Парень оборачивается в проёме, готовый уйти, решается взглянуть на девушку, но видит всё то же выражение лица. Непреклонное. Нетерпящее отказа.

— Ты меня прогоняешь? — переспрашивает он, видя, как перед носом закрывается дверь. Элен выглядывает в щёлку и обращается уже шёпотом.

— Я прошу тебя всего лишь выйти, — дружелюбно подмигивает она. — Мне тут не нужны нервные срывы.

Элен захлопывает дверь, поворачивает замок и усаживается на диван, закинув ногу на ногу.

Хёнвон старается делать ровные вдохи и выдохи, ходит взад-вперед по комнате, считает шаги и пытается успокоиться. К горлу подкатывает тошнота от волнения, а в голове постоянно кружатся странные мысли о побеге. Побеге не только из клуба, но и, в целом, из города. Как можно дальше, хотя бы на время.

— Зачем ты его выгнала? — спрашивает он, проглатывая неприятный ком.

— Потому что в его присутствии тебе некомфортно, — ровно отвечает Элен, и её голос становится почти милым. Девушка стукает ладонью по дивану, предлагая сесть рядом. — Как ты себя чувствуешь?

Наконец вымученно улыбнувшись, Хёнвон садится почти вплотную и чувствует, как её легкая ладонь опускается на колено, чуть сжимая ткань белоснежных брюк. Касания вполне дружелюбной девушки не кажутся противными. С ней не душно, как было при первой встрече.

— Как тебе сказать? — вздыхает Хёнвон, сгибается пополам и смотрит только на свои руки, безвольно повисшие между колен. — Когда я согласился на работу в этом клубе, я думал, что достиг дна. А после нашего выступления, снизу постучали.

— Что ж, справедливо, — быстро соглашается она и сочувствующе поглаживает по спине. — Не всем такие номера даются легко. Ты скажи, если два выступления за вечер это пока много.

— Нет, мы справимся, — перебивает парень и решается взглянуть в отчего-то грустные глаза начальницы. — Все нормально. Мне просто надо немного прийти в себя.

— Ты можешь поделиться со мной, что произошло?

— Постановочный контакт зашёл слишком далеко, — с долей сарказма отвечает Хёнвон и вздрагивает плечами, вновь возвращаясь к неприятному моменту на сцене, повлёкшему за собой шквал аплодисментов и восторженных криков.

— И он тебе неприятен?

— Конечно, неприятен! — вновь не даёт он договорить Элен. — Почему мне должно быть приятно, целовать своего друга?

— Тогда зачем ты согласился?

Хёнвон разводит руками, пытается что-то сказать, но сказать ровным счётом нечего. Он ведь и не собирался тут работать. Слова не идут, только рот открывается и закрывается, а язык постоянно облизывает пересыхающие губы.

— Ради денег, — выдает он с горем пополам почти правду. — А ещё мне кто-то прислал сообщение, чтобы я соглашался. Я подумал, что это… — парень спотыкается на имени любовника, а потому машет ладонью. — Не важно… Потому и согласился. А всё оказалось не так, и я не знаю, что делать теперь. Я не могу бросить Гюна, но, если мы продолжим в том же духе, я свихнусь.

Элен молча соглашается, прекрасно понимая задетые чувства Хёнвона. Она смотрит на него с сочувствием, замечая чуть растекшийся макияж и покрасневшую склеру глаз. Ей чуждо, чтобы парень плакал, но этот парень не похож на других.

— Я в первый раз вижу такого человека, — тихо и совсем ласково сознаётся она. Хёнвон смотрит на неё с неким трепетом, совсем не узнавая ту стервозную девушку, которую он видел вчера. — Меня пожирает чёрная зависть, и я надеюсь когда-нибудь встретить такого же светлого человечка, как ты. Скажи, ведь нет у тебя никакой девушки?

— Нет, — даже не думая, отвечает он.

— У меня тоже нет парня.

Слова повисают в воздухе, а ладонь Элен плавно скользит по бедру выше, заставляя колени Хёнвона снова плотно прижаться друг к другу. Бёдра сводит напряжением, когда её пальцы касаются интимного для парня места и там же останавливаются. Её дыхание щекочет скулу, заставляет шевелиться волосы на затылке и стягивает мурашками щёки. Становится не по себе.

— Нет, Элен, ты все не так поняла, — лопочет он одними губами, понимая, что сейчас придётся густо покраснеть. — Пожалуйста, не надо.

