— У скромных мальчиков самый шаловливый язычок, — прошептал Мадара и, в последний раз, с улыбкой чмокнул покрасневшие губы брата. — Что ты ещё от меня скрываешь?

— Я сейчас зардеюсь, как томат. И ничего я не скрываю.

Изуна улыбался, хотя и поспешил приложить ладонь к щеке, чтобы скрыть наплывающую краску.

— Ты так никогда не делал, — замотал он головой, пытаясь смотреть куда угодно, только не на родное лицо. — К чему бы это?

Но Мадара не спешил отвечать на вопрос, а лишь ехидно улыбался, продолжая неоднозначно поглаживать бëдра и колени Изуны. Он прекрасно понимал, что сделал нечто совершенно лишнее, но сейчас так было нужно.

— Я попрошу тебя в очередной раз, и надеюсь, что в последний, — тихо проговорил он после долгого молчания, и воткнулся лицом в тёплое плечо. — Держись от него подальше.

Пригладив растрëпанные волосы, пахнущие больничной стерильностью, Изуна прильнул щекой к макушке брата и крепче обнял его за шею. Глупо было скрывать, что каждую минуту, проведенную дома в одиночестве, он скучает, и эти короткие встречи нужны, как глоток свежего воздуха.

— Я понял, Дара, — выдохнул он несколько устало. — Это была взятка, да?

В этот момент кто-то робко постучал в дверь, но братья только улыбнулись друг другу, не спеша разорвать своих объятий.

— Можешь считать и так, — Мадара вновь погладил брата по спине, ненавязчиво прося встать. — Помни, что я люблю тебя и никогда не сделаю того, что будет тебе во вред.

Снова стук в дверь, но уже более громкий и настойчивый.

— Если она постучит ещё раз, то придётся еë убить, — рассмеялся старший и потянулся к коробке со сладкими корзиночками.

— Похоже, что время вышло, — Изуна поправил одежду и направился к двери. — Я зайду завтра. Что-нибудь принести?

Первое пирожное отправилось в рот, а на губах соблазнительно остались следы красного джема.

— Себя принеси, лисëнок.

Изуна улыбнулся и подмигнул одним глазом, после чего покинул палату, уступив своё место медсестре, что пришла с ужином.

— А обитатели кладбища, что на соседней улице, всë ещё мертвы? Или они тоже перебрались сюда? — спросил Обито и зловеще захохотал, закинув голову назад и прикрыв глаза.

Ребята, стоящие рядом, ответили нервным смехом.

Обычная идиотская идея мальчишек исследовать какие-нибудь руины, сегодня привела их к заброшенному дому старика Джирайи. Этого старика-отшельника в городе знали все, как и знали то, что он умер при загадочных обстоятельствах. Каждый ребëнок, без исключения, верил, что в день его смерти, который, к слову, был именно сегодня, в подвале этого дома звучат голоса сотен, нет, тысячи лягушек. Подобный казус, а точнее байка, без которой нельзя представить восточную Ирландию, случается в ночь на пятнадцатое апреля в доме капитана Эдварда Джона Смита, * что находится в Белфасте. Местные поговаривают, что в эту ночь в доме капитана изо всех кранов течёт вода, заливая весь пол в доме и протапливая подвал, а к утру обычно всё затихает, не оставляя и следа.

Войдя внутрь, Рин огляделась. Дом снаружи выглядел огромным, но мебели в нëм почти не было. Кое-где стояли стулья, затянутые пылью и плесенью, сломанный столик на трёх ножках, люстра, что лежала на полу, оставив после себя в потолке огромную дыру. Пахло затхлостью, и чем глубже ребята проходили внутрь, запах становился всё елейнее и сильнее. Стены и поддерживающие потолок балки были деревянными, уже изрядно поеденными многочисленными жучками.

— Какой мерзкий запах, — озвучил и без того всем известный факт Какаши.

— А ты не дыши ртом, — хихикнул Обито и размашисто треснул товарища по спине, от чего тот подавился собственной слюной.

— Это ещë почему?

— Да чтобы не есть это, — снова истерично рассмеялся Учиха, поражëнный собственной шуткой.

— Какой обман, — почти неслышно прошептала Рин. — А ведь снаружи дом довольно красивый.

Какаши согласно кивнул и посмотрел на друзей. Девчонка выглядела несколько расстроенной, видимо пожалела, что пошла сегодня с ними в этот старый особняк. Только Обито всегда казался непотопляемым и не терялся в любой ситуации.

