Хёнвон вздыхает и разводит руками. Видимо, плохо прятал, раз приятель уже успел заценить новую игрушку. Вмиг становится не по себе. У Чангюна на руке всё ещё проклятые часы, которые он никак не хочет снять. Хосок их не требует. Как он говорит, он все понимает, а потому даёт время разобраться самому. Если бы всё было так просто. Парень сдаётся, обхватывает лицо друга ладонями и сдавливает щёки, делая из губ уточку.
— Можно подумать, если я сейчас скажу «нет», то мы прям возьмём и не пойдём?
***
Длинный коридор с неоновыми лампами, ведущий в VIP-зону начинается с отдельного входа, чтобы дорогие гости не толпились вместе со всеми. Здесь народу почти нет, а в узкой трубе, по которой ребята направляются к самой сцене, глухо звучит музыка. Можно даже различить звук собственных шагов. Массивную дверь открывает охранник, предварительно поставив невидимую при обычном свете печать на запястье.
Картинка перед глазами резко меняется. Мощные ритмы бьют по барабанным перепонкам, а разноцветные лучи дотошно изучают тела и лица гостей, скользя по ним то плавно, то совсем бешено, иногда немного дезориентируя. Хаотичные яркие вспышки слепят непривыкшие глаза. Силуэты людей становятся чёрными и будто замершими на месте. Люди в дальней части клуба пытаются докричаться до трёх девушек, танцующих на сцене. Выглядят девушки, правда, странновато, будто полностью раздетые и бесполые в телесного цвета костюмах. Богатые гости так и вовсе не смотрят в их сторону или же скучающе отворачиваются.
— Я думал, что в таких заведениях танцуют профессионалы, — кричит Хёнвон на ухо товарищу, и тот охотно кивает, высовывая язык в знак согласия. Не впечатлили.
— Мне кажется, что это шоу — своего рода отбор для чего-то интересного, — так же громко пытается кричать Чангюн и указывает пальцем на рекламу на столике. — Пятерым счастливчикам обещают хороший денежный приз, а победителям — профессиональные занятия и контракт на работу в этой сети клубов.
— Забудь, с такой ерундой шансов нет, — мотает головой Хёнвон и пытается рывками двигаться на месте, невольно вытаскивая асимметричной длины рубаху из брюк. Его улыбка выглядит настолько белоснежной, что Чангюн прищуривается, замечая ровные ряды зубов с выраженными клыками. — Если это тебя удовлетворит, то давай попробуем. Уверяю тебя, над нами просто посмеются, ведь мы самоучки…
— Улыбнись, — с серьезным видом перебивает его Чангюн, стоя буквально на расстоянии поцелуя.
Хёнвон прекращает двигаться, но даже не пытается поправить рубаху, съехавшую с плеча, только нервно сглатывает и не разрывает зрительного контакта. Это был первый раз, когда он действительно забылся, отдаваясь любимому занятию.
— Ты что-то сказал? — парень стискивает зубы, чувствует сладковатое дыхание на губах с привкусом выпитого приятелем коктейля, после чего резко хватает того за локоть и тянет к барной стойке, где стоит мужчина в пиджаке, надетом на голое тело.
Рядом с неизвестным мужчиной, раздающем браслеты участников, прямо на стойке сидит девушка. Её длинные ноги, заканчивающиеся туфлями на тонкой шпильке каблука, закинуты одна на другую, руки скрещены на груди, а взгляд из-под тёмных очков, сдвинутых на кончик аккуратного носа, что-то подсматривает в экране телефона, после чего смотрит исподлобья на подошедших парней.
Желающих участвовать в танцевальном безумии не так много, а потому мужчине быстро удаётся шлепнуть браслет на руку Чангюна, так отчаянно удерживаемую Хёнвоном.
— Ты чего творишь? — возмущается парень, пытаясь порвать ленту.
Хёнвон же хватается за чужое запястье и утыкается носом приятелю в висок, игнорируя прожигающий взгляд девушки со спины.
— Разве не этого ты хотел?
Музыка жадно вгрызается под кожу, стоило вступить на первую стеклянную ступеньку, ведущую на сцену. Молодой парень пробегает мимо, совсем красный и запыхавшийся. Несколько ребят восторженно кричат в его адрес, но, судя по его лицу, парень плакал. Скорее всего перенервничал.
При первых аккордах нового трека, Хёнвон демонстративно зачёсывает чёлку назад, прикрывает глаза, чтобы никого не видеть, и делает несколько резких движений. Музыка ему незнакома, но до боли однообразна. Всё ещё с закрытыми глазами парень протягивает руку в сторону замешкавшегося Чангюна, и тот, едва не спотыкаясь, подходит ближе.
