Время давно перевалило за полночь, глаза сами слипаются, но Хёнвон упрямо стоит, уперевшись ладонями в стол, смотрит на своё усталое отражение в стеклянной поверхности и ждёт, пока закипит бульон на плите.

Чересчур громкий виброзвонок тащит телефон к краю стола, и парень быстро хватает его, не давая упасть. На экране уже вполне знакомая надпись о том, что номер скрыт, а под ней короткое сообщение: «Не позволяй никому стоять у тебя на пути».

От вполне стандартной фразы становится не по себе. Хёнвон оглядывается по сторонам и задёргивает шторы. На всякий случай. Слышится шипение, а из-под закрытой крышки сбегает поздний ужин. Голова ватная, ноги тоже, но это не мешает Хёнвону почти спокойно положить еду в миску, натянуть улыбку и отнести Чангюну в кровать, чтобы тот наконец поел.

— Кормить тебя не буду, — бубнит он, ставя глубокую чашу на прикроватную тумбу. — Я хочу спать. Если ты не против.

Чангюн кивает, тянется носом к приятному запаху и неожиданно вздрагивает, когда Хёнвон хватает его телефон из руки.

— Ты чего? — парень испуганно отстраняется и не решается приступить к еде.

— Это ты пишешь сообщения? — проговаривает Хёнвон довольно зло, быстро открывает папку с сообщениями, но там только чаты с банком и дурацкие рассылки новостей.

— Какие ещё сообщения?

Хёнвон обреченно склоняет голову и кладёт чужой телефон на кровать. Снова промах.

— Никакие… Приятного аппетита. Не обижайся, я, правда, очень устал.

Вспомнив, что обещал позвонить Хосоку, но так этого и не сделал, Хёнвон едва не срывается на рыдания, захлопывает за собой дверь ванной и садится на пол, подтягивая колени к груди. Сил больше не осталось. Внезапный звонок вынуждает схватиться за карман и выпутать из него телефон.

— Я же просил, чтобы ты не звонил мне сам, — громко шепчет парень, прикрывая рот ладонью. — Ты понимаешь, что он может увидеть?

На том конце беззлобная усмешка и звук воздушного поцелуя, оставшегося, скорее всего, на пальцах.

— А он уже и спит с тобой в одной кровати? — улыбается Хосок. Ему с той стороны не видно, что Хёнвон в этот момент трёт намокшие щёки с потёкшей тушью. — Я рад, что он дома, и что с ним всё хорошо.

— Со мной только не всё хорошо…

Хёнвон не выдерживает, и голос срывается. Он уже не пытается сдержать слёзы, всхлипывает в трубку и растирает макияж, думая даже о том, чтобы сбросить звонок.

— Мне вернуться? Что у вас случилось?

Парень яростно мотает головой и не решается ответить. Вернуться. Конечно. Это будет лучшим решением за сегодня. Просто сбежать отсюда подальше.

— Я справлюсь, — вопреки всему, выговаривает он так тихо, что едва сам себя слышит. — Я переживал за него целый день, а он не мог дотянуться до телефона, который лежал в метре от него.

— А какая причина?

— Заболел, — отвечает он, почти смеясь. — Представляешь… Заболел и никому ничего не сказал. Прости, я с ног валюсь, а мне ещё душ принять нужно…

— Ты только не усни и не утони в ванной.

— Не бойся, я отлично плаваю, — пытается отшутиться Хёнвон и сам не замечает, что действительно улыбается. Иногда такие глупые разговоры лучше любого лекарства, ведь Хосок единственный человек, которому можно рассказать абсолютно всё. — Созвонимся завтра. Может, даже встретимся.

***

Слишком неожиданно даже для самого себя, Кихён является в офис раньше, чем нужно. В его сумке лежит то, что заставит Хосока наконец забрать мальчишку под своё крыло, чтобы тот не мешался. Слежка даёт свои результаты, и это приводит в дикий восторг. Всё идет почти по плану. Уши горят в нетерпении, парень то и дело перекладывает ноги с одной на другую и щёлкает суставами на пальцах.

Хосок появляется, как обычно, вовремя. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Он сбрасывает с плеч пиджак и приветственно улыбается, протягивая руку.

— Доброе утро, Вон, — лицо Кихёна сверкает ярче, чем свежевыпавший снег на солнце. Парень подхватывает сумку, одёргивает на себе рубашку и заходит в кабинет следом за начальником.