— Ну вот мы и пришли, — победно проголосил Учиха, обводя рукой большую комнату, застеленную замшелым ковром, который едва слышно хлюпал под ногами, видимо от того, что крыша протекала. Потом он щëлкнул выключателем, но ничего не произошло. Да и что могло произойти? Уж не собиралась ли люстра, лежащая на полу, зажечься? Длинный стол был покрыт клеенчатой скатертью, погрызенной мышами, на подоконниках громоздилась старая фарфоровая посуда и даже потускневшее столовое серебро. Со стен клоками свисали ободранные обои. Странно, что никто не пытался разворовать этот дом. Может и вправду было в нём нечто мистическое, что отпугивало визитеров.

Рин и Какаши подошли к огромному окну, занимавшему почти всю стену.

— Какой пейзаж! — воскликнула девушка.

Солнце уже садилось, заливая лучами припорошенную прошлогодней листвой террасу. Начинавшиеся прямо за нею берег и бухта приобрели сейчас серебристо-серый оттенок. Блестящая вода казалась нарисованной, да и вся местность напоминала творение художника.

— Вот это да! — откликнулся Обито, приближаясь к друзьям.

Рин хотела было посмеяться над богатством его языка, но тут же передумала, вспомнив, как совсем недавно сильно задела этим мальчишку. К тому же его восклицание как нельзя лучше приличествовало случаю.

— Ну что, мои дорогие, не пора ли нам спуститься в самое пекло — в подвал? — Учиха произнëс это таким тоном, будто ему меньше всего хотелось идти туда.

— Великолепно, — отозвался Какаши, не замечая интонации друга. Он аккуратно взял девушку за тонкую кисть, что она прижимала к груди, после чего они прошли на бывшую кухню.

Ребята осмотрели пыльное помещение. Большая столовая с пустым столом и перевëрнутыми стульями навевала довольно грустное настроение. Прекрасный вид из окна, замечательный пляж и — кругом никого.

— А хозяин этого дома был очаровательный, — отметила Рин. — Такой милый и дружелюбный. Его глаза при свете дня сверкали так, словно он постоянно смеялся. Интересно, кто и за что так жестоко с ним расправился?

Обито пожал плечами и направился к двери, ведущей в подвал.

— Говорят он был странный. Больше ничего о нëм не говорят.

— А твой дядя не странный? — усмехнулся Какаши и ткнул приятеля локтем в бок.

Учиха моментально повернулся лицом и схватил друга за грудки. Меньше всего он хотел, чтобы комментировали его родственников, кем бы они ни были, тем более те, кто совсем их не знал. Как оказалось — не все там настолько ужасные.

— Придурок, — процедил он сквозь зубы. — Или ты заткнëшься сам, или я тебя заставлю…

— Тише, тише, — тут же вмешалась девушка в привычную склоку и влезла между мальчишками. — Нашли время поспорить. Какаши, пожалуйста, не переходи на личности. Обито, не переживай, твои дядьки очень хорошенькие. Пошлите уже, а то начинает темнеть.

Мальчики в последний раз порычали друг на друга и двинулись к подвалу. Дверь жалобно заскрипела на единственной петле и приоткрылась, обдав юные носы запахом болотной тины.

— Как вы думаете, миф про лягушек — это правда? — трясущимся голоском спросила Рин, всматриваясь в чёрный прямоугольник подвала.

— Надеюсь, что да, — рассмеялся Обито и юркнул внутрь. — Очень хотелось бы увидеть маленьких симпатичных жабят. А вообще странно, что о нём ходят такие слухи. Ведь старик был достаточно богат. Он явился сюда уже будучи довольно состоятельным, хотя, никто не знал, как Джирайя нажил свои деньги. Более того, никому не известно, откуда он приехал…

— А каким он был из себя? — перебил его Какаши. Он снова взял подругу за руку и старался прятать её за спиной, пока они спускались по лестнице.

Обито пожал плечами, и они как будто взлетели под белой футболкой.

— Никто не знает точно даже как он выглядел. Сохранились фотографии большинства членов его семьи, но только не его. Хотя. В местном пабе можно увидеть его единственную фотку, он там сидит с двумя жабами на плече. Вот, может быть оттуда и пошëл этот миф, — Учиха спускался первым и снова попытался щëлкнуть выключателем. Снова неудача. Пришлось вытащить фонарик из поясной сумки. В жёлтом луче тут же закружились пылинки. — Следующая неразгаданная тайна — почему он построил свой особняк так далеко от города. В те времена на этом месте не было вообще никакой улицы. Джирайя построил свой огромный дом в лесу. К нему даже не была подведена дорога, а вела лишь тропинка между деревьями. Её протоптали рабочие, строившие дом.