Исследователи

https://i.postimg.cc/VLpvRpmd/j-Xgpk-MYTQi8.jpg

Фото Изуны

https://i.postimg.cc/505Y63Cn/7295i68gh-TE.jpg

Дом Учих

https://i.postimg.cc/wBRmVyWJ/Kd-qs-KQDf1-I.jpg

Бонус “Спокойной ночи, Нии-сан”

https://i.postimg.cc/sfZkM88K/Ma5-dz5-Zd-Fg.jpg

Бета: отбетила🍥

========== 3. За кадром. ==========

Минуты последнего урока тянутся мучительно долго. На улице жарко, октябрь радует погодой. Только вот в спортивном зале тоже чересчур жарко и пахнет потом. Одноклассники таскают инвентарь в кладовку, а пятнадцатилетний подросток Изуна Учиха в своей манере сидит в раздевалке и пытается расчесать всклоченные волосы после занятий на матах. Он ждëт, пока все примут душ, и только потом пойдёт сам. Парень слишком стесняется раздеться при посторонних. Стесняться-то по сути нечего, он довольно хорошо сложен для юноши, но от чего-то снять даже кофту при чужом он не может себе позволить. Наконец, громкая трель звонка спасает от ожидания. Душ ещё не свободен, но сейчас ребята начнут хотя бы торопиться, а, чтобы избежать лишних вопросов, Изуна выходит в коридор.

— Эй, Учиха, — слышится знакомый голос почти с другого конца коридора. Народу в школе уже мало, а потому парень прекрасно видит, кто его зовёт. Тобирама Сенджу — довольно необычный странноватый подросток, который практически всегда один. Другие стараются его избегать, ребят пугает его необычная внешность: карие, почти красные глаза и вечно мрачный осуждающий взгляд. Но Изуна привык к нему, они дружат с детства, сначала лишь потому, что дружили их братья, а потом и сами притерлись друг к другу. Тобирама старше на пару лет, но эта незначительная разница в возрасте никогда не мешала их общению. — У тебя закончились занятия?

— Закончились, — Учиха косится на приоткрытую дверь раздевалки, из неё выходят сначала трое, потом ещё двое, а значит, что можно заходить.

— Подвезти до дома? — привычно спрашивает Сенджу, подойдя ближе, а сам щурится и пытается всмотреться в лицо товарища, не понимая от чего тот так нервничает.

— Я… Нет, не надо, я доберусь сам, — быстро тараторит парнишка и, открыв дверь, пытается скрыться, но тут же вздрагивает, когда чужая рука опускается на плечо.

— Кого ты испугался, Учиха? — смеётся в ответ Тобирама, придерживая дверь. — Тут вроде уже нет никого.

Изуна оборачивается через плечо на своего друга, а после осматривает раздевалку. Действительно пусто, звуков воды, разбивающейся об кафельную плитку не слышно. Все ушли.

— Никого я не испугался, Сенджу, — парень специально делает акцент на фамилии, показывая, как ему неприятно, когда Тобирама к нему так обращается. — Просто я после занятий ещë не был в душе, так что можешь ехать домой, а я сейчас закончу и доберусь сам.

— Я никуда не тороплюсь, — подросток разводит руками и улыбается. — Могу тебя подождать.

Вот только этого ещё не хватало. Не может же Изуна просто послать его, ведь они друзья, да и не хочется ему на самом деле идти до дома пешком. Только вот как теперь делать свои дела? Просить его не подглядывать и при этом показаться более, чем глупым? Парни так себя не ведут, они идут толпой, шлëпают друг друга полотенцем, пошло шутят и смеются друг над другом, а он вот такой. Ничего не поделаешь.

— Ладно, подожди, — сдаётся Учиха и проходит в раздевалку. — Я… Постараюсь быстро.

Проще сказать, чем сделать. Как раздеться под пристальным взглядом? Может быть ещё не поздно попросить его уйти? Но не станет ли он потом высмеивать, пользуясь удобным случаем? Изуна чуть прячется за шкафчики и, постоянно поглядывая, медленно стаскивает шорты. Его приятель увлечен перепиской в телефоне, он даже и не думает смотреть. Да и вообще, с чего Учиха взял, что кому-то может быть интересно разглядывание чужого тела? Это лично его пунктик. Скинув с себя влажную футболку, парень бросает всё на скамейку и направляется в душевые. Трусы он снимет там. Раздеться полностью при ком-то он ещё не готов.

