Изуна обернулся в последний раз, оказавшись на теплом ковре в холле, взглянул на лицо, полное надежды, и увидел некую ужимку с характерно закусанной нижней губой.
— Хочешь о чем-то еще меня спросить? — он улыбнулся, пытаясь придать вопросу больше непринужденности. — Не стесняйся.
Еще немного помявшись и воткнувшись лбом в косяк, Кагами промямлил тихо и смущенно:
— А ты кто? Зачем ты хочешь мне помочь?
— Мальчик… — Изуна подмигнул и почти заигрывая дернул плечом. — По вызову.
Подвальная дверь захлопнулась, оставив мальчишку с большими грустными глазками за ней. Оставалось только подумать, как ему помочь.
========== 8. Река времени. ==========
Хаширама не рискнул парковаться в опасной близости к бару, оставил машину в нескольких кварталах от места встречи и под легкую осеннюю морось двинулся к Мадаре через некогда промышленную зону города. После банкротства заводов, здания здесь долго пустовали, и только лет десять назад бывшие заводские блоки превратились в ночные клубы, бары и кафе, где каждый желающий мог забыться так, как ему было по вкусу — напиться и болтать всю ночь под гранжевую музыку, заняться сексом с незнакомцем или купить наркотики и веселиться до утра на танцполе.
Барная вывеска была подсвечена неоном, косые лучи падали на кирпичное здание в несколько этажей, раньше служившее администрацией завода. Поросшую плющом, фасадную стену щедро украсили разноцветными гирляндами и фонариками, точно за дверью находился проход в совсем другое измерение, далекое от серой сентябрьской реальности.
Мадара ждал под навесом у входа. Курил, задумчиво считая дождевые капли, стекавшие по водостоку в выбоины на асфальте. В нерабочее время он мог позволить себе стать частью ночной жизни города, несмотря на то, что был служителем закона. Хотя последние недели сомневался, что нерабочее время у шефа полиции вообще существовало. Тем не менее, пару часов он готов был потратить на компанию пьяного разгильдяя Сенджу.
— Бары с неоновыми вывесками для малолеток, — в своей манере поздоровался Хаширама, подбегая к любовнику, чтоб укрыться от усилившегося дождя. Сигаретный дым тут же защекотал нос.
— Нашелся мне дед, — усмехнулся на его замечание Мадара.
— Еще они для геев, — расплылся в довольной улыбке Хаширама и без какого-либо смущения положил ладони на его талию, чуть сжимая ткань светлой рубашки. Мало было просто заговорить с любовником, обязательно нужно было инициировать и физический контакт.
— Ну с этим не поспоришь, — хмыкнул мужчина, затягиваясь остатками сигареты.
С недавних пор курить здесь разрешено было только на выходе, в специально отведенной для этого зоне, но не внутри бара. Борьба за здоровый образ жизни добралась и до заведений, где люди закидывались алкоголем, и Учиху это одновременно и раздражало, и смешило. Он притушил окурок об край металлической урны и выбросил его.
Хаширама покорно ждал, пока возлюбленный закончит курить, переминаясь с ноги на ногу и не выпуская его из объятий. Он окинул Мадару жадным взглядом и заискивающе поинтересовался:
— Ты портупею специально не снял?
Портупея, держащая пустую в нерабочее время кобуру для пистолета, так и осталась на нем, рассекая грудь двумя кожаными ремнями, закрепленная прочной застежкой. Мадара и не подумал ее снять, уходя из полицейского офиса на свидание, голова была занята совсем другим. Рабочая форма — обычное дело для Учихи. Зато какой повод пофантазировать для Хаширамы.
— Почему тебе всегда кажется, что мир вращается вокруг тебя одного? — вздохнул Мадара, наблюдая за руками мужчины, повторяющими линии ремней на плечах. Хаширама крепко сжал ремешки и потянул на себя властным движением. От этой нахальной инспекции дышать сразу стало тяжело, захотелось поддаться на заигрывания, но Учиха поспешил взять себя в руки. — Каждое мое движение это что, попытка тебя соблазнить?
— Оттого что ты делаешь это неосознанно, мне еще сложнее! — изобразил обиду Хаширама, деланно надув губы, но ладони его опустились на задницу Учихе, и он склонился, желая получить поцелуй вместо недовольного ворчания.
— Я делаю?! Да это в твоей голове один секс, — Мадара отмахнулся, закрыв его лицо ладонью, и выскользнул из нахальных объятий. И еще до того, как Сенджу успел возмутиться, потянул тяжелую барную дверь на себя, исчезнув внутри.
