Поцелуй с извинениями в маковку, и Сенджу уже направлялся по коридору к лестнице, глянув напоследок на кивнувшего ему друга. Он прав, лучше сейчас быть по разные стороны, чтобы снова не зависнуть на волоске.

Если бы Мадара только знал, что происходит по ту сторону двери, то сию же секунду выбежал бы в чём мать родила, а затем раздал каждому по заслугам. Но он не знал. Горячая вода в ванной и мягкие объятия любовника успокаивали получше всяких расслабляющих массажей, нудных больничный реабилитаций и прочего. Что бы там Учиха ни говорил, как бы ни обзывался, он любил Хашираму. По-настоящему любил. Любил его сильные грубые руки, что сейчас были нежными и ласково вырисовывали пальцами узоры на теле, прижимали к широкой груди всё крепче, забавно по-детски теребили волосы. Любил его губы, что всегда были горячими и мягкими. Любил бархатный голос, действующий, как снотворное. Одним словом: с ним можно было быть собой. С ним можно позволить себе всё. Человек-стена, жилетка. Просто лучший друг, пусть и немного дурной, но это вносило свою перчинку и живость в их отношения, от чего они и не надоедали.

— Даже не верится, что я снова с тобой и снова здесь, — вздохнул Мадара, смыл пот с лица чужой ладонью и прижался затылком к груди. — Похоже, что ты — мой подарок судьбы. Ну, как говорится: какая судьба, такие и подарки.

Хаширама искренне улыбнулся на такие слова, своей самой дурацкой детской улыбкой, и хорошо, что Учиха затылком эту улыбку не видел. Он сильнее обнял за талию, иногда поглаживая бëдра и то, что между, в этот раз даже не получая по рукам. Действительно скучал, раз так много позволяет.

— Неужели я так смог тебе сегодня угодить? — спросил он на ухо, слегка прихватив его губами.

— Я тебя не заслуживаю… — Мадара тепло улыбнулся и прикрыл глаза. — Прости, что я тогда накричал на тебя. Я сорвался. Эти фотографии… Кошмар какой-то… Я ведь, правда, не такой. Я люблю брата, может иногда даже слишком, но до такого никогда не опущусь.

Хаширама не хотел начинать этот разговор снова. Он в прошлый раз уже дал понять, что верит своему любовнику, верит, что он не такой, как могло показаться. Пусть просто будет рядом, будет таким, как всегда. Пусть эта чëрная полоса в их жизни закончится.

— Ты только не вздумай уснуть… — всë, что он смог сказать, чтобы перевести тему, но Мадара замотал головой, потеревшись колючими волосами по груди и подбородку.

— Хаши, ты помнишь, я говорил тебе о том, что я не такой уж и хороший?..

Не замолчит. Устало вздохнув, Сенджу повернул его лицо к себе и накрыл губы своими. Это всегда помогало, но вот только не сейчас. Даже ответив на поцелуй, Учиха помрачнел от чего-то и стал монотонно водить рукой по воде, создавая маленькие волны, что иногда выплескивали воду за край.

— Да, помню, просил ничего мне не рассказывать… — Хаширама прекратил эту бестолковую нервную борьбу с водой, сплетя их пальцы и скрестив на груди его руки.

Мадара только недовольно фыркнул на этот жест, посмотрел в окно, которое заливал дождь, и повернулся, прижавшись к любимому телу боком. Сегодня можно быть слабым. Хватит этой глупой силы. Горячие руки, что накрыли чуть озябшее плечо, успокаивали вдвойне.

— К чëрту тайны! — даже как-то спокойно выдал он, легко поцеловав Хашираму в шею. — Как выяснилось, они не доводят ни до чего хорошего

— Дара, не нужно, я не хочу ничего слышать, ради Бога…

Но эти мольбы не были услышаны. Оставалось только слушать, хоть и не хотелось.

— Это случилось девять лет назад, тогда умер мой отец, — Мадара сделал небольшую паузу, решаясь продолжить. Даже несмотря на то, что хотелось выпалить всё так, как оно есть, в горле всё равно стоял упругий ком, что отдавал горечью прошедших лет. — Всё случилось в выходной. Я проснулся, лежал в кровати и ждал, что брат зайдёт ко мне в комнату, не помню, что мы собирались делать, но я ждал его. Потом я услышал на кухне разговор. Изуна ругался с отцом, и это было странно. Раньше я такого не слышал. Он стойко сносил все побои, но тогда… Тогда что-то в нем изменилось… Или сломалось, — он незаметно сморгнул единственную слезу. Разговор о брате и о детстве всегда давался нелегко, а сейчас тем более. — Я, в чём был, побежал к двери, дёрнул ручку, хотел выйти, но не смог, дверь оказалась запертой на ключ снаружи. Потом я уже не слышал голосов, только шлепки… Удары, и вот тогда испугался, что ублюдок уже убил его…

Негромко ахнув от удивления, Хаширама прижал голову приятеля ближе к себе и успокаивающе поглаживал. Они оба молчали, и мужчина надеялся, что на этом разговор будет окончен. Он ошибался. И дальше становилось только хуже.

