У большинства Танитских разведчиков был свой коронный трюк, чтобы посмотреть за угол. У Лейра был классный маленький карманный перископ, точный латунный прибор который он подобрал на Айэкс Кардинале. — Он достался мне от Айэксегариенского полковника,— рассказывал Лейр любому, кто его спрашивал, — который стоял, вместо того, чтобы пригнуться. Он ему был больше не нужен. Так же, как ему уже были не нужны очки, расческа для усов и шляпа. Перископ был мощным, но достаточно маленьким, чтобы помещаться в карман одежды. Он проскользнул к углу дома и мельком посмотрел из-за разбитого кирпича.

В пятидесяти метрах, на усыпанной булыжником улице, в центре стоял сталк-танк, и его орудия были направлены в их сторону.

— Вы были правы,— прошептал Лейр. — Шустрый танк.

Роун скривил губы от раздражения. — Какие-нибудь противотанковые ракеты остались? — спросил он, точно зная возможный ответ.

— Нет, сэр,— сказал Каффран. — Закончились. Фесовы трубы пусты.

— Предложения?

— Как далеко он от нас? — спросил Фейгор Лейра.

— Сорок, может быть пятьдесят метров,— ответил Лейр, посмотрев снова. — Слишком далеко, чтобы самый сильный из нас смог докинуть трубчатый заряд. Нам лучше быстро придумать что-нибудь другое,— добавил он. — Там приближаются враги.

— Я не думаю, что у нас есть выбор,— сказал Роун. — Нам нужно отойти, и, может быть, мы сможем закрепиться через несколько улиц.

Люди кивнули. Никто не любил отступать, но никто, так же, не хотел просто так умирать.

Фейгор передал приказ серией быстрых, четких жестов, и взвод начал отходить назад по террасе.

Терраса вела к железному мостику над дренажем для химических отходов, и затем он уходил вниз к широкому, мощеному перекрестку, в центре которого возвышались алюминиевые трубы и ободки атмосферного процессора. Такие устройства, питаемые энергией из главных строений улья, были натыканы везде по внешнему городу, накачивая воздух в бедную атмосферу Цивитас.

Внезапно взвод замер по тревоге. Роун поспешил вперед, пригнувшись. Бэнда, взводный снайпер, заставила их остановиться. Она прижималась позади низкой стены, подняв лонг-лаз. Роун, впечатляюще неисправимый Имперский мужчина, был наотрез против солдат-женщин с самого начала, и Бэнда – сочившаяся уверенностью и физически привлекательная – долго была его личной занозой в заднице. Но в траншейном аду Айэкса их обоих ранили почти одновременно, и они помогали друг другу, и в процессе этого достигли взаимопонимания.

Теперь Роун доверял суждениям Бэнды так же, как и ранее доверял Фейгору и Каффрану. Некоторые даже предполагали, что Роун и Бэнда были любовниками, но никто не решался спросить об этом кого-нибудь из них.

— Движение,— доложила она.

— Определить можешь?

— Нет.

Роун просигналил руками «приготовиться к атаке» дальше по колонне. — Стреляй в голову, как только эту голову увидишь,— сказал он девушке.

Она прицелилась, и подождали, пока что-нибудь не появится у нее в прицеле. В самый последний момент она расслабилась и убрала палец со спускового крючка.

— Друзья,— сказал она.

Потрепанный отряд защитников Цивитас Беати осторожно вошел на перекресток. Роун взял вокс и предупредил их. Их командиром был Удол, майор, которого они повстречали во время их первого необычного появления на Херодоре, всего лишь прошлым днем.

— Не ходите туда,— сказал Удол, указывая в направлении, откуда пришли он и его люди.

— Они бомбардируют зону минометами, установленными на тракторное шасси. Роун уже слышал отдаленное, настойчивое «вжжж-бдыщь», отражавшееся эхом в их направлении.

— Так же плохо, как и позади нас,— просто сказал он. — Наземный войска Кровавого Пакта приближаются, как минимум с одним сталк-танком. Они заблокировали улицу.

— Кровавый Пакт? — спросил Удол. — Нам ничего не говорили о Кровавом Пакте. Тактическая служба говорит, что это еретики.

— Со всем уважением,— ответил Роун, ясно, что ничего такого не подразумевая, — ваша тактическая служба думает жопой. Это – Кровавый Пакт. Обученный, упрямый, хорошо оснащенный и методичный. Их работа говорит за них. К тому же, я с ними уже встречался.

