— Изу, прекрати это, — перебил его Мадара, насилу поворачивая зареванное личико к себе. — Послушай меня, просто надо потерпеть немного, я закончу школу, поступлю в колледж и буду работать. Поверь мне, так будет не всегда.

Изуна молча кивнул и оставил очередной мокрый след на растянутом рукаве рубахи.

— Знаешь, о чем я мечтаю? — спросил он наивно, тем самым заставив брата внимательно слушать. — Что я вырасту и буду зарабатывать много денег, чтобы дать тебе то, что ты заслуживаешь.

— Малыш, можно зарабатывать много денег, но заниматься нелюбимым делом всю жизнь. Главное, чтобы работа была тебе в радость.

— А кем хочешь стать ты? — Изуна приподнялся и повис на шее, все так же продолжая смотреть куда-то в окно на летящие вихрем снежинки.

— Космонавтом, — отшутился Мадара, и они оба рассмеялись. В тот момент он еще не решил, кем точно хочет стать.

Мягкая ладонь опустилась старшему на глаза, закрыв их. Но парнишка не испугался, только улыбнулся, ожидая, что же будет дальше.

— Закрой глаза, Дара, не подглядывай, — попросил Изуна, и Мадара, кивнув, так и сделал.

Мальчишка замялся на секунду, но все же прижался к лицу брата ближе, стараясь не дышать, чтобы не выдать своего присутствия, а после почти невесомо коснулся своими губами его губ. Он застенчиво хихикнул в кулачок, когда Мадара открыл глаза и изобразил неподдельное удивление.

— Где ты такого насмотрелся? — улыбнулся Мадара, стискивая щуплое тельце все сильнее.

— Сегодня увидел в машине, — засмущался младший. — Подумал, что это должно быть приятно, вот и решил сделать так же.

Мадара сетовал на себя, что не сдержался от поцелуя, но потом подумал, что ничего страшного в этом нет. Это всего лишь проявление ласки и любви. И нет ничего страшного в том, что Изуна учится этому, смотря на своего старшего брата.

— Ты мой самый сладкий мальчишка, — Мадара рассмеялся и наигранно вгрызся в шею братишки зубами, повалив того на пол. — Возьму и съем тебя, чтобы никому не отдать…

Изуна смеялся: беззаботно, по-детски. И этот звонкий смех отлетал от стен, наполняя дом хоть какой-то жизнью…

***

А Мадара только проглатывал слезы обиды от того, что вот уже пятый день не слышит этого родного смеха, не видит красивого личика по утрам. Сейчас он с закрытыми глазами обнимал за плечи своего племянника, искренне не понимая, кто рядом с ним. Руки понимали, что это не Изуна, а вот под опущенными веками стоял его яркий образ.

— Все с ним будет хорошо, — промямлил Обито в нелепой попытке утешить дядю.

— Если бы я сомневался в этом, тогда… — Мадара помотал головой и замолчал, крепче вцепившись в широкие плечи и воткнувшись в них лбом.

Изуна выглянул из приоткрытой двери ванной, когда понял, что хлопнула входная дверь. Этот тяжелый звук он ни с чем бы не смог спутать. Означало ли это, что сейчас он в доме находится один? Парень наспех вытерся и, накинув махровый халат на плечи, спустился по лестнице. Похоже, что так и есть, ведь цепочка на замке была опущена. Раньше такого не случалось, когда дома они были оба.

Он прошелся до кухни, выпил стакан воды, а когда обернулся в окно, то едва ли не вздрогнул. Тобирама и не пытался куда-то уйти, он стоял у края лужайки и смотрел на дорогу, вероятно кого-то выжидая.

Решив, что даже такой призрачный шанс упускать нельзя, Изуна стал шарить по шкафчикам, первым делом заглянул в тот, откуда каждый день Тобирама доставал баночки с капсулами.

Подтянувшись на цыпочках до самой верхней полки, пальцы нашарили первую — Гипносил. Кажется, эту белую баночку он доставал перед сном. Изуна мало понимал в медикаментах, но иногда ему приходилось с ними сталкиваться. Где-то отдаленно он помнил, что это снотворное средство, которое к тому же подавляет сновидения.

— Так вот почему тебе ничего не снится, — шепотом сказал он сам себе и поставил банку на место.

Следующая склянка оказалась именно той, что он видел за завтраком — Диазепам, а ниже приклеенная книжечкой инструкция: «Неврозы, пограничные состояния с явлениями напряжения, беспокойства, тревоги, страха; нарушения сна, двигательное возбуждение различной этиологии в неврологии и психиатрии. Применять по 1-2 таблетки в день».

