— Что с ним? — громко спросил оставшийся сидеть за рулем Эдуард.

— Ему уже не помочь, — покачал головой Тео.

Забрав АКС мертвого полицейского, Трилеев вновь бросил взгляд в сторону оставшегося позади центра города. Опомнившись, он осмотрел и остальные два трупа — два табельных пистолета едва могли оказаться лишней находкой.

Не тратя время зря, Теодор и его спутники двинулись дальше — на восточный берег реки.

Отсюда, с крыши жилого шестиэтажного здания, перед Иваном открывался отличный вид на центральную часть Боровска. Кварталы, построенные на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков, сейчас были окутаны покрывалом мрака. Кое-где тьму рассекали блики фонарей и ламп. А в некоторых окнах все еще горел света — пока у владельцев квартир оставалось топливо для генераторов.

Улицы города погрузились в хаос. Еще несколько часов назад люди объединялись для того, чтобы спастись и защитить своих близких. Но теперь эти группы все более и более походили на банды мародеров. Пожарные топоры, ломы, молотки, обрезки труб, заточенные отвертки и биты — эти люди хорошо успели подготовиться к встречам с зараженными. Но их уже мало интересовали те, кого навсегда изменил вирус. Теперь их целью были лишь оставленные без присмотра магазины.

Этой ночью Боровском правили восемь, появившихся за один вечер, банд. Пока, они редко сталкивались друг с другом — сейчас их целью была лишь добыча.

— Почему трешься за спиной? — резко обернувшись, произнес Иван.

— Надо сообщить вам кое-что, — вздохнул седоволосый мужчина в форменной куртке охраны. — За час мы потеряли двух бойцов: одного убили мародеры, а второго укусил зараженный… его пришлось убить.

— Убить? Он еще пару часов мог бы послужить общему делу, — огрызнулся Иван.

— Он испугался, и его пытались успокоить… — начал оправдываться его собеседник. — Он стал стрелять в парней, и им пришлось убить его.

— Плохо, — громко произнес Николаев. — А хорошая новость у тебя найдется?

— Думается, то были две хорошие новости. А теперь — две плохих.

— Ты охренел, сука? — не сдержался Иван.

— Мы потеряли связь с восточными блокпостами… — негромко произнес его собеседник.

— Давно?

— Уже более часа.

— Это ни о чем, пока, еще не говорит, — резко перебил его Николаев. — Ну, что еще?

— От нас ушли полицейские…

— Ты о чем это говоришь?

— Все ушли, вчетвером.

— Как это ушли? — сквозь зубы переспросил Николаев.

— В восемь вечера они в патруль вышли, в двух разных отрядах — за мародерами «приглядывали».

— А потом? — немного успокоившись, спросил Иван.

— Отделились от остальных и соединились друг с другом… Мародерствуют они, в общем, сейчас.

— Сколько у нас людей?

— Если кого считать? — переспросил седоволосый мужчина.

— Слушай, урод, я тебе даю минуту на то, чтобы посчитать и объяснить, сколько людей у меня сейчас есть, — выхватив полицейский ПМ, Иван приставил его к скуле своего собеседника.

— Четырнадцать… если считать вместе с вами, — не раздумывая, ответил седоволосый собеседник.

— Значит, тринадцать, — задумавшись, произнес себе под нос Иван. — Иди, собирай всех, кто у нас остался.

— Трое бойцов, пока что, в патруле — они тут недалеко шарятся…

— Иди, значит, зови тех, кто сейчас находится здесь, — поддавшись новой вспышке ярости, сжав зубы, произнес Николаев.

Ничего не произнеся в ответ, седоволосый мужчина неспешно направился в сторону дверного проема, соединявшего крышу с хозяйственными помещениями, располагавшимися под ней.

— Думаете, я тупой? — неожиданно остановившись, громко спросил охранник.

— Ты что, совсем головой двинулся?

— Я знаю, что с Брусом случилось, — не поворачиваясь к собеседнику, продолжил седоволосый мужчина.

Резко обернувшись, охранник сделал выстрел. Но меткость Ивана лишила его противника права на второй. Пуля перебила сонную артерию, и теперь, свалившись на колени, седоволосый мужчина захлебывался собственной кровью.

