— Наконец-то! — восклицает отец Максимилиана, когда мы садимся за стол напротив него. — Родители не очень хорошо восприняли ваши планы, да? — судя по всему вопрос адресован мне.

— Да, они немного в шоке, — улыбаюсь и переглядываюсь с Максом. Он сидит рядом, его рука сжимает мою ладонь и жест уже не кажется таким раздражающим. Наоборот успокаивает и вселяет уверенность, усмиряя нервозность. Как это работает? Больше контактируешь — меньше реагируешь что ли…

— Я очень рад с вами познакомиться, Ия, — улыбается старший Майер. — Вы необыкновенно милы и я поражен, что мой сын остановил свой выбор на ком-то вроде вас, ведь обычно…

— Не важно, что было обычно, главное где и с кем в конечном итоге завершается путь, — перебивает отца Макс и я чувствую, как его пальцы сильнее сжимают мою руку. — Тебе ли не знать, как это бывает.

Что там Макс говорил про историю знакомства его родителей? С первого взгляда, сумасшедшая любовь… А еще, что это будет отдельный бонус, кажется.

— Я просто поражен, что Максимилиан наконец нашел свой долгожданный причал, — усмехается мужчина.

— Да, — смотрю на Майера младшего, в эти пронзительные карие глаза, и улыбаюсь, — все как-то вышло из-под контроля. Мы переписывались, общались, но когда я увидела его перед собой, то сразу поняла что… — запинаюсь и прочищаю горло. Почему-то язык не поворачивается вот так, глядя в глаза Максу, сказать слово "влюбилась". — Поняла, что этот мужчина именно тот, кто мне нужен, — нахожу таки слова и перевожу взгляд на Генриха Майера.

Не вижу в глазах отца своего подставного жениха энтузиазма или восторга, но на губах проскакивает улыбка. Верит ли он нам, понятия не имею…

Судя по тому, что к Майеру подходят несколько пар из гостей — наш разговор можно считать законченным. Макс провожает меня за наш столик и задвигает стул.

— И это все? — удивленно смотрю на него я. — Я думала, что будет прямо таки допрос.

— Слова порой лживы, а вот действия, — мужчина наклоняется к моему лицу и оставляет на щеке очередной поцелуй. — Действия говорят куда больше. Особенно если ты перестаешь вздрагивать каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь.

Выбираю самую лучшую тактику — отмолчаться. Потому как ответить мне ему нечего. Остаток банкета мы слушаем тосты и, полагаю, слова соболезнований в адрес матери Макса. Я не знаю немецкого, но его лицо на некоторые слова выступающих меняется слишком красноречиво. Я снова вижу его настоящим, таким же как ночью. От мысли, что мне одной из многих посчастливилось увидеть эту его сторону, сердце переворачивается, я даже чувствую себя словно бы особенной.

— Hey, Max! — неожиданно облепляют и выдергивают из-за стола Майера трое мужчин примерно его возраста.

Обнимаются, смеются, дарят ему какую-то огромную коробку и утягивают в сторону. Вероятно это какие-то хорошие друзья и смотреть на улыбающегося радостного Макса со стороны мне очень по душе.

Ровно до тех пор, пока рядом со мной не садится знакомая безумно красивая брюнетка. Та самая, которую Максимилиан называл Ингрид и просил держаться подальше.

— Sprechen Sie Deutsch? Vous parlez français? Parla italiano? Do you speak English? — изогнув бровь и улыбнувшись, спрашивает у меня она.

Кажется, что девица решила просто похвастаться знаниями своих языков. Что ж, рада за нее, но я могу похвастаться лишь посредственным знанием разговорного английского.

— I speak English, — коротко улыбаюсь и осматриваюсь по сторонам. Максимилиана уже нигде не видно, черт возьми, друзья его куда-то увели. Конечно девушка не кажется агрессивно настроенной, но Майер очень настоятельно просил держаться от нее подальше, так что… — I'm sorry, I have to go, — пытаюсь подняться на ноги и соскочить с разговора, но девица резко вцепляется мне в запястье и дергает вниз.

Плюхаюсь обратно задницей на стул и испуганно выдыхаю, глядя в ее почерневшие от злости глаза. Вот это перемена, вот это метаморфоза превращения принцессы в чудовище! Становится даже как-то страшновато и предостережения Макса уже не кажутся глупыми.

