— Успокойся, Из, оно того не стоит, — приглаживая волосы брата, Мадара приложился щекой к горячей макушке, после чего с укором взглянул на Хашираму. Надежды, что он что-то поймет, таяли на глазах. — Когда пропал Кагами, то его никто не хватился искать, кроме учителей, ведь мальчик был примерным, а тут вдруг стал пропускать занятия. Когда дело попало к нам, я решил поговорить с его братом, но тот тоже исчез. Позже выяснилось, что пропал Итачи. Но тут ты уже знаешь, что совесть твоего брата чиста. Сокурсники Кагами рассказали, что тот ходит к репетитору и очень восхищается им, а пропал он именно в день этих самых дополнительных занятий. По краткому описанию внешности мне было не сложно понять, кто его учитель.

Хаширама вел себя все так же беззаботно, снова грузно сменил ногу и почесал голову, будто задумался, а потом просто развел руками.

— То есть ты с лету понял, что мой брат его похитил?

Мадара покачал головой и поджал губы, поражаясь неумению слушать. Даже Обито закатил глаза и отвернулся, но все же успокаивающе поглаживал Изуну по ноге через одеяло.

— Нет, Хаши, — тяжело вздохнул Мадара и потер лицо. — Если бы я это понял, то всего вот этого можно было бы избежать…

— Ты совсем непрошибаемый, что ли?! — выкрикнул Изуна сорвавшимся в визг голосом, тем самым прервав брата. — Ты так и не понял, что я решился таким способом помочь брату сохранить ваши отношения?! — Хаширама посерьезнел на какое-то мгновение, уставившись в краснеющее лицо на грани истерики. Что он тут должен был понять? — Мы могли бы спокойно завалиться к нему в дом с обыском, но кем бы Мадара стал в твоих глазах, если бы пацана там не оказалось, и он попросту ошибся? Хотя, — махнул он рукой, отчаявшись получить в ответ хоть что-то вразумительное. — Не удивлюсь, если тебе и на это поебать… Не Тора чудовище, а ты! Если бы ты звонил ему хотя бы два раза в год — на день рождения и на рождество, то, возможно, такого бы никогда не произошло. Не мне тебя учить, ты взрослый мужик, но задумайся над этим…

Чувствуя накал и напряжение, повисшее в воздухе вместе с тишиной, Обито скромно прокашлялся и указал на дверь. Изуна явно не в форме поддерживать столь серьезный разговор, а Мадара между двух огней, не в силах остановить ни одного.

— Давайте дадим ему отдохнуть, придем завтра, когда все немного успокоимся.

Конечно. Примерно это Мадара и хотел сказать, только уж очень не хотел покидать брата, они ведь и так давно не виделись. Обстоятельства вынуждали. Хаширама все равно ничего не поймет, сколько бы Изуна ему ни наговорил гадостей. Теперь тут может помочь только один человек, и Хашираме давно пора с ним поговорить. На прощание поцеловав братишку в щеку, Мадара встал, поправил на себе рубаху и, закинув пиджак через плечо, стукнул приятеля ладонью по лопатке, предлагая выйти. Хаширама кивнул и поднялся следом.

— Обито, — позвал Изуна и поманил к себе. Племянник тут же повернулся на пороге, намереваясь последним покинуть палату. — Можно я тебя попрошу об одной услуге? — парень кивнул и, махнув дяде, что можете идти без него, задержался. — Этажом выше — женское отделение. Если ты никуда не торопишься, то попроси там для меня одну вещь.

Миновав длинный больничный коридор с характерно присущим ему запахом, Обито свернул на лестницу. Мимо него пробежали, шушукаясь и косясь, две девушки в коротеньких халатиках и пушистых тапочках. Обито вздернул нос, повернувшись на них, подумал, что они обсуждали именно его, но девушки тут же отвернулись и сделали вид, что ничего такого они не делали. Парень так замечтался предстоящему знакомству, даже не заметил, как споткнулся на последней ступеньке, что оказалась почему-то выше остальных. Едва не растянувшись, он задержался за кого-то в лестничном пролете, воткнувшись лбом в живот.

— Простите, — промямлил он, стараясь как можно скорее встать ровно и не обращать внимания на ушибленные пальцы. Обито смотрел под ноги и понял по белым туфлям на низком каблуке, что налетел на девушку. — Я вас не сильно ударил?