Чангюн готов лечь на этой сцене, чтобы земля перестала уходить из-под ног. Лучше уж так, чем ощутить снова его касания. Если раньше он терпел их спокойно, то совершенно не знал, какая реакция будет сейчас. Как бы постыдно не слинять, перевозбудившись от контакта. Делать нечего. Музыка звучит так громко, что перекрывает напрочь все мысли. Чангюн протягивает руку в ответ и оказывается моментально прижат спиной к груди.
Пластичные движения Хёнвона заставляют вторить им, прижиматься бедрами сильнее и отчаянно хвататься за кончики пальцев, чтобы ни на секунду не прервать контакта. Они оба понятия не имеют, как двигаться именно под эту музыку, но умело импровизируют, едва перекинувшись взглядами. Ритм музыки не быстрый и рваный, заставляющий двигаться рывками. Обхватив голову Чангюна ладонями, Хёнвон вынуждает его двигаться, как марионетку, а нахальный удар по колену усаживает на гладкий пол. Вызывающий взгляд и пальцы, держащие волосы… Возможно, именно поэтому Хёнвон любит постановки танцев. Они позволяют ему стать другим… Или таким, какой он есть на самом деле. Этого не знает никто, даже он сам.
Чангюн не понимает, что он делает, когда тянется руками к чужой ширинке, расстёгивает молнию на брюках и чуть раздвигает уголки ткани в стороны. Выгнувшееся тело Хёнвона будто кричит, что ему приятно. Оба они знают, что это игра, но люди у самой сцены как будто замирают и перестают дышать, когда музыка чуть замедляется, а Хёнвон в этот момент тянет приятеля за волосы. Тот покорно встаёт, демонстративно отворачивает лицо, в последний раз прогибается назад, но всё же получает такое, кажущееся унизительным, прикосновение слишком мокрого языка к щеке.
Чангюн на ватных ногах спускается со сцены, не видя и не слыша ничего. Он слепо следует за рукой, которая снова тянет его куда-то вглубь толпы, чтобы смешаться с ней. Щёки горят так сильно и, кажется, нечем дышать. Парня прошибает крупной дрожью, когда ему за шиворот выливается бутылка воды.
— Совсем сдурел?! — кричит он, но голос тонет в очередном треке, под который уже танцует совсем деревянная девчушка.
— Я импровизировал, — машет ладонью Хёнвон и усаживается за столик. На его лице нет улыбки, на нем нет вообще эмоций, будто парень был опустошен откровенным танцем. Отдал ему всего себя, а сейчас сидит, подобно мертвой оболочке.
Чангюн кивает, не желая развивать ссору. Он всё понимает. Если бы не ледяная вода, он бы и сам до сих пор стоял в ступоре.
— Объяснишь мне, что это было?
— А что это было? — равнодушно жмёт плечами парень. — Мне кажется, что мы неплохо поняли друг друга. Как раньше. Помнишь?
Слова ударяют по ушам больнее, чем громкая музыка, а Хёнвон смотрит так уничижительно, как не смотрел никогда. Чангюн забывает дышать, придумывает разные варианты ответа, но понимает, что все они бессмысленны. Он показал именно то, что хотел, а не то, что от него ждали. В этом и была проблема.
— Помню, — коротко бросает он, проглатывая всё то, что действительно хотел сказать в своё оправдание.
Парень стаскивает с себя промокшую футболку, наспех вытирает ей шею и подскакивает на месте, когда тонкие пальчики с длинными ногтями скребут его по лопатке.
Не говоря ни слова, девушка манит пальцем и, не дожидаясь ответа, поворачивается, хлестнув себя по узкой спине длинным хвостом чёрных волос. Парни переглядываются, но ровным счётом ничего не понимают. Зачем девушка, недавно сидящая на барной стойке, зовёт их пройти за ней.
Пробираясь через толпы танцующих людей и шагая буквально след в след за молчаливой девушкой, Чангюн тащит Хёнвона за собой, крепко вцепившись в его руку. Дверь в главный зал за ними закрывается, а дальше идёт тот же коридор, по которому они и пришли. Грациозной походкой девушка идёт впереди, а водопад её высокого лоснящегося хвоста прикрывает даже ягодицы. Она не поворачивается, уверенная в том, что за ней невозможно не пойти. И она не ошибается. Спустившись на этаж ниже и пройдя по ещё одному длинному коридору, девушка наконец поворачивается и приветственно открывает дверь кабинета, пропуская гостей внутрь. Чангюн смотрит на неё с опаской, особенно в тот момент, когда она запирает дверь, не спеша проходит к столу и усаживается на него, закидывая ногу на ногу.
