Большой незнакомец сделал паузу, как будто думал об этом. — Я уверен, что ответ на этот вопрос «да». Разве вы не знаете, как эффективна десантная атака на продолжающееся наступление? Или, что вы не будете жить вечно?

— Я...

— Взгляните,— сказал незнакомец, простирая руку в широком жесте. — Посмотрите на обломки, на приятное отсутствие выстрелов в нашу сторону, и задницы многих врагов, убегающих к безопасности. Было ли тут что-то еще, майор?

— Кто вы?

— Полковник Корбек, Танитский Первый и Единственный.

— Ох,— сказал Удол, наконец понимая. — Танитцы. Вы те самые. Те, кого она ожидала.

Импровизированное подкрепление Корбека, четыре взвода, собралось в смутно упорядоченные группы на краю боевой зоны. Говорили, что старший офицер местных сил воксировал командованию тактической службы, чтобы запросить транспорт, который отвезет их в надлежащее место.

Майор Роун из Призраков Танита, третий по старшинству после Гаунта и командир третьего взвода, отошел от временной точки сбора и стоял один, медленно поворачиваясь, чтобы осмотреться. Это был его первый взгляд на Херодор, мир, к которому они монотонно приближались последние месяцы.

Мир, как он понял, в котором произошло великое чудо.

Он не был приятным местом, и не выглядел чудотворным, но в нем была какая-то холодная красота, допустил Роун. Небо было плоским, ярко-белым, с пятнами серо-голубого вдоль горизонта, особенно на севере, там, где грязные скалы поднимались к небу. Земля вокруг них – Обсида, местные называли ее так – была голым полем голубой пыли, изобилующим черным вулканическим стеклом. Воздух был холодным, и резко сухим. Роуну говорили, что Херодор был по большей части арктической пустыней: сухими, пыльными пустошами с температурой ниже нуля. Это неприятно напомнило ему о смерти, о холоде, сухой, хрупкой правде, содержащейся во всех гробницах.

Призракам еще только следовало отправиться в мир, которой не стоил им жизней и крови. Какую цену готовился потребовать Херодор? Чьим последним зрелищем будут эту несчастные пустоши?

Любого из нас, думал он. Всех нас. Смерть не разборчива, никогда не выбирает. На Айэкс Кардинале, он почти дотронулся до смерти. Он все еще чувствовал холодную хватку на себе, с неохотой отпустившую его.

Или, может быть, это был всего лишь холодный порывистый ветер, гуляющий по Обсиде.

Неторопливый круг созерцание Роуна, наконец, привел его взгляд на юг, на сам город. Цивитас Беати, город святой, незначительное место поклонения, всего лишь еще одно из многих мест и многих миров, к которым прикоснулась Саббат тысячи лет назад и сделала святыми. Он представлял собой беспорядочно застроенное место и главный населенный центр на Херодоре. Три, напоминавшие холмы, башни ульев из белого камня стояли, как стражи, вокруг более высокого, более старого центрального шпиля, окруженного покатой юбкой более низких жилых уровней, фабрик, транзитных путей и кирпичных виадуков. К западу лежали затемненные величественные здания многих сельскохозяйственных гидропонных ферм, кормящих город, ферм, которые сами существовали на горячих источниках, на которых был основан город.

Это то, что делало город особенным местом, прагматично думал Роун. Это не из-за того, что тут кто-то побывал, или что они могли сделать. Этот город был здесь только из-за любезности горячих источников, которые прорывались сквозь холодную корку мира в этом единственном месте.

Роун услышал, как кто-то выкрикивает его имя. Крик был приглушен дыхательной маской. Он повернулся и увидел Макколла, старшего разведчика полка, бегущего к нему.

— Макколл?

— Транспорт прибыл, сэр.

На краю Обсиды был акведук, и цепочка потрепанных транспортников пролетала над арками.

— Пусть все приготовятся,— сказал Роун старшему разведчику.

К тому времени, как они присоединились к основной группе, Призраки загружались на ожидающие транспорты. Макколл проверил, что его взвод забрал снаряжение. Он огляделся и увидел Сержанта Сорика из пятого взвода, который, казалось, не торопится присоединиться к своим людям. Макколл побежал к нему. Последняя пятерка искала свои места в транспорте. Сорик, старый засранец, изучал клочок бумаги.

— Все в порядке? — спросил его Макколл.

Сорик посмотрел так, как будто Макколл заставил его подпрыгнуть. Он скомкал клочок бумаги, обрывок синей бумажки, и выбросил ее. — Все отлично! — сказал он Макколлу, и затем подошел к заднему люку, где ближайший человек помог ему затащить свое тело в транспорт.

Макколл дважды сильно стукнул по корпусу, и транспортник начал подниматься с шумом выхлопов и перегруженного двигателя. Он повернулся к своему транспортнику.

Шарик голубой бумаги гнало ветром пустоши перед ним по осколкам стеклянного поля. Макколл остановился и поймал его. Это был обрывок бумаги из пакета с приказами, одна из тех тонких бледных бумажек для рукописных сообщений, если вокс был недоступен. Вокс Сорика был в порядке, не так ли?

Макколл развернул бумажку. Всего лишь одна строчка, написанная от руки: — Проблемы начнутся до того, как вы даже приземлитесь.

Что, именем Терры, подивился Макколл, это означало?

Он стоял на одной из самых высоких террас внутреннего улья и смотрел вниз на разбросанные постройки Города Беати, на керамит и белые каменные склоны башен улья, на мозаичные, покрытые черепицей, крыши, лежащие внизу, пересеченные линиями бульваров и виадуков, разрушающийся камень старых районов, запятнанные стены промышленных предприятий и сельскохозяйственных гидропонных зданий, лабиринты аллей и трущоб, районы малоэтажных жилых домов.

Небезопасный город. Небезопасный, или невозможно сделать таковым. Тут не было стен или окружающих укреплений, кроме естественного каменного мыса, вокруг долины. Тут была система щитов, генерируемая станциями по периметру города, которая, с основными мачтами на крышах башен ульев, могла поднять энергетическое поле, как ярмарочный шатер над городом. Но система щитов была спроектирована защищать от пылевых бурь и стеклянных штормов, а не от снарядов.

И это было тем, что приближалось. Полномасштабная война, неумолимо надвигающаяся на Херодор так же, как стая пилигримов затопила его. Цивитас Беати не выживет. Город не был возведен для войны, и он не знал, как будет защищать его. Он думал об улье Вервун – великом, прочном улье Вервун – и как его было сложно удержать. Улей Вервун был спроектирован военными по принципам обороны, превалирующим в их мыслях. Главный Шпиль и защитные стены формировали массивную крепость, внутри которой все население улья могло укрыться во время атак или осады. У Города Беати, в противоположность, были простые, рассеянные, малоэтажные жилые дома, простирающиеся от довольно скромных и переполненных башен улья.

Бог-Император, это все должно было стать фесово кровавым.

Гаунт отвернулся от затемненного наблюдательного окна и нацарапал еще несколько заметок на планшете, который он держал под рукой с самого прибытия, он записывал любую мысль, которая помогла бы удержать город. Усилить генераторы щита, для начала. Мобильные артиллерийские батареи, и несколько настоящих бронетанковых частей. Укрепления, естественно. Чертовы широкие бульвары должны быть перекрыты, и водная система должна быть под контролем. Согласно последним отчетам Флота, флотилия Муниторума была в двух днях пути, и три полка, включая бронетанковый, отбыли с Хана. Херодор так же нуждался в прикрытии боевым флотом, и он запросил по собственным каналам, поддержки Адептус Механикус, хотя ответа так еще и не пришло.