Опомнившись, Николаев нацелил пистолет на свою левую ногу и, не раздумывая, сделал выстрел. Пуля прошла навылет, пробив лишь мягкие ткани голени.

— Тринадцать — плохое число, — усмехнулся себе под нос Иван, глядя в сторону умирающего охранника. — Бог дюжину любит…

Прошло не более двух минут, когда на крышу выскочил полноватый парень, в серой футболке и форменной кепке.

— Он с ментами заодно… их засланец… — самоуверенно лгал Иван.

Внимая к его словам, охранник повел раненого Николаева вниз. Их уже ждали — в просторной квартире на шестом этаже, убранство которой отличалось пафосом и напыщенностью.

Войдя в помещение, Иван сразу же услышал звук звонка входящего вызова. Лишь сейчас он вспомнил, что, подключившись к сети, оставил ноутбук на столике в гостиной. Переглянувшись с оставшимися охранниками, Николаев сел на мягкое кожаное кресло хозяина квартиры. Убедившись, что веб-камера закрыта, приклеенным к ней листом бумаги, Иван сразу же принял вызов.

Это был незнакомый ему ник, но лицо, увиденное на мониторе, он давно уже считал приевшимся.

— Здравствуйте, Николаев, — выдавив из себя подобие приветливой улыбки, произнес его собеседник.

Этот темноволосый человек, с темно-карими, почти черного цвета, глазами и мясистыми чертами лица говорил на чистом, без всякого акцента, русском языке.

— Молчишь? — улыбнувшись, произнес темноглазый человек.

— Знаете, Исаак Ильич, я человек тихий, — спокойно ответил его собеседник. — И бросаться приветствиями я не привык…

— Ой, и я тоже, — рассмеялся Исаак.

Иван хорошо знал, что за последние двадцать лет работы в концерне Исаак Кац, ставший теперь Айзеком Бэнксом, успел превратиться в одного из самых влиятельных членов совета директоров компании. Опытный управленец, беспринципный, обладатель крепких связей с криминальным миром, Исаак Ильич ценился как человек, способный разобраться в самых сложных вопросах внешней политики концерна.

— Ты сейчас где? — задумавшись, спросил Айзек.

— У человека одного, очень гостеприимного, — ответил его собеседник, рассматривая труп хозяина, убитого во время штурма квартиры.

Отмеченное бесчисленными ранами тело председателя городского суда лежало всего в нескольких метрах от Ивана, на пропитанном кровью ковре.

— Он хорошо тебя встретил? Доверяет тебе?

— Да. Все так и выходит, — невольно переглянувшись со своими бойцами, ответил Николаев.

Едва сдерживая усмешку, Айзек отвлекся от разговора.

— Жаль, что так получилось, — глядя прямо в объектив веб-камеры, произнес Кац.

— А что случилось? — с наигранным непониманием переспросил его собеседник.

— Не вижу я тебя — с камерой ты что-то сделал, — развел руками Айзек.

— Зачем вам это?

— Как это «зачем»? — недоуменно переспросил Кац. — Хочу, Иван Станиславович, увидеть твою рожу…

— Зачем?

— Твоя рожа сейчас многое о тебе могла бы сказать… А? Разве не так?

— Так что вы от меня хотите? — резким тоном переспросил Иван.

— Натворил ты всякого, Ванюша… — театрально вздохнул Айзек. — Натворил такое, что не отмыться теперь.

— Разве я плохо зарекомендовал себя перед руководством? А? Вам как, в Лондоне? Нравится?

— Нравится-нравится… Лучше тут, чем в Берне. И с высоты моей лондонской башни мне все видно, что у вас в Боровске творится.

— Ну и что же тут творится? — грубо переспросил Николаев.

— Нашкодил ты, Ванюша… — вновь вздохнул его собеседник. — Ну и что мы делать будем с тобой? Как накажем? В угол поставим?

— Изя, ты охренел, — после небольшой паузы спокойно произнес Иван. — Я тебя найду.

— Ну-ну, — усмехнулся Айзек. — Давай — погавкай.

Николаев молчал.

— Жаль, я твою рожу сейчас не вижу…

— Зато, я твою вижу, — выдавив усмешку, произнес Иван.

— Ты лучше скажи, хочешь хоть как-то все это исправить?

Николаев вновь промолчал, не зная, что ответить своему собеседнику.