— Ты чего, малыш? — Мадара среагировал на этот смех улыбкой, прилёг рядом и накрыл себя и брата одеялом. — Я настолько смешно выгляжу? Что тебя так развеселило?

— Всё нормально, — Изуна, не прекращая улыбаться, заботливо отлепил прилипшие пряди от щёк и висков, вытер ладонью пот со лба, зачесав волосы назад, и легко коснулся солёных губ. — Просто представил реакцию отца на всё это. Можно, я спрошу тебя кое-что ещё раз?

— Спрашивай.

— Тебе хорошо со мной?

— Мне с тобой спокойно, — Мадара прикрыл глаза и полностью расслабился, уже совсем не стесняясь того, что сделал, потому и продолжал гладить любимое тело в самых неоднозначных местах. — Ты рядом, и это самое главное. Мне нравится то, какой ты красивый, маленький и временами вредный, то, что ты не стесняешься и не боишься ничего, а самое главное то, что ты очень непохож на меня. И, да, мне с тобой очень хорошо. Веришь?

— Верю, — кивнул он в ответ. — Мне очень ценны твои откровения. Я люблю тебя.

— Больше всего на свете…

Изуна так и не решился задать вопрос брату напрямую о том, что они с Хаширамой задумали. Проще говоря: ему сейчас было не до этого. Слишком жалко было тратить такие мгновения на выяснения бытовых вопросов. Было решено дождаться понедельника. Мадара как раз должен выйти на работу, а значит, что дома этим заняться им никто не помешает.

Как только наступило утро, Тобирама уже был у дома Учих. На плече болталась сумка с фотоаппаратом, который Изуна зачем-то попросил взять. Всё почти как и тогда, только цель у них теперь другая, да и отношения другие. Неплохо будет посмотреть, как они сработаются в паре. Мужчина усмехнулся сам себе, нажал на кнопку звонка и, как только калитка открылась, тут же забежал во внутренний двор, предварительно оглядевшись, видимо, представляя себя шпионом.

— Заходи скорее, — Учиха схватился за ворот и буквально втащил приятеля в дом, после чего хлопнул дверью и прислонился к ней спиной. — Ты же не хочешь, чтобы тебя кто-нибудь увидел.

Парень откровенно улыбался, глядя на чуть испуганное бледное лицо, схватил за руку и потащил наверх.

— А он точно не вернётся? — Тобирама пытался не растянуться на лестнице, то и дело оглядываясь на входную дверь, будто это могло помочь ему избежать встречи с Мадарой.

— Нууу, — протянул Изуна и толкнул рукой дверь в комнату. — Если вернётся, то я скажу, что ты меня изнасиловал и в данный момент пытаешься убить, чтобы скрыть следы преступления.

— Ага, — улыбнулся он. — И в ванную с кислотой, чтобы следов не осталось.

Шлепнувшись на диванчик, Сенджу раскрыл сумку и вынул камеру, чтобы предварительно начистить объектив, вставить новую карту памяти, взамен выкинутым, да и просто отдышаться под прохладным ветерком после изнуряющей уличной жары.

— Да не бойся ты, Тора, — Учиха схватил со стола два стакана и подошёл к другу, кивнув ему на ноги. — Я сяду здесь?

Тобирама отложил фотоаппарат в сторону и вопросительно дëрнул бровями.

— Это мои колени.

— Это не ответ, знаешь ли, — и легко уселся, одной рукой обняв за плечи. — На вот, пей, племянник старался делал утром лимонад. Я же вижу, что тебе жарко.

Тобирама одним глазом скептично осмотрел стакан, поднял его, чтобы заглянуть на дно, после чего понюхал содержимое. Пахло действительно лимонами.

— Хм, — почесал он подбородок двумя пальцами. — Там снотворное или слабительное?

Изуна рассмеялся, поднялся и поставил свой уже пустой стакан на столик, на котором уже лежали всякие бумажки с планом сегодняшних действий. Наброски вариантов, так сказать, в какую сторону копать и что искать.

— Там и то, и другое, — пробубнил парень себе под нос и, взяв в руки несколько черновиков, сел обратно, в этот раз заметив, как чужая рука приобняла за талию. — Давай решим, с чего начать. Ты знаешь, куда сегодня отправился твой брат?

