Тобирама подошел к парнишке сзади и, поставив чашку в мойку, неоднозначно приобнял сзади, прижав ягодицами к горячему паху.

— Отложи свое занятие, малыш, — руки мужчины закрыли кран, а последняя недомытая тарелка выскользнула из рук Изуны, плюхнувшись в мыльную воду. — До выхода еще пятнадцать минут, а потому твое тело и сладкие стоны обязаны меня утешить.

Парень вывернулся, встал передом и закинул мокрые руки за шею. Его хитрые глаза улыбались от того, что можно будет остаться одному. Казалось, что это невозможно скрыть, но Тобирама принял эту улыбку на свой счет, подумав, что Изуна рад предстоящей близости, ведь вчера он так и не добился, чтобы его приласкали. Приступы паники наступили крайне не вовремя да так и не отпустили в полной мере.

— Ты опять хочешь это сделать прямо тут? — обхватив шею предплечьями, Изуна прыгнул на стол, ткань халата тут же промокла от выплескавшейся из мойки воды. — А как же чистота и гигиена, м? Скоро возьмешь за правило — трахать меня на кухонном столе.

Склонившись к самому уху, Тобирама смахнул прядь черных волос и, зловеще прошептав, что будет это делать там, где сам захочет, подхватил Изуну под мокрой задницей и пересадил на обеденный стол.

Обычными грубыми движениями снимая халат с плеч, мужчина не переставал касаться губами впадины разлета ключиц, отчего-то ему нравился запах тела своей жертвы, она пахла по-другому, не так, как большинство других. В запахе Изуны присутствовал ни с чем не сравнимый аромат знойной ночи. Вы знаете, чем пахнет ночь? У ночи особенный запах. Завораживающий, истомляющий, влекущий. Он околдовывает, манит, и вот уже земные желания, такие привычные, казалось бы, накрепко вросшие цепкими корнями в жизнь, растворяются в непроглядной мистической мгле, очищая мысль, освобождая сознание. Не так пахнут свежие предрассветные сумерки или тёплый, подёрнутый пушистыми белыми клоками тумана вечер. А когда вообще Тобирама в последний раз выходил на улицу просто подышать свежим воздухом? Откуда он помнит все эти запахи?

— Что-то не так? — мягко поинтересовался Изуна и вплел одну руку в светлые волосы. Два подернутых туманной дымкой глаза изучили млеющее лицо.

Тобирама встряхнул головой и только тогда понял, что замер, воткнувшись носом в солнечное сплетение, где отчетливо было не только слышно, но и видно прыгающий пульс. Телефон в кармане ненавязчиво пискнул, напоминая, что уже нужно выходить. Время с этим мальчишкой будто останавливалось. «Нет», — сказал он сам себе и сжал кулак, до боли упираясь им в столешницу. Не может он пойти против своих принципов и пожалеть грязную потаскушку, а может быть, даже не только пожалеть, а полюбить, привязаться к нему… Это уже слишком.

— Куда ты уходишь? — Изуна прикрылся, чувствуя, как сухой прохладный ветерок трогает влажные дорожки от поцелуев.

— Это всего лишь по работе, — махнул Тобирама в ответ и направился к входной двери. Изуна успел заметить, что в связке ключей от дома всего два ключа, а значит, что он не носит все на одном брелке. Неужели не боится, что юный следопыт пойдет исследовать дом на предмет чего-то странного. А может, ему действительно нечего скрывать? Где-то в глубине души Изуна искренне на это надеялся, но чуйка редко его подводила. — Даже не рассчитывай, что сегодня я тобой не воспользуюсь. Я очень скоро вернусь, Изу, ты не успеешь соскучиться.

Соскучиться он точно не успеет, а вот спустя почти целую неделю, успеет осмотреться. Тобирама накинул на себя тонкий плащ черного цвета, что так явно контрастировал с его лицом и волосами, подхватил зонт, пихнув его в подмышку, после чего скрылся за дверью. Замки клацнули, дверь за хозяином закрылась, оставив Изуну одного в пустом доме, все так же сидящим на столе с мокрой задницей, но в этот раз хотя бы не использованной. Или все же не одного?

