Чангюн лежал на животе, распластавшись поперёк кровати. На нём не было никакой одежды, кроме огромной голубой рубашки, на три размера больше самого Чангюна. Когда он начал жить у меня, я отдал ему именно эту рубашку, так и не понимая, что он в ней нашёл. Рубашка всегда была ему велика и доставала до колен. Сейчас же я мог видеть, как она задралась до поясницы, открывая обнажённые ягодицы парнишки — как выяснилось, он совсем не любил носить нижнее белье и по возможности ходил без него. Мои мысли вконец спутались, и я даже хлопнул себя по щекам, когда снова захотел коснуться его кожи губами. Парнишка немного задвигался, поворачиваясь на бок и буквально открываясь мне. От собственных мыслей и картинки перед глазами я густо покраснел и поспешил скрыться в коридоре, немного откашливаясь. Кью, приняв всё за само собой разумеющееся и искренне не понимая моего смущения, проследовал за мной на кухню.
Я начал хозяйничать на кухне, готовясь к небольшому чаепитию и косясь на коробку. Как вообще Чангюн относится к сладостям? Я никогда не видел у него даже самых простых дешёвых леденцов — а знает ли он вообще вкус сладкого? Эта мысль показалась мне абсурдной и даже немного глупой. Чангюн был лишён многого, но уж точно знал вкус тортов и пирожных, даже если никогда их не покупал. Но переживания так и не исчезли.
— Ты вернулся, хён, — я вздрогнул, почти уронил чашку на пол и резко развернулся, за что получил тёмные пятна перед глазами.
Чангюн стоял на пороге кухне и протирал заспанные глаза. Моя голубая рубашка была спущена с одного его плеча, открывая бронзовую бархатистую кожу. Парнишка же старался её поправить, робко натягивая край на угловатое плечо. Чангюн выглядел таким милым и домашним, что я едва сдержал порыв броситься к нему и поцеловать. Второй раз за последние полчаса.
— Надеюсь, ты не скучал без меня сегодня, — я улыбнулся, а Кью гавкнул пару раз, словно подтверждая мои слова — с ним Чангюн точно никогда не скучал. — Я приготовил тебе небольшой сюрприз.
— Я очень люблю сюрпризы, — мне показалось, что мутные глаза парнишки даже просияли, пока он нащупывал стол, чтобы сесть. — Что это за сюрприз?
— Если я тебе всё сразу расскажу, тогда это уже не будет сюрпризом! — бодро ответил я, двигая коробку ближе к Чангюну, а парнишка вытянул руки вперёд.
На столе уже стояло две чашки с ароматным индийским чаем, который я тоже купил заранее в какой-то недешёвой лавке.
— А теперь попробуй открыть, — я старался звучать максимально загадочно.
Пока Кью с аппетитом налегал на принесённые специально для него снеки, я сидел за столом рядом с Чангюном, а тот робко трогал шелковистый бант на коробке.
— Хён, что там внутри? — парнишка водил пальцами по ленте, ощупывая бант и пытаясь прикинуть размеры коробки. — Дай мне хотя бы подсказку!
Вид взбудораженного от предвкушения Чангюна радовал и беспокоил меня одновременно. А что если я выбрал не то, или у Чангюна аллергия на какой-нибудь продукт, или он вообще не переносит крем? Я уже откровенно кусал ногти, когда парнишка осторожно развязывал бант. Он подцепил коробку пальцами, стараясь приподнять. Я же протянул руки, чтобы помочь ему убрать картон в сторону. Тонкие бронзовые пальчики потянулись вперёд и остановились, погрузившись в воздушный крем.
Я видел, как приоткрылись аккуратные губы-бантики, и как Чангюн не смог сдержать восторженного возгласа. Он тут же поднес ко рту и закусил собственные пальцы. От его неосторожных и резких движений несколько капель воздушного крема остались на его губах. Рубашка парнишки снова сползла с плеча, и я, поддавшись порыву, перевесился через стол, опираясь на него руками, чтобы коснуться лимонно-кремовых губ Чангюна своими губами.
Наш поцелуй вышел внезапным, и парнишка этого совсем не ожидал. Я же, всё ещё движимый какой-то силой, подхватил его миниатюрную ладонь и поднёс к своим губам. Касался ими его липких подушечек пальцев, слизывая лимонный крем. Я чувствовал, как дрожат пальцы Чангюна, когда я снова и снова к ним прикасался, пока наконец не отпустил его руку, глядя на его алеющее от невыносимого смущения лицо.