— И что нам делать? — спросил Удол, надеясь на то, что дрожь в его голосе не будет слишком заметной.

— Делать? — усмехнулся Роун. — Не думаю, что у нас много вариантов. Едва слова вылетели у него изо рта, скудные варианты быстро испарились.

Раздирающие энергетические заряды пушек сталк-танка ударили по перекрестку, взрывами поднимая в воздух секции мощеной булыжником дороги. Несколько пролетели сквозь металл воздушных каналов процессора, и он начала испускать зловещий, раненый стон, когда воздух вылетал из дыр.

Солдаты – как Танитцы, так и Цивитас – разбежались в поисках укрытия. Несколько солдат упали, срезанные огнем.

Варианты уменьшились до двух.

Сражаться, или умереть.

Километровой длины, широкая Принципал I, простиравшаяся от башни молебного горна Горгонавта, через Квартал Хазгула, до Площади Беати, была местом главного танкового сражения. Двадцать девять единиц техники главных сил архиврага двигались на юг, им противопоставлялись двенадцать легких танков Цивитас Беати и шесть Завоевателей из войск Люго.

Широкий, когда-то грандиозный, бульвар изобиловал горящими остовами и воронками. Большинство бронетехники Хаоса были сталк-танки или легкие образцы, но у них, по меньше мере, был один сверхтяжелый, темно-красный монстр, который уничтожал все у себя на пути.

Взвод Гаунта занял позицию на первом этаже стекольной фабрики на западной стороне Квартала Хазгула. Они давным-давно израсходовали свои противотанковые снаряды, и практически ничего не могли противопоставить броне. Вместо этого они сконцентрировали усилия на пехоте врага. Но эта агрессия в отношении пехоты врага не могла продолжаться слишком долго, не обратив на себя внимания боевого танка Хаоса.

Пригнувшись, чтобы избежать случайного попадания, так как выстрелы пролетали сквозь дыры в кирпичной кладке, Гаунт передвигался вдоль позиции своего взвода, выдавая ободряющие высказывания и тихие замечания. В боевое зоне, как эта, он бы хотел, как обычно, выдать одно или два ерундовых высказывания, прибегая к одной из своих любимых цитат или спонтанной речи, чтобы поднять боевой дух.

Но сейчас этот дух был ниже плинтуса, чем когда-либо на его памяти. Неужели все было так очевидно, что его люди немедленно увидели в нем надвигающуюся перспективу неудачи? Теперь, когда он знал болезненную правду о «Святой», Гаунт тяжело подавлял ярость и разочарование, которые чувствовал. Без этой искры света и надежды, битва здесь, на Херодоре, казалась ничем не лучше, чем самоубийство.

Удивительно, но казалось, что весь город чувствует то же самое. Как будто у него вырвали сердце, как будто он чувствовал себя таким же потерянным и отчаявшимся, как и он сам. Гаунт не мог забыть взгляда Колма Корбека всего лишь час назад, прямо перед их прибытием. — Разве вы это не почувствовали? Разве вы это не почувствовали? — Корбек был не в состоянии объяснить это, но Гаунт видел других солдат поблизости, которые точно так же расстроились по непонятной причине в тот же самый момент. И вокс трафик был внезапно забит страдальческими вызовами. Это был тот момент, когда боевой дух по-настоящему рухнул.

Корбек собрался, и они атаковали зону. Последний раз, когда Гаунт видел своего заместителя, Корбека трясло, он был скованным, уводя свой взвод на задымленную боковую улицу.

Все затряслось, когда два танковых снаряда попали в дом по соседству. Фабрику накрыло битым камнем, и пыль посыпалась с потолка. Гаунт проверил обойму своего болт-пистолета, и перебрался через каменную кладку туда, где рядовые Лайс и Дерин защищали дверной проем. Оба иногда постреливали из своих лазганов сквозь разбитый проход.

— Что у вас тут? — прошептал Гаунт, присев на корточки позади них.

Лайс подняла руку, покрытую пылью, и показала на некоторые особенности на освещенном огнем полем битвы, чтобы показать своему командиру пользу от ее действий. — У них были пехотинцы позади вон той стены, и позади разбитого грузовика,— сказала она. — У нас не было четких целей для стрельбы.