Парень долго смотрел в окно, выжидая, когда же Тобирама сядет в такси, чтобы быть до конца уверенным, что никто не зайдет в самый интересный момент. И когда машина тронулась с места, Изуна понял, что обратный отсчет времени запущен, которого на самом деле не так уж и много, если подумать. Он вышел с кухни, осмотрел темную гостиную, медведя, все так же сидящего на каминной полке, лестницу с коваными перилами, ведущую на второй этаж, дверь в гараж… Дверь в подвал…

Вредная привычка кусать ногти во время сильного волнения вдруг вернулась. Он редко нервничал по-настоящему, но иногда во время рабочих моментов все же бывал застигнут врасплох нервным мандражом, когда впору вылезти из собственного тела, только бы все это прекратить. Изуна подошел к двери, осторожно прикоснулся к ней и припал ухом. Шуршания были слышны, но где-то там, вдалеке. Действительно крысы? Если так, то он вряд он хочет с ними встретиться. Взгляд опустился на коврик под ногами — слишком тонкий, чтобы под ним лежал ключ от двери. Руки стали шарить над дверью. Больше он был не намерен вскрывать замки, ибо знал, что ключи точно где-то в доме.

— Где же ты их держишь? — спрашивал Изуна сам себя, все так же обследуя щель в обналичке.

Ничего. Совсем ничего, ни намека на ключи. Он их переложил? Заметил в прошлый раз, что замок был вскрыт? Вряд ли. Ведь Изуна тогда ничего не трогал.

Парень тронул изучающим взглядом покосившуюся картину, подумал, что обычно во всех второсортных детективах разгадка находится именно за такими вещами, но не успел даже подойти к ней, как из замочной скважины вырвался громкий шепот:

— Беги отсюда!

Изуну пошатнуло и отбросило к противоположной стене, будто от сильного толчка или удара, он зажал ладонями рот от испуга, глухо приложился головой и тут же стек вниз. Все звуки разом стихли, остался только шум в голове: гремящий и пульсирующий свежей шишкой. Интересно, если Тобирама спросит, откуда это, то что ему ответить?

— Ты еще тут? — поинтересовался парнишка, но так и не услышал больше ничего. Показалось? Разыгралось воображение? Может, Тобирама и ему какие таблетки в воду подсыпал?

На не твердых ногах встав на четвереньки и не обращая внимания на развязавшийся пояс халата, что попадал под колено, Изуна подполз к двери, протянул руку в надежде уцепиться за ручку, но дверь открылась сама. Лицо обдало прелым запахом белья, все, как в прошлый раз. Обычные подвалы в домах пахнут по-другому, они пахнут темнотой, грязью, сыростью и подгнившими овощами, но тут было некое подобие стерильности. Интересно, насколько нужно быть безумным, чтобы убираться в подвале? Ответ Изуна, к сожалению, уже знал.

Как долго нужно объяснять ребенку, что никаких подвальных монстров не существует? Не важно. Эта мысль крепко сидит у них в голове, даже несмотря на то, что ребенку уже двадцать шесть лет. Правая рука боязно щупала выключатель, но так и не смогла его найти. Подвальное амбре становилось настолько сильным, будто с каждой секундой приобретало форму и вот-вот явит из темноты апофеоз всех монстров.

— Какого черта, Изу? — проговорил парень, вытерев начинающий подтекать нос рукавом. — Разве тебя может еще что-то напугать в этой жизни?

Он еще раз обшарил шершавую оштукатуренную стену в поисках выключателя, крепко зажмурился, когда пальцы коснулись холодной металлической щеколды. Левая рука продолжала судорожно сжимать дверной косяк.

Щелчок выключателя, и где-то вдалеке загорелась лампочка, за стеной, делящей подвал на две части. Лестница вниз оставалась темной. Изуна вступил на первую ступеньку. Почему никого нет? Ведь кто-то открыл дверь. Сердце учащенно билось в груди. Неужели он испугался, что какой-то неведомый монстр просунет свою лапу в зазор между ступенями и ухватит за лодыжку? Только посмотрите! Взрослый парень не боится психа, с которым живет неделю и терпит его член в своем теле, а испугался неизвестности в чужом подвале. Можно было бы даже посмеяться. Мадара бы так и сделал, будь он здесь… Если бы Мадара был здесь…

Изуна спустился вниз на четыре ступеньки, остановился и прислушался. Почти тихо. Обманчиво тихо, будто кто-то затаился за углом и ждет, чтобы ударить по голове чем-нибудь тяжелым.