Находясь в каком-то полубредовом состоянