась одинокая полуразрушенная ферма, Инга осознала, что заблудилась окончательно.

Машины в этом месте проезжали редко, да и людей видно не было. Инге с трудом удалось найти хотя бы одного прохожего, чтобы уточнить у него дорогу. Разумеется, этим прохожим опять оказался мужчина. Немолодой, усталый и настолько грязный, будто последние несколько лет ночевал под мостом. Разило от него будь здоров. Почище, чем от мусорного бака.

– Вы не подскажете, как проехать до федеральной трассы? – спросила Инга, остановив машину возле мужчины и опустив боковое стекло на пару миллиметров. Она надеялась, что брезгливость написана на её лице не слишком явно.

– Чавой? – удивлённо гаркнул мужичок. – В рясе? Кто в рясе?

– Трасса! – проорала Инга. – Большая красивая дорога!

– Да понял я. Чавой так кричать-то? Ехай дальше, а на первом перекрёстке сверни налево.

– И всё? Так близко? Ох, спасибо вам большое, – искренне поблагодарила Инга.

– Спасибо-то не булькает.

Инга сделала вид, что не поняла намёка и нажала на педаль газа. Послушавшись совета мужичка, на перекрёстке она свернула на однополосную дорогу, пролегающую по холмистой местности. Первые сомнения в правильности маршрута посетили её метров через пятьсот, когда истерзанный трещинами асфальт сменился бурым грунтом. Вокруг заметно потемнело и, как назло, вдоль дороги не встречалось ни одного фонарного столба. Инга вела автомобиль практически наощупь до тех пор, пока не уткнулась в металлический забор с табличкой, требующей убираться отсюда подальше. Похоже, выезд на федеральную трассу был так же далёк от этого места, как обратная сторона Луны.

– Только попадись мне снова, вонючий мужлан! – прошипела Инга. Она и сама точно не знала, что бы сделала с ним, если бы действительно встретила, хотя мозг усердно подсказывал варианты между «наорать», «растерзать» и «уничтожить».

Она уставилась на забор тупым, уставшим взглядом. Можно вернуться к перекрёстку и попробовать другой поворот, но кто знает, куда он приведёт? Сомнительное удовольствие – ездить ночью по незнакомой местности. Видимо, самым верным решением было вернуться в Щадрин и переночевать в гостинице. А на следующей день сверить дорогу по картам и с новыми силами отправиться в путь.

Инга аккуратно и медленно развернула автомобиль – не хватало ещё съехать с холма, откуда ей никогда не выбраться – и покатила в обратном направлении. Усталость брала своё. В фантазиях Инги предстал роскошный номер отеля с корзинкой фруктов и лебедем, скрученным из полотенца. Такие вряд ли найдутся в Щадрине. Хотя на гостиничный номер с душем вполне можно было рассчитывать.

Погружённая в мысли, она заметила выскочивший из-за холма автомобиль лишь тогда, когда он резанул её по глазам светом дальних фар. Инга импульсивно выкрутила руль вправо и ощутила, как её потянуло вперёд, к лобовому стеклу. «Ауди» мчалась вниз по склону. Инга безуспешно давила на педаль тормоза. Потянулась к ручнику, но в тот самый момент, когда пальцы нащупали ребристую рукоять, машина с грохотом впечаталась в огромный валун.

Удар получился не сильный, но тряхануло, как следует. Инга отстегнула ремень безопасности, мысленно похвалив себя за то, что всегда соблюдала это правило дорожного движения, и вышла наружу. От прикосновения ноги с твёрдой поверхностью раздался глухой металлический звук. Инга бросила вниз удивлённый взгляд. Из-под земли торчала наполовину зарытая бочка, корпус которой был покрыт кричаще-жёлтыми предупредительными знаками. Значения их Инга не знала, но череп со скрещёнными костями не мог означать что-либо хорошее.

Поодаль виднелись и другие части бочек. Наверняка и под землёй их было множество – прямо целое кладбище железных цилиндров. В другой ситуации Инга, может быть, и заинтересовалась бы их происхождением, но сейчас ей было совсем не до этого.

Она достала смартфон, чтобы позвонить в службу эвакуации, полицию или хотя бы своей маме, если это поможет. Пусть интернет здесь не ловил, но попробовать позвонить стоило. Инга выбрала контакт, прислонила смартфон к уху, но вместо гудков услышала жужжание. Она не сразу поняла, что гул приближался со стороны.

Маленькие черные тельца насекомых едва различались в ночной темноте. Они становились заметнее, лишь когда сближались в хаотичном танце в причудливые, трепещущие фигуры.

От внезапного болезненного укола Инга дёрнула рукой, смартфон упал на землю.

– Алло? Алло? – доносилось из динамика.

Снова укол. На этот раз в шею. И ещё один, в щеку. Инга хлопнула себя по лицу, с хрустом сжала в руке тушку насекомого и брезгливо отбросила в сторону. В тот же миг на неё обрушился град укусов со всех сторон, от которого она с визгом бросилась в машину. Едва засунула голову внутрь и тут же закричала: в салоне бесчинствовал рой насекомых, жужжание оглушало. Небольшая стайка тут же окружила её, вырывая кусочки плоти из шеи, носа и щёк.

Оставаться в машине, оставаться в окружении бочек из-под химозной дряни было чистым самоубийством. Инга отшатнулась от автомобиля и помчалась прочь изо всех сил, ощущая, как горят и ноют места укусов. Поганое жужжание стояло в ушах. С каждой секундой новые очаги боли вспыхивали по всему телу, даже под одеждой. Рой не собирался пропускать время ужина.

Сознание Инги будто раздвоилось. Одна половина истерически вопрошала: «За что? Почему я? Что, черт возьми, происходит?»

Другая пыталась сохранять хладнокровие и сосредоточиться на бегстве. Тренировки в спортзале по выходным не прошли даром – Инга дышала ровно, несмотря на спринтерскую скорость бега и укусы насекомых.

Она могла бы продолжать в том же духе ещё долго, если бы нога с хлюпаньем не угодила во что-то влажное и скользкое. Всплеснув руками, Инга свалилась в грязную, маслянистую лужу лицом вниз. Капли угодили в нос и рот, оставив горький привкус на языке. Инга пыталась встать, но руки всё время разъезжались по скользкому дну.