Из-за бушующего в крови алкоголя я слышал звуки намного острее. Когда грохот стал совсем невыносимым, я кое-как доковылял до входной двери. Потянулся к ручке, открывая дверь, и буквально свалился в руки стоявшего на пороге Минхёка.

— Чёрт возьми! — ругнулся он, подхватывая меня в подмышках. — Ты чего вдруг такой тяжёлый стал? — пробурчал Минхёк, затаскивая меня в собственную квартиру.

Таких припадков в моей жизни было всего несколько. Последний случился в далёкой юности, ещё в университете, и тогда история была похожа на мою нынешнюю. Минхёк буквально вытащил меня из больницы, когда я сдуру перебрал с алкоголем. Мы никогда не вспоминали о том случае, умалчивали и не возвращались к нему снова, но я помнил всё до мельчайших деталей и был благодарен по сей день.

Сейчас же история повторялась. Моя тяжёлая голова обессиленно стукнулась о плечо друга, обтянутое холодным замшевым пальто.

— Мин-хён… — как заводной, словно в бреду, повторял я.

— Да здесь я, здесь, — перед глазами расплывалось изображение Минхёка, спешно скидывающего с себя пальто и туфли. — Бросишь тут тебя одного, дурня…

Я пьяно улыбнулся и повис на шее друга.

Минхёк лишь покачал головой в ответ. Разговаривать со мной в таком состоянии было точно бесполезно, поэтому меня лишь обхватили рукой за талию и помогли пройти в ванную — единственное действенное средство в такой ситуации.

— Не спи, — буркнул Минхёк, похлопав меня по щекам. — Я не смогу донести тебя, ты же знаешь.

— Ты рядом… — я улыбался как больной, хотя я таким и был на самом деле. — Ты здесь…

— Рядом, рядом, — Минхёк обхватил меня крепче. — Забирайся, — скомандовал он мне, помогая усесться в ванной.

Я плюхнулся в ванну, всё ещё в своей грязной и мокрой одежде, и обессиленно откинулся на бортик. В ушах звенело, а голова раскалывалась настолько, что я был готов отрубиться в любую секунду.

— Даже у таких как ты есть предел, — говорил Минхёк, явно намекая на мои способности долго не пьянеть.

Я же этим всегда пользовался. Если я становился откровенно пьяным, как сейчас, то это означало, что выпил я действительно много.

— Заранее извини, дружище, но у меня нет другого выбора, — Минхёк пожал плечами, а я снова искривил губы в пьяной улыбке за секунду до того, как меня окатило холодной водой.

Я взвизгнул, пытаясь вскочить на ноги, но так как алкоголь всё ещё господствовал над моим разумом и телом, у меня ничего не вышло. Минхёк «уложил» меня обратно несильным толчком в грудь. Я завопил, мелко дрожа, пока об мою голову разбивались холодные струи воды. Одежда начинала неприятно намокать, прилипая к коже и охлаждая всего меня. Грязевые потёки с моей кожи и одежды благополучно смывались, так же утекая в канализационную дыру, а вместе с ними и моё опьянение.

— Хватит! — в какой-то момент взмолился я и закрыл лицо рукой. Только тогда Минхёк сжалился надо мной и выключил воду.

Всё прекратилось. Я сидел на дне ванной в промокшей насквозь одежде, подобрав к себе ноги и обняв свои колени. Ни я, ни Минхёк не произносили ни слова. Он не задавал вопросов, лишь подал мне полотенце. Наверное, он был уверен в том, что я всё расскажу — а я действительно всё расскажу, ведь у меня больше никого не осталось. С моей стороны это было слишком эгоистично, но если бы я ни позвонил другу — я бы в прямом смысле взорвался.

Робко приняв махровое полотенце из рук друга, я накинул его на голову и снова сел в ванной, подтянув колени к груди. Минхёк присел на бортик рядом со мной.

— Немного полегчало? — я выдал слабый кивок вместо ответа. — Сможешь сам одеться или мне тебе помочь?

Я лишь фыркнул, отворачиваясь, а Минхёк по-доброму усмехнулся.

— Жду тебя на кухне, — он поднялся. — Если тебя не будет ближайшие десять минут, я зайду к тебе снова.