Элен его не слышит, усмехается, прогоняя новую толпу мурашек, почти касается ярко накрашенными губами ушного хряща и горячо шепчет:

— Хосоку привет.

Удар электрического тока прошибает всё тело, становится нечем дышать, и Хёнвон оттягивает кожаный чокер, туго сдавливающий шею. Глаза Элен улыбаются, и её губы медленно повторяют эту улыбку. Внутри что-то переворачивается, а под кожей натужно бежит кровь по венам. Парень обхватывает себя за плечи.

— Так ты всё знаешь? — шепчет он, не сводя зашуганного взгляда.

— Глупо — не знать своих друзей, — хмыкает она непринужденно и кивает головой в сторону окна. — А ещё его машина стоит на парковке для персонала.

— Даже зная это, ты всё равно называла Гюна моим парнем? — недоумение растёт в геометрической прогрессии, и Хёнвон морщится в отвращении. — Мерзко же. Зачем?

— Я хотела посмотреть, как ты играешь.

Готовый сорваться на крик, парень делает глубокий вдох, медленно выдыхает и берёт себя в руки.

— И как?

— Ты здесь. Разве этот вопрос уместен? — Элен старается не замечать, что на неё уже смотрят с нескрываемой злостью. Обхватывает пальцы Хёнвона ладонями и трогает недавно подаренное колечко большим пальцем. — Меня устраивает твоя игра, но только не в ущерб твоему моральному здоровью. Я наивно полагала, что тебе будет несложно и непротивно близко контактировать с человеком своего пола. Это я судила по себе, но ты совсем другой. У тебя есть принципы, есть внутренние устои и титановый стержень, есть человек, за которого ты держишься ногами и руками. Я это ценю и ни в коем случае не презираю. Каким бы ни был твой выбор — он твой. Никто не в праве тебя осуждать. В этом мире нет безгрешных и идеальных людей. Не бойся хоть изредка говорить правду. Не надо идти против себя, втаптывая в грязь собственные принципы в угоду другим людям.

Хёнвон не понимает, что ему нужно ответить, ведь она права, пусть и поступила несколько некрасиво. Теперь уже он теребит её пальцы с длинными ногтями, словно это поможет ему успокоиться.

— Я постараюсь воспользоваться твоим советом, — смиренно отвечает он, перетряхнув её руки, как обычно делал только с другом.

Элен смотрит на часы и встает с дивана, намереваясь покинуть гримёрку.

— Ты сегодня ещё сможешь работать? — спрашивает она, переходя на профессиональный тон.

Хёнвон решительно кивает.

— Да. Я почти в норме.

— Хорошо. Поправляй макияж и переодевайся.

Щёлкает замочек, дверь открывается, и девушка, шагнув за порог, застывает на месте, желая ещё что-то сказать, но передумывает.

— Эй, Элли, — оборачивается она на голос Хёнвона. — Спасибо тебе. Не только за то, что помогла и взяла на работу, но и за твою деликатность.

Произнеся «да» одними губами, Элен выходит в коридор и прикрывает за собой дверь.

***

Снова садясь за руль блестящего мерседеса, покрытого каплями недавно прошедшего дождя, Хёнвон начинает себя ненавидеть за то, что пришлось соврать. Как же глупо, вероятно, он выглядел, когда говорил Чангюну, что его девушка приболела, а потому требует, чтобы он был с ней в этот вечер. Пришлось даже побежать в сторону стоянки такси, чтобы друг ничего не заподозрил, а затем темными тропами вернуться на стоянку и быстро запрыгнуть в салон, пока никто не видит.

В дорогой машине Хёнвон чувствует себя некомфортно, словно не в своей тарелке. Шугается необдуманно вылетающих поперечников, даже не понимая, что они боятся его больше. Это всё не его. Ему не по карману такой образ жизни, хоть он и отчаянно хочет к нему привыкнуть, так как совсем не собирается прощаться со своим любовником. В череде беспокойных мыслей он без происшествий добирается до нужного дома в пригороде и паркуется за воротами. Нервный мандраж отпускает, и теперь до безумия хочется две вещи — нормально поесть и поспать часов шестнадцать.

Зайдя на кухню и видя там прикрытые фольгой тарелки, Хёнвон чувствует, как желудок сжимается в очередной раз. Запах не до конца остывшего ужина щекочет нос. Греет сама мысль о том, что ужин не придётся готовить, можно просто накидать в рот всего и побольше, а затем, закатив глаза от удовольствия, медленно пережевывать, попутно запивая холодным кофе.