— Ты испачкался в креме, — произнёс я, облизывая губы и возвращаясь на место.
Чангюн так и сидел напротив меня, раскрасневшийся и с приоткрытым ртом. Он протянул руку к своим губам и нажал на тонкую кожу пальцами, словно пытаясь ощутить мой поцелуй.
Спасительным нарушителем тишины оказалось радостное гавканье Кью, который подошёл к нашему столу и довольно уселся возле ног Чангюна. Рука парнишки тут же опустилась на его мохнатую макушку.
— Давай я отрежу тебе кусочек, — я поднялся из-за стола. — Тебе нравится лимонный крем-чиз?
— Вообще-то я очень люблю этот вкус, — скромно проговорил Чангюн, всё ещё оглаживая пса. — Но я очень давно его не ел, поэтому, наверное, подзабыл…
Я кивнул, отрезая большой кусок торта. Я старался собрать как можно больше крема и маленьких кусочков фруктов, чтобы Чангюн смог попробовать торт полностью.
Поставив тарелку напротив парнишки, я вернулся на своё место и принялся ждать, пытаясь побороть своё нетерпение. Гавкающий Кью, постоянно вертящийся возле ног Чангюна, только усугублял ситуацию.
— Да хватит тебе! — я немного повысил голос на пса. — Я не собираюсь его отравить, я просто принёс вкусный десерт!
Кью фыркнул, снова гавкнув несколько раз. Чангюн лишь смеялся нашей перепалке.
— Я думаю, ему тоже стоит дать попробовать, — задумчиво проговорил парнишка, нащупывая вилкой кусок торта и отламывая небольшую часть.
— Гюн-а, это явно плохая идея, — обречённо простонал я. — Если это мохнатое чудовище, — на моих словах Кью, как мне показалось, даже сдвинул брови. — Если это мохнатое чудовище заболеет, мы не будем вылезать от ветеринара!
— Давай попробуем, хён! — парнишка повернул голову ко мне, вперившись в меня стеклянными мутными глазами. — Зато, когда он попробует, он перестанет беспокоиться обо мне.
Я лишь хлопнул себя ладонью по лбу, а Кью в ответ завилял хвостом. Я решил сдаться: в споре с этими двумя я точно останусь в проигрыше. Получив моё раздосадованное «ладно, уговорили», парнишка, моментально просияв, положил кусок торта на пол перед собакой.
Каково было мое удивление, когда Кью, вместо того чтобы сморщить нос и повернуться к лакомству хвостом, набросился на торт.
— Ему нравится, хён? — парнишка уставился на меня, улавливая довольное собачье чавканье.
— Даже слишком, — я рассеянно почесал затылок. — Итак, теперь вы оба знаете, что я не собираюсь вас травить, поэтому можешь смело пробовать, — засмеялся я.
Чангюн кивнул, хватая вилку и уверенно опуская её в мягкий бисквит. В моих ладонях закололо от волнения, пока я смотрел, как он прожевывает кусочек торта. Мои волнения оказались напрасны. Радостнее улыбки, чем в тот вечер, я не видел. С выбором я угадал, а значит, можно было вздохнуть спокойно. Текущие выходные начинались даже лучше, чем я предполагал.
Мы постепенно перебрались в гостиную, где я включил какой-то музыкальный канал, оставив громкость на минимуме, а мы втроём уселись на диване. Из-за того, что Кью окончательно убедился, как воздействовать на меня через Чангюна, мне пришлось разрешить мохнатому псу развалиться рядом на широком диване. Парнишка же налегал на так понравившееся ему ванильное мороженое.
— Хё-ё-ён, открой рот! — Чангюн вынес ложку с порцией мороженого впереди себя и немного повернулся ко мне лицом. Я послушно последовал его указаниям, двигаясь ближе и прихватывая холодный десерт губами.
— Теперь твоя очередь, — я также отломил кусочек своего шоколадного мороженого ложкой и поднёс её ближе к губам Чангюна, позволяя ему съесть желанную сладость.
Мы по очереди кормили друг друга, не забывая и о Кью. И всё же это самая странная собака в мире — за всю свою жизнь, сколько бы я ни проводил время с питомцами друзей и знакомых, я никогда не видел, чтобы собаки настолько любили сладкое. Когда-то давно я читал странную теорию о том, что, спустя время, хозяева и их питомцы становятся похожи друг на друга. Видя уплетающих торт Чангюна и Кью, я окончательно убедился в правдивости этой теории.
