— Не поверите, — ухмыляется он. — Но я ждал вашего визита.

— Тогда, полагаю, наша встреча пройдет без эксцессов, — сухо констатирует Хосок, проводит пальцами по лакированному столу и удивлённо приподнимает брови.

В кабинете слишком чисто и даже уютно. Жаль будет портить дорогую мебель, если детектив заартачится и будет всё отрицать. Он может. И Хосок в этом не сомневается.

— Не удивлю, если скажу, что готов услышать от вас то, что вы скажете.

Напрягшись, словно струна, Хёну присаживается в кресло и сцепляет руки в замок. Взгляд ничуть не расслаблен, наблюдает даже за нервно ходящим кадыком под натужной петлей галстука, за вздутыми венами на кистях и за сжатыми пальцами. Страх заседает в глотке.

Оба замирают, ожидая дальнейших действий, но ничего не предпринимают. Лишь смотрят друг на друга и тяжело дышат.

— И что тобой движет? Страх или отвага? — наконец с вызовом спрашивает Хосок. Его губы кривятся в усмешке. — Меня отчего-то это совершенно не удивляет. Не хочешь извиниться передо мной?

— Мне моё лицо ещё нужно…

— Значит, все-таки страх… — задумчиво тянет Хосок. — Я сделаю вид, что ничего не было. Познакомимся заново, — и избавившись от пиджака, закатывает рукава рубахи к локтям. — Я пришёл сюда не драться, а лишь за тем, чтобы ты отстал от моего мальчишки. Кажется, я не давал разрешения за ним шпионить.

Хёну без опаски поворачивается к неординарному клиенту задом и поправляет пиджак. Он благодарен своей секретарше, которая ещё не решилась войти. Сейчас уже не приходится сомневаться в адекватности Хосока.

— Я это предполагал, — Хёну пытается выровнять голос и наконец поворачивается лицом. — Я бы с радостью перестал, но у меня всё ещё есть долг перед клиентом.

Хосок довольно хмыкает и усаживается в клиентское кресло.

— Сколько Кихён тебе заплатил?

— Это тайна, — так же с долей профессионализма отвечает Хёну.

Пора достать последний козырь. Хосок озирается в поисках конверта и неловко улыбается оттого, что случайно на него сел. Из-под безликой белой бумаги показываются три глянцевые фотографии. Они выглядят свежими, но на самом деле они пролежали в ящике рабочего стола почти год, совершенно нетронутыми.

— Само собой, — кивает ему Хосок и аккуратно раскладывает фото на столе. — Я так думаю, что вот это тоже тайна? Что скажет твоя жена, когда узнает о том, как ты развлекаешься, пока она не видит.

Смотря на фото молодой девушки, сидящей у него на коленях в каком-то баре, Хёну и улыбнуться хочется и страшно одновременно. Жене не объяснишь, что фото сделаны давно. Да и есть ли разница, если факт измены налицо?

— Узнал, значит… — саркастично отвечает он, делая болезненный вдох.

Презрительное хмыканье. Хосок даже не пытается отобрать у Хёну фотографии, когда тот намеревается их порвать. Он не настолько глуп, чтобы иметь один экземпляр.

— А ты думал, что после того случая я буду сложа руки сидеть? — кивает он на фото, которые детектив смиренно откладывает целыми в сторонку. — Мне нужно чем-то себя защитить. Так сколько он заплатил?

— Зачем тебе это?

— Я хочу предложить в два раза больше, чем ты назовёшь.

Брови Хёну мимолетно дёргаются вверх, а рука машинально хватается за и без того растянутый галстук. Становится душно. Ему, по сути, не важно какую сумму сейчас назвать, ведь влюбленный человек на многое пойдёт, ради своей второй половинки.

— Откуда такая щедрость? — прикрывая ладонью небольшую бумажку для заметок, Хёну пишет реальную сумму, которую заплатил ему клиент, и двигает пальцем по столу.

Хосок лениво кивает. Сумма невелика, и это вполне может помочь Хёнвону избавиться хотя бы от мании преследования.

— Меня беспокоит моральное состояние моего мальчика, — пальцы сминают бумажку и отправляют её в мусорное ведро. — Конечно, я знаю цену деньгам, а потому за них предложу тебе работу.

— Как неожиданно, — усмехается Хёну вполне дружелюбно.