Друг аккуратно прикрыл дверь в ванную, а еще через какую-то минуту я услышал звук работающего электрического чайника. Вот так можно починить хаос внутри Че Хёнвона. Вернее, подлатать — всё это жалкая заплатка на время предстоящей длительной бури, о которой я старался не думать. Я думал, что, даже если мысленно произнесу имя того, кто стал причиной моего уничтожения, то снова заплачу. Нужно было собрать себя в кучу, хотя бы на ближайшие пару часов. Мысленно я пообещал себе продержаться.

Когда я выбрался из ванной, переодетый в сухие вещи, волшебным образом оказавшиеся на стиральной машине, Минхёк уже разливал чай. Похмелье окончательно не отступило, но мой разум стал значительно яснее, и я мог чётко ощущать запах травяного чая в кухне.

— Ты должен выпить всё, — Минхёк сделал свой голос намеренно строгим. — И возражения не принимаются.

У меня перед носом возникла чашка с травяным чаем, а в нос ударил резкий запах, от которого я поморщился.

— А сам будешь лакать кофе? — хмыкнул я, наблюдая за другом, ставящим перед собой чашку американо.

— Придётся. Чувствую, что сегодня я буду ночевать у тебя, — Минхёк пожал плечами. — Поэтому мне понадобится немного больше энергии.

Я ухмыльнулся, касаясь холодными пальцами чашки. Минхёк всегда был спокоен в подобных ситуациях, принимая любые эмоциональные трудности. Я ещё не успел ему ничего рассказать, а уже как будто почувствовал себя лучше лишь от одного его присутствия. В любом случае, главное то, что я был не один.

— Возишься со мной, — проговорил я, глядя в чашку.

— А как же, — Минхёк сделал глоток американо. — Видишь, сколько глупостей ты успеваешь наделать, если вовремя не вмешаться? — он кивнул в сторону бутылок, стоящих в углу.

Пока я находился в ванной, Минхёк убрал их из комнаты.

— Ты отказался открывать бутылку этого вина даже тогда, когда мы праздновали твой День Рождения, — задумчиво отметил Минхёк, глядя на одну из опустошённых бутылок. Я же был настолько разбитым, что без разбора залил в себя первый попавшийся алкоголь. — Неужели случай настолько «особенный»?

— День Рождения наоборот, — криво усмехнулся я и поморщился от глотка горького чая. — День моей растоптанной души и сломанной психики.

Минхёк задумчиво кивнул. Молчание наступило внезапно, но никто не ощущал неловкости. Мне не задавали вопросов, не давили на меня, чтобы я всё рассказывал, а просто были рядом. Самый лучший и действенный способ развязать мне язык.

— Скажи, Мин-хён… Ты ведь… ты ведь заметил, что у меня дома стало… немного иначе? — я нарочно говорил загадками, сглатывая подступающий к горлу ком.

— Я думал, у тебя будет более шумно, — осторожно сказал друг и замолчал, давая мне собраться с мыслями.

— Чангюн… — мой голос надломился на только что произнесённом имени. — Бросил меня.

Минхёк догадывался, что что-то было не так именно с нами. Мне даже казалось, что он знал, что случилось — каким-то магическим шестым чувством — но продолжал деликатно молчать.

— Мы с ним много ругались… И я… Я… — мой голос задрожал, а возле меня тут же возник стакан с тёплой водой.

Я благодарно потянулся к нему, делая несколько жадных глотков.

— Мне кажется, я сделал только хуже… — я уронил голову на руки.

— Вон-а… Если тебе тяжело, и сейчас не самое лучше время, чтобы поговорить со мной… Я всё пойму, — Минхёк положил руку мне на плечо, но я лишь быстро закачал головой.

— Нет-нет… Совсем нет… Всё наоборот, — я сделал глубокий вдох, вспоминая, что это помогает. — Просто… Я запутался…

И я рассказал ему. Со всхлипами, надломленным голосом, перебиваемый громкими глотками воды. Я говорил быстро, много, делая перерывы только чтобы надышаться. Я рассказал Минхёку об операции, рассказал о процедурах реабилитации и о моей помощи Чангюну. Добавил про перемену в его настроении, не забыв упомянуть Хосока, злополучное письмо, в котором тот обрисовал Чангюну все так, будто я зверь, желающий наживы, и всё, что произошло за последнее время. Я сказал, что позвонил Джинн и попросил её о помощи. Минхёк даже присвистнул — предсказать такое не могла даже его волшебная интуиция.

— То есть Чангюн ходит к психологу, которым является твоя бывшая девушка?.. — Минхёк даже позабыл о недопитом американо. — Это похоже на какой-то сериал…