Она наклоняется к моему лицу, медленно и с ярко-выраженным презрением шипит мне на английском, скоростью перевода с которого я к счастью не обделена.

— Ты милая, девочка. Но не на того парня напала. Если ты думаешь, что такой как Макс будет с тобой вечно, то ты ошибаешься. Он быстро наиграется с миловидной простушкой и вернется туда, откуда начал. А начал он с меня. Поэтому советую сойти с пьедестала красавицы невесты, пока не поздно, иначе будет больно. Очень больно. Понимаешь меня?

Киваю и наконец отцепляю руку Ингрид от своего запястья.

Вот стерва! Вцепилась чуть ли не до крови своими наращенными когтями!

— Ingrid, was für eine furchtbare überraschung*, - раздается за моей спиной голос Макса и я облегченно выдыхаю.

Мужчина опускает свои ладони на мои плечи и успокаивающе поглаживает кожу большими пальцами, отчего я вздрагиваю и чувствую вереницу мурашек, бегущих вдоль позвоночника.

Ни черта не понимаю, что говорит Макс, но в его голосе слышу улыбку. Вероятно у него с этой “выгодной” невестой по выбору отца идет традиционный обмен любезностями, как и со всеми остальными гостями.

— Du hättest hier verschwinden sollen, eine geldgierige und lügende Schlampe, — его голос спокоен, а теплые руки все еще на моей коже и отвлекают от реальности.

На лице девушки появляется чуть ли не акулий оскал и она не менее любезно отвечает:

— Hast du einen neuen Wurf gefunden? Gut. Wie schnell fängst du an, deine Füße abzuwischen?

— Halt einfach die klappe und geh, Ingrid. Du kannst den Ehevertrag und mein Geld vergessen, — усмехается Макс, а девушка закатывает глаза.

— Willst du damit sagen, dass du Sie liebst? Und nicht wegen der erbschaft? — снисходительно фыркает Ингрид.

— Nur du kannst nach Abrechnung heiraten. Normale menschen heiraten aus liebe, — чересчур ласково произносит Майер, а Ингрид заливается хохотом.

Я не знаю немецкого, вот только слово “либен” — любовь, у меня на слуху. Отчего-то становится некомфортно и я дергаю плечами, чтобы Макс убрал руки. Он сказал, что любит ее или что? В груди что-то сдавливает и хочется тотчас подняться и уйти. Я тут для него старалась, изображала счастливую влюбленную дурочку, а он… флиртует с этой особой?! Что их связывало или, быть может, связывает до сих пор? Боже, а что если Макс чего-то мне снова не договорил и она, например, его бывшая жена или еще чего хуже?!

— Du bist witzig, Max. Glücklich zu bleiben, — смеется девушка и поднимается на ноги.

Поправляет подол своего платья и случайно, но я склонна думать что специально, смахивает бокал красного вина. Алая жидкость выливается на скатерть и хорошенько кропит мое белое платье.

— Oops, wie peinlich, — выдыхает она и начинает просто напросто размазывать салфетками пятно еще больше.

— Не нужно, все, достаточно! Это уже не поможет! — громко говорю я и она отстраняется. Одарив меня надменным взглядом, торопливо удаляется, при этом сделав вид что ее кто-то ждет и помахав рукой.

— Черт! — смотрю на красные пятна на своей одежде и становится так обидно.

Макс садится рядом, что-то шипит себе недовольно под нос, а мне даже смотреть на него не хочется. Вот как удается этому человеку вызывать во мне настолько противоречивые чувства, а? Словно рубильник какой-то переключается и я снова его видеть не желаю, хотя еще пять минут назад чувствовала себя даже капельку счастливой в его руках.

— Мы уже можем уйти, ты умница, Беликова, — мужчина берет меня за руку и помогает подняться. — Отдадим платье Розали, она просто волшебница. Вжух, и пятен нет, — смеется он, как будто ничего особенного не произошло. Конечно, он же не видел взгляд этой змеи Ингрид.

Покидаем зал и возвращаемся в нашу комнату. Перед выходом замечаю своих родителей: мама увлеченно с кем-то что-то обсуждает, а отец пристально следит за мной. Да, похоже неприязнь папы сильна, но обоснована ли.