— Ничего неожиданного, — машет рукой тот и, вынув из кармана телефон Хёнвона, двигает его на другой конец стола. — Я хочу узнать, кто пишет ему анонимные сообщения.

Хёну разводит руками, не имея желания брать чужой телефон в руки. Разглядывает его, стукает пальцами по экрану, чтобы тот включился, и видит на заставке фото самого Хёнвона в одном из сценических образов.

— Ты ведь понимаешь, что я не могу этого сделать, пока он, — кивает он на телефон. — Не даст своё согласие на то, чтобы его телефон отслеживали.

Хосок демонстративно расстёгивает несколько пуговиц на рубахе, передёргивает плечами в узкой вещице и склоняется над столом.

— Я тебе даю согласие за него, — получается даже как-то зловеще, но это заставляет обоих чуть улыбнуться. — Что-то ты не очень церемонился, когда второй раз полез в мою личную жизнь.

— Мне за это платят, — увиливает от ответа Хёну и разводит руками. — Да, я тоже не в восторге, но каждый крутится, как может.

Руки снова сжимаются в кулаки и неугомонно хотят пройтись по заносчивому лицу. Хосок настойчиво раскрывает ладони и кладёт их на стол.

— Конечно, — вздыхает он, стараясь не повышать голос. — Но я не позволю твоему вмешательству сломать мою личную жизнь во второй раз.

Несмотря на то, что чувствует за собой грешок, Хёну закидывает ногу на ногу и отодвигает от себя телефон, который не принадлежит ни ему, ни клиенту.

— Я не понимаю, что тебя не устраивает, — скрещивает он руки на груди и жмёт плечами. — Твой мальчишка верный и скромный, нежелающий вступать в случайные связи. Что тебя так вывело из себя?

— Я не потерплю третьего человека в своей постели, — Хосок делает расстановку, чётко проговаривая каждое слово, и склоняется ещё ближе, почти ложится грудью на стол. — Так понятнее?

Положив ладони на широкие плечи, Хёну даже едва не одёргивает их, чувствуя температуру чужого тела. Хосок вряд ли шутит. Приходится тихонько оттолкнуть его от себя и заставить сесть ровно.

— Я тебя понял, — Хёну выставляет ладони и мягко улыбается, когда телефон Хёнвона исчезает в кармане чужих брюк. — Но отслеживание звонков и сообщений это дело на пару минут. Почему ты готов платить такие деньги за это?

Взамен одному телефону, в руках Хосока появляется другой. Мужчина что-то ищет, быстро перебирая пальцами по экрану, и только потом разворачивает, показывая фото. Парнишка на снимке с аватара из социальной сети Хёну уже очень даже знаком. Возникает чувство дежавю, словно напротив сейчас сидит Кихён с хитрым выражением лица, который не потрудился даже распечатать фото того, за кем нужно было установить слежку.

— Я готов платить не только за детализацию звонков и сообщений. Я понимаю, что низко опускаюсь, прося следить за тем, кто мне доверяет, — отвечает Хосок и сам проверяет, то ли фото он открыл. — Видишь этого парня? Его зовут Им Чангюн. Я хочу, чтобы ты отслеживал некоторые его передвижения.

— Постоянно?

— Конечно, нет, — мужчина расслабленно откидывается на мягкую спинку и закидывает ногу на ногу на манер детектива. — Я могу тебе звонить в тот день, когда мне это нужно. Ничего сложного, а деньги немалые.

— Ты не первый, кто просит следить меня именно за ним. Наверняка, мальчишка очень интересный, хотя, пока я не увидел ничего странного в его действиях и поведении. Обычный парень со своими проблемами. И что же тебе нужно о нём знать?

— Я знаю о нём всё, — быстро перебивает Хосок и небрежно машет ладонью. — Но без доказательств мои слова веса не имеют. А я человек довольно практичный, никогда не ограничивающийся словами. С тебя несколько видеозаписей и фото в интересующие меня дни. Одного, — довольно грозно уточняет он и дожидается согласия. — Когда я говорю одного, я имею в виду, что там не должно быть Хёнвона. Если рядом будет Кихён, то ты получишь денежный бонус.

— Вот это я и хотел спросить. Как быть с ним?

— А Кихёну мы ничего не скажем, — предполагая этот вопрос, спокойно отвечает Хосок. Встает с кресла и накидывает пиджак на плечо. — Деньги за работу я тебе переведу уже сегодня.