— Наверное на работу в клинику, — задумчиво произнёс Тобирама и глянул в бумаги. — Всё спрашивал вчера с вечера, нужна ли мне сегодня машина, хотя он любит ходить пешком. Мне это показалось странным, но машину я ему отдал, так что… — он прищëлкнул языком и развел руками, будто извиняясь. — Сегодня мы пешком.

Учиха махнул рукой и ткнул пальцем в карту, примерно в то место, где находилась частная клиника.

— Это вообще не проблема, в отличии от вас, у нас две машины. Ты же помнишь, что я прекрасно вожу, — они оба, переглянувшись, улыбнулись, и Сенджу пристроил свою голову на мальчишеском плече. — Тем более, что так даже лучше, теперь мы знаем, что они точно что-то задумали. Значит, сейчас поедем туда и будем ждать…

— Зачем? — попытался перебить Тобирама, но тут же получил слабый подзатыльник.

— Не притворяйся, что не понимаешь, — чуть раздраженно продолжил Изуна. — Раз он взял у тебя машину, значит, вероятнее всего, куда-то отлучится в течение дня. А когда он может отлучиться?

Вопросительный взгляд, и Сенджу тут же щëлкнул пальцами перед лицом приятеля.

— В обед?

— Точно, — за сообразительность, Изуна наградил его поцелуем в лоб и снова вскочил, чтобы зарыться в шкафу в поисках одежды.

Тобирама же в этот момент встал и оглядел комнату по потолочным углам. Пусто. А что он там рассчитывал найти? Камеры слежения? Микрофоны? Ну бред же.

— Раньше у тебя была другая комната, — задумчиво произнёс он, осматривая стены и ненадолго остановившись на окне, выходящем на океан.

— Да, — глухо отозвался парень, когда почти полностью залез в гардеробную. — После нашего с тобой случая, я не смог там жить, теперь там живет Обито.

— Я тебя настолько напугал?

Тобирама прошëл мимо окна, провёл рукой по письменному столу и задержался на рисунках, висящих над столом, сделанных, вероятно, на прозрачном пластике. Странные красные знаки с черными узорами. На одном — круги, на втором — полоски.

— Ну, скажем так: на той кровати я больше спать не мог, — снова донëсся голос откуда-то сзади.

Коротко кивнув, Сенджу так и не смог оторваться от рисунков, руки тут же потянулись снять их, чтобы рассмотреть ближе. Акрил. Определëнно, чëрный и красный акрил на пластике. А внизу каждого рисунка надпись: «МадаИзу».

— Что это такое? Какие-то шаманские каракули…

— Ну ты тёмный! — послышался громкий смех за плечом, и Тобирама вздрогнул. — Это шаринган. Как бы тебе объяснить, — Изуна по привычке присел на стол, закинув ногу на ногу, и положил картинки рядом. — Этим, как ты выразился, каракулям уже лет так десять. Нам нравилась тогда японская культура. Короче, это очень интересная история, но долгая. Узоры могут быть любые, какие тебе в голову придут, но они обязательно должны быть круглыми, а ещё цвета, обязательно черный и красный, ну, так у них заведено. В переводе с японского, вот это, — он положил ладонь на один из рисунков. — Глаз, отражающий сердце.

Сенджу снова взял в руки оба кусочка пластика и попытался положить их один на другой. Подходили идеально, будто рисовались по одному трафарету.

— Верно мыслишь, — заметив эти движения, продолжил Учиха, немного улыбнувшись. — Я рисовал их с помощью циркуля. Они идентичные. Видишь? — показал он пальцем на соединенные пластинки. — Картинки накладываются одна на другую, но друг друга не перекрывают, рисунок получается другим. Красиво, да?

— А надпись? — словно, не услышав всё остального, Сенджу зациклился именно на ровных буквах и погладил их большим пальцем.

— Пфф, да это мелочи, — не слезая со стола, Изуна скинул с себя домашнюю рубашку и натянул чистую белую майку. — Мы всегда были настолько близки, что даже иногда называть друг друга собственными — разными — именами казалось диким. В нашем случае эти рисунки обозначали не просто глаза, отражающие сердце, а глаза и сердце, смотрящие в одну сторону. Вот так мы и стали «МадаИзу», братьями-неразлучниками.

— Вы удивительно близки, — вздохнул Тобирама и пристроил картинки на законное место на стене.

— Тебе об этом сказали детские рисунки? — в голосе сквозило недовольством. — То есть это всё, что может сказать о нашей прочной связи, да?