— Это уже интереснее. Кто бы сомневался в том, что ты псих…

Изуна еще раз глянул в окно. Тобирама все еще стоял на дорожке, но даже с такого расстояния было видно нервно скрещенные руки и озирания по сторонам. Он боится быть на улице?

Мысли оборвались точно так же, как что-то стеклянное грохнуло по полу и рассыпалось. Парень вздрогнул, едва не выронив банку из рук, обернулся по сторонам, бросил взгляд на окно… Пока все в порядке… Кроме шуршаний, что раздались где-то неподалеку.

Выйдя с кухни, Изуна свернул направо, прошел по бамбуковому коврику к самому концу стены и аккуратно дернул дверь. Открыто. Парень сунул нос в щель, но не увидел ничего, кроме пустого гаража.

— Еще бы, — усмехнулся он. — Кто бы дал тебе за руль сесть…

Очередное глухое шуршание где-то в самой глубине дома донеслись из-за двери, что находилась под лестницей. Изуна подергал за ручку, но эта дверь уже оказалась запертой. Он заглянул в замочную скважину, но там встретила лишь тьма и странный запах, похожий на слежавшееся влажное белье. Вероятно, там Тобирама хранит всякий ненужный ему в доме хлам. Хотя, как ему верить после того, как в комнате обнаружилась “выкинутая” одежка?

Входная дверь снова хлопнула, звякнула цепочка и повернулись два замка. Изуна даже вспомнил, как в первый день услышал эти звуки. Тогда он не до конца понимал, насколько серьезен человек, заперший его в доме.

— Ты чего там бродишь? — раздался грубый голос. — Думал, что я бросил тебя?

Изуна отпрянул от двери, но решил, что врать не будет.

— Мне показалось, что я слышал там какие-то шевеления, а еще что-то упало…

Тобирама даже не стал его слушать, махнул рукой и понес пакеты, вероятно, с едой на кухню.

— Это скорее всего крысы. Я устал с ними бороться, потому и держу дверь закрытой. Хотя, думаю, что скоро их это не остановит.

Изуна зашел в кухню и вызывающе встал в дверях. На что он надеялся? Что откровенная поза заставит язык больного человека развязаться? Он даже не всегда понимал, что на Тобираму действует. Он то бьет, то любит, то ухаживает, будто за бестолковым ребенком. Иногда говорит слишком много, а иногда попросту молчит. Что сделало этого человека таким — Изуна не понимал, но обязательно хотел выяснить.

— Ты что-то хочешь от меня? — будто прочел мысли Тобирама и подошел ближе. — Может, хочешь, чтобы я тебя приласкал?

Нет, сейчас парень этого хотел меньше всего, но все же обвил руками шею, стараясь играть по правилам. Ответной реакции долго ждать не пришлось, он быстро был подхвачен и усажен на стеклянный стол.

— Что скажешь, если мы сделаем это прямо тут? — прошептал Тобирама на ухо, но ответ ему был не нужен. Мужчина быстро рванул халат и грубо толкнул, что Изуна стукнулся головой, не успев среагировать. — Терпи, кроха…

— Откуда ты… — Изуна выпучил глаза, даже не понятно от чего больше: то ли от того, что его так называл брат, то ли от резкой проникающей боли.

— Не строй из себя невинного. Тебе понравится грубо, — рука его поднялась с бедер, пройдя по плоскому животу и ребрам. Тобирама не хотел ничего слушать, понимая, что маленькая шлюшка знала, какой эффект производит ее тело, так зачем каждый раз начинает кричать, стоит только попытаться использовать ее по назначению? Вторая рука сильно сжала острое колено, а затем больно вцепилась в бедро, от чего, скорее всего, останутся синяки.

Обе руки сминали бархатную кожу, упиваясь моментом, в то время, как у Изуны это вызывало едва ли не болезненные спазмы. Он перестал дышать в тот момент, когда понял, что эти грубые толчки действительно, хоть и причиняли боль, но расходились не только леденящим душу ужасом, но и приятным, растекающимся удовольствием. Тихая истерика и внезапный стресс от посторонних звуков в доме не давали сладкому чувству разойтись, но сейчас Изуна едва ли не закричал, прося еще, притянул к себе Тобираму за плечи и вжался в него сильнее. Как ублюдок постоянно это делает?