— О чём ты таком говоришь? — нарушая тишину, спросил он, но тут же вздрогнул, когда Учиха силой выдернул руку и стукнул ей по воде.

— Мразь избивала нас шесть лет подряд, — зло прошипел Мадара, после чего снова ненадолго замолчал и потëрся щекой о плечо. — Вот так вот, Хаши…

— За что?.. — тихий боязный вопрос. Только бы сейчас обошлось без приступов.

— Меня — за тебя, — непринуждённо дёрнул он бровями и тихонько рассмеялся. Хашираме этот смех не понравился, потому как он больше напоминал вопль боли. — Изу — за идею. Он даже не разрешал нам общаться, думал, что мы трахаем друг друга. Вот я и взбесился, когда ты тоже так подумал… Смешно, не правда ли…

— Вообще-то не очень.

— Ты прав, не смешно… Но скажу в его защиту, что в то утро он в первый раз бил его обоснованно, хотя, я бы так никогда не сделал, — усталый вздох. Вот она, вся грязная история братьев Учиха. — Отец нашёл у него мою фотографию под подушкой, довольно интимного содержания. Мне кажется, будет лишним, если я сейчас начну объяснять тебе, зачем она там лежала, думаю, что ты и так всё понял. В тот день Таджима совсем взбесился, он колотил его, не обращая внимания даже на то, по каким местам попадает, лицом тоже не побрезговал. Я поступил умнее, не стал колотить в дверь, чтобы не привлекать к себе внимание, выпрыгнул в окно со второго этажа, схватил на входе клюшку для гольфа и побежал наверх, а когда вошёл в комнату, то увидел отца, сидящего на Изуне сверху. Он расстëгивал ширинку, одежды на брате уже почти не было, штаны у колен, рваная кофта и удавка на шее…

Хаширама отчаянно замотал головой и прикрыл ладонями уши. Только не это. Он корил себя за то, что слышит это, с новой силой ненавидел брата за то, что тот точно так же издевался над бедным мальчишкой. И никогда бы не подумал, что всë это могло произойти с примерной семьёй, что всегда жила по-соседству. Сколько же ещё готов он сегодня услышать?

— Мадара, остановись, я не хочу этого слышать.

— Да нет, всë в порядке, — Учиха расслабился, будто и не говорил сейчас всего этого. Приподнял голову, коснулся любимых губ, после чего решился продолжить. Голос охрип от подступающей обиды. — Ничего ужасного в тот день не произошло. Отец не сделал этого. Не успел. Я убил его. Как дикой твари проломил голову клюшкой, а затем мы обставили всё, как несчастный случай. Скинули его с лестницы, — видя, что приятель хочет открыть рот, он быстро приложил палец к его губам. — Только молчи. Я в твоих комментариях не нуждаюсь. Сделал, что сделал. Я пытался спасти нечто очень важное для меня, не думая о последствиях. Я люблю моего лисëнка. Понимаешь? Знаю, как это странно звучит, особенно после того, что ты видел на снимках, но я его чертовски люблю. Но не это я хотел рассказать. Ты говорил, что у нас странные отношения с братом. Так и есть. Изу немного запутался после всего, что пережил, и иногда я нужен ему, как мужчина, только я не могу с ним быть так же, как с тобой. После смерти отца мы договорились, что я буду уделять ему внимание, насколько это возможно. Ему это нужно, понимаешь, чтобы не сойти с ума. А я совсем не против. Так что, ты либо смиришься с этим, либо наши с тобой пути сегодня разойдутся, и я не буду об этом жалеть.

— Почему ты всё время хочешь от меня избавиться? — Хаширама старался говорить непринуждённо. Ему не хотелось знать ещё каких-то подробностей, просто хотелось спрятать голову в песок и, чтобы Мадара замолчал. — Ты — это ты, и другим ты для меня не будешь, как бы легкомысленно это ни звучало. Я предполагал, что причина любым твоим безбашенным поступкам — любовь, потому сделаю вид, что этого разговора не было и буду вести себя, как всегда…