Во влажном и душном помещении до сих под пахнет мылом, пол скользкий. Парнишка открывает вентиль и становится под душ. Тëплая вода сбегает с макушки по спине, щекочет бёдра. Он вспенивает шампунь на длинных волосах, чуть прогибает спину, чтобы мыло не попадало в глаза, собирает воду с волос и, скручивая их в хвост, закрепляет невидимкой на затылке.

Тобирама отбрасывает телефон в сторону. Он больше не может делать вид, что чем-то занят, и, как только приятель скрылся, парень двигается к краю лавочки, чтобы заглянуть за шкафчики в затянутое паром помещение. Это стыдно, это неправильно, но желание сильнее. Ему нравится пятнадцатилетний юнец и это, пожалуй, самое ужасное, что с ним случалось. Нравится подглядывать за ним, когда он ничего не подозревающий гладит свое красивое тело, изящно гнëтся, думая, что никто не видит, прикрывает глаза, умывая лицо. В голове мутнеет, внизу живота пробегают сладкие щекочущие спазмы. Тобирама сдаётся своим желаниям, он гладит припухлость между ног через ткань, а на глаза предательски попадается чёртова одежда, брошенная Изуной. Ради чего он еë тут оставил? Конечно, вряд ли для этого, но вот она здесь лежит. Парень берёт в руки синюю футболку с рисунком символа школы, трëт ткань между пальцев. Мягкая и слегка влажная. Щелчок в голове, и вот уже футболка оказывается около лица. Он вдыхает еë запах. Пахнет дезодорантом, но больше его телом, чуть сладким, совсем невинным, как будто даже ощущается бархатистость восковой кожи. Чёрт. Как же больно узкие штаны давят на стояк. Парнишка расстëгивает молнию. Уже лучше. На трусах появилось неприятное, но вполне ожидаемое пятно. Но это ничего, ведь всё равно его никто не увидит. Верно? Резинка трусов оттянута. Тобирама ещё раз заглядывает за шкафчики. Изуна всё ещё там, а значит время пока есть. Он самозабвенно трогает себя, прижимая футболку приятеля то к паху, то к лицу. Ужасно. Хочется выть от бессилия. Движения руки всё быстрее. Не должен этого никто увидеть. Иначе проще будет провалиться сквозь землю, чем объясниться. Да и чего тут объяснять? Ты мне нравишься, мелкий засранец? Я с удовольствием пощупал бы тебя за все выдающиеся части тела? Бред.

Изуна закрывает кран, стряхивает с себя крупные капли, после чего повязывает полотенце на бëдра. Он идёт в раздевалку, но шаги настолько тихие, что он сам их едва слышит. Что-то не так. Слышится тяжёлое дыхание. Почему приятель так дышит? Ему плохо? Учиха тихо заглядывает за шкаф. Что это? Это его одежда? Зачем он её… Нюхает? Что он в принципе делает? Парнишка не проронил и слова, он лишь зажал рот ладонью и на цыпочках вернулся в душевую. Стало жутко. Как бы отсюда сбежать, да вся одежда там. На глаза выступают слёзы, рука, зажимающая рот, трясётся и прижимается сильнее. Зубы до боли закусывают кожу на пальце. Парнишка стекает вниз по стене и садится на пол. Полотенце тут же намокает, но это не главная проблема. Надо взять себя в руки. Чуть тряхнув головой, Изуна поднимается на ноги. В соседней кабинке лежит кем-то забытая мыльница. Вот оно. Парнишка, что есть дури, смахивает её на пол. Пластиковая мыльница раскалывается пополам и летит к стене. Не важно, главное создать шум. Он ещё раз включает воду в душе, но сразу же выключает и надеется, что друг слышит это. Вдох. Выдох. Он снова идёт в раздевалку. Тобирама сидит, воткнувшись в экран телефона, спортивная футболка и шорты лежат на краю, как будто там и были. Но он ведь видел и не сошёл с ума.

— Я не слишком долго? — с дрожью в голосе спрашивает Учиха, стоя у своего шкафа. Он вынимает свою одежду и снова идёт в соседний ряд, чтобы одеться.

Сенджу зевает, прикрывая рот кулаком, и продолжает набирать текст в переписке.

— Нет, всё нормально.

Они едут домой молча, но оба явно напряжены и стараются друг на друга не смотреть. Солнце припекает, и Изуна опускает своë стекло. Ветер, ворвавшийся в машину, ерошит ему мокрые волосы, разнося по ней запах шампуня. Тобирама шумно вдыхает, что и заставляет парнишку повернуться.

— Зачем ты это делал? — как бы невзначай спрашивает он, совсем не объясняя больше ничего, а самому стыдно так, что краснеют кончики ушей.