Бармен приветственно помахал мужчинам рукой и принялся за порцию виски для каждого. Раньше они часто заскакивали сюда, когда было меньше работы, и он успел изучить их вкусы, теперь и не спрашивал, чего налить.
У дальней стены, возле пустующей сегодня сцены для живой музыки, нашелся свободный столик. Когда подали напитки, Мадара благодарно кивнул официанту и проследил задумчивым взглядом, как тот удалился к бару.
— Как дело с пропавшими мальчиками? — поинтересовался Хаширама, потянув виски и разглядывая кубики льда на дне стакана. Перевел любопытный взгляд на сидящего напротив.
— Продвигается, — туманно отозвался Учиха и тоже сделал глоток, отчего-то скривившись, то ли от услышанного вопроса, то ли от вкуса виски. Физически он присутствовал здесь, но мыслями был явно в своей работе, неспособный откинуть размышления о ходе дела.
Хашираме это не нравилось. Он хотел быть главным объектом внимания, если уж ему назначали свидание. По крайней мере, именно так он воспринимал посиделки над порцией алкоголя в пятничный вечер. Только он и Учиха, дождь за окном, виски в стакане, долгие часы слишком личных разговоров и, безусловно, флирт.
Он забрался в карман своей кожаной куртки, неряшливо брошенной на свободном стуле. Достал оттуда аккуратную черную коробку, никак не выдающую своим видом содержимого, и поставил подарок на стол перед Учихой.
Тут же заставил переключиться на происходившее здесь и сейчас, между ними двумя.
— Что это? — осторожно полюбопытствовал Мадара, и пальцы выбили нервную дробь по исцарапанной столешнице.
— А ты открой и узнаешь, — хитро улыбнулся Сенджу и, подперев подбородок ладонью, уставился выжидающе, прикусив губу. Его забавляла нерешительность мужчины. — Там не обручальное кольцо, попустись, — рассмеялся он, не в силах сдержаться.
Да, для обручального кольца коробочка была великовата. Мадара снял крышку, подцепив ее ногтями, и обнаружил внутри наручные часы. Циферблат из стали, который на мужской руке смотрелся бы как раз в пору, изящный, но не мелкий. Браслет с застежкой. Он покрутил часы в руках, рассматривая подарок, приценяясь. Дорогая получалась штучка, статусная.
На внутренней стороне обнаружилась памятная гравировка, которую он обвел подушечками пальцев, одними губами повторяя написанное.
«Все время принадлежит нам».
Романтично. В стиле дурака-Хаширамы.
— Хаши, у меня есть репутация человека, которого сложно чем-нибудь задобрить, — вздохнул Учиха, взглянув на любовника. — Ты зачем ее под вопрос ставишь? — не смог сдержать он улыбки.
— Но тебе нравится? — не унимался Хаширама.
— Нравится, — сдался Учиха, застегнув защелку на своем запястье. Сверив время с телефоном, выставил положение стрелок на циферблате. Время, заключенное в механизме и условных цифрах, дрогнуло и потекло своим чередом — подарок наконец ожил.
— Тогда я счастлив, — наконец успокоился Хаширама и в несколько глотков прикончил свою порцию виски. И правда, в глазах у него заиграло плохо скрываемое довольство.
Мадара сделал глоток и отставил стакан в сторону, откинулся на спинку стула, задумчиво глядя на часы, идеально легшие на его руку. Он знал, что следующей фразой испортит весь момент, но не смог сдержаться:
— Почему ты такие подарки брату не даришь никогда?
— Опять двадцать пять! — ожидаемо помрачнел Хаширама и зло приземлил свой пустой стакан на стол. — Потому что ты важный для меня человек! А он… Я с ним не хочу делить все отведенное мне в мире время! На кой черт…
— Я не конкретно про часы, а так… — перебил его Учиха, играясь с металлическими пластинками на браслете часов, перебирая их пальцами. Привычка, успокаивающая нервы получше сигарет. Давнее ощущение удовлетворения, забытое после того, как он подарил свой браслет Изуне, вернулось в памяти, и вместе с ним накатили и воспоминания о юности. — Да и ты мог бы пару дней в месяц с ним провести, скрипя зубами, но… Разве вы не нужны друг другу совсем? — поинтересовался Мадара и тоже подпер лицо рукой, заглядывая в глаза собеседнику.