— Ну ничего себе, — тихо произнесла пострадавшая, но слова ее все равно звучно отразились от стен. Этот голос показался Учихе до боли знакомым. — Обито, это и вправду ты? Со школы не виделись.

Обито поднял голову и не смог поверить своим глазам. Они ведь его не могли обманывать, и перед ним сейчас действительно стояла его школьная подруга с милой карешкой, заправленной за уши. Говорят, что первая любовь, как шрам, и она остается на всю жизнь. Он никогда в это не верил. Или не верил в это до сегодняшней встречи. Это ведь почти как атеизм, который длится ровно до первой тряски в самолете. Шрам зачесался, дав понять, что еще не зажил до конца.

— Рин… — расплылся он в идиотской улыбке, что сразу напомнила девушке того самого солнечного мальчишку, который всегда сидел на соседнем ряду и переглядывался с ней, не решаясь озвучить свою симпатию. — Ну ничего себе! Ты же уехала учиться в колледж.

Девушка мило хихикнула и потянула Обито за рукав, отводя его в сторону и давая пройти тем же подружкам, что, по всей видимости, ходили в буфет.

— Я никуда не уехала, — поправила она его, снова заправив гладкие волосы за ухо. — Я учусь здесь, сейчас вот прохожу практику. Я будущий медик. А что ты тут делаешь?

Привычно покраснев, Обито почесал затылок. Ему льстило, что симпатичная девушка так пристально на него смотрит, ожидая ответа.

— А у меня тут дядька с огнестрелом лежит, — непринужденно бросил он, указав в ту сторону, откуда пришел.

Рин вздрогнула, тихонько ахнув, и прикрыла ладошкой рот. Это ее первая практика, потому к такому она еще не привыкла.

— Господи… — тихо произнесла она и положила руку на чужое плечо. По сравнению с ней, Обито был очень высоким, возвышаясь над ней чуть ли не на полторы головы.

Парень положил свою ладонь поверх ее.

— Да ладно тебе, — по-детски улыбнулся он. — Он коп, так что мы уже к такому привыкли.

— Опасная профессия, — девушка заметила, что друг не хочет отпустить ее руку и нервно теребит пальцы с аккуратным маникюром.

Обито же действительно не спешил разорвать тактильного контакта.

— Я тоже в нее ввязался. А Какаши, — махнул он свободной рукой. — Тот вообще решил стать учителем. Это у него получится лучше всего, — кривая усмешка. — Сомневаюсь, что его будут слушаться, скорее уж они его построят.

— Выходит, что мы все где-то пригодились, — ответила она, улыбнувшись. — У нас важные профессии.

Наконец поняв, что делает, парень опустил руку подруги и уперся глазами в пол, не зная, как продолжить разговор. Рин подошла ближе.

— Выходит, что так, — поднял он взгляд на девушку в белом халате. — Послушай, может быть, ты сможешь мне помочь? Мне кое-что нужно.

Она улыбнулась, и Обито неосознанно повторил ее улыбку, готовый вечно смотреть в ее милое личико. И где его глаза и смелость были раньше?

— Я попробую, — сказала она и позвала за собой на этаж. Парень пошел следом.

— А может быть, встретимся вечером, — нерешительно начал он, смотря ей в спину. — Пообщаемся.

Рин развернулась, и они едва снова не столкнулись. Сейчас их глаза были на одном уровне.

— Конечно, — ее быстрое согласие сахарным сиропом разлилось по венам. — Отчего бы не пообщаться?

Хаширама осторожно вошел в палату к брату, но не смог даже открыть рта, чтобы поздороваться. Язык прилип к нёбу и отказывался шевелиться. Тобирама тоже молчал, сидя в кровати и опустив ноги на пол. По всей видимости, он пытался встать, только вот тело его предавало и тянуло болью.

Готовый вырваться нервный, утробный смешок застрял у Хаширамы в горле. Он вдруг осознал, что ему отчего-то стало легче. Он не понимал, как такое возможно, ведь ничего еще не сделано и не сказано, но видеть брата, пусть и в таком плачевном состоянии, ему было приятно. Хаширама даже забыл, сколько они не виделись. Мужчина осторожно подошел ближе и под легкую усмешку опустился на стул. Здесь он не чувствовал себя так фривольно, как в палате у Изуны, здесь его сковывали железные путы неизвестности и даже страха.