Кихён делает вид, что спокоен, поджимает губы, чтобы те не ползли в идиотской улыбке. Хосок оглядывается через плечо, непонимающе, но с улыбкой вздёргивает брови и усаживается в кресло, указывая на стул для гостей.

— Я надеюсь, ты с хорошими новостями.

Потирая ладони, словно коварная муха, Кихён плюхается на стул и достаёт несколько фотографий, которые успел забрать у детектива ранним утром. Не то чтобы Хёну был слишком рад видеть его в такую рань, но отдать их было проще, чем объяснить, что ещё слишком рано, и рабочий день не начался.

— Тебе понравится, — скалится он, но выдерживает момент.

Хосоку, кажется, нет до его игр никакого дела. Он скрещивает руки на столе и уже готов прикрыться открытым ноутбуком, чтобы не видеть этой слащавой улыбки, за которой обычно ничего хорошего не кроется.

— Решил сказать мне правду о том, что сообщения твоих рук дело? — подшучивает он, но Кихён мотает головой.

— Решил сказать правду, да не ту, — поправляет он Хосока. — Уверен, что такую правду тебе не скажет никто. Ты ведь знаешь, чем занимается твой Хёнвон?

— Знаю, Ки, — беззаботно разводит тот ладонями. — У него нет привычки что-то от меня скрывать.

В ответ лисий прищур.

— И ты уверен, что знаешь всё?

Хосок вздыхает и таки открывает ноутбук. Надоел. Иногда он не верит, что они с Кихёном одного возраста. Странно, что тот никогда не чувствует укола совести, разоблачая кого-то, а ещё более странно, что он после этого остаётся жив и невредим. С ним бы удачей поменяться.

— Если ты про сценический поцелуй с Чангюном, то знаю, — отмахивается Хосок, даже не желая смотреть в его сторону. — Не утруждай себя этим. У тебя дел нет с утра? Займись работой.

Вездесущие руки настойчиво наклоняют крышку, а любопытный нос уже торчит поверх. Очевидно, что день сегодня начался не лучшим образом.

— У меня тут кое-что гораздо интереснее, — приторно тянет Кихён, двигает ноутбук в сторону и заботливо раскладывает фотографии, пытаясь поймать перемену в лице начальника. — Я вчера решил отдохнуть в этом самом клубе и, знаешь, мне стала довольно любопытна динамика этих двоих. А теперь скажи мне, что ты знаешь всё… Спорим, что об этом он умолчал?

Первое, на чём задерживается взгляд Хосока — это водяной знак в углу фото. Кихён довольно коварный и хитрый лис, но на эмоциях способен делать катастрофические промахи. Теперь становится понятно, кто заказывал слежку за юным сотрудником, так глупо попавшим в постель к начальнику, а потом и в объектив фотокамеры. Мальчишка тогда сбежал сам, сорвавшись от навязчивой мании преследования. Как бы Хосок его ни убеждал, что никто за ним не следит — это не помогло. Оно и к лучшему. Сейчас он это понимает и рад, что встретил такого, как Хёнвон. Тот, может, и способен иногда истерить, но довольно зрел эмоционально.

Хосок неохотно смотрит на фотографии. Снимки довольно чёткие и профессиональные, но он делает вид, будто не понимает этого и принимает их за любительские. Вертит в руках, а внутренности тем временем меняются местами. Неприятный озноб острой иглой прошивает тело, и оно непроизвольно вздрагивает.

Эти длинные руки, сжимающие тело молодой девушки, держащие её за бедра, чуть натянутая улыбка и немного сконфуженное выражение лица. Очевидно, что Хёнвону не тяжело её держать, но он старается делать это деликатно, почти целомудренно и не там, где действительно нужно. Хосок надолго останавливается на ногах Элен, опоясывающих талию парня, почти замирает, когда рассматривает её выгнутую спину и длинный свисающий до пола хвост волос.

— Это Элен — владелица клуба, — заключает он и отодвигает от себя фото, ставя на их место ноутбук. — Я знаю её, а ещё знаю, что она раньше танцевала сама. Что я ещё должен тут увидеть?

Кихёну сложно спорить. Видеть тут больше и вправду нечего. По лицу заметно, что он немного расстроен, но решимости не растерял.

— Похоже, что твоё сокровище перетекает в чужие руки, — пытается ненавязчиво намекнуть он на то, что действительно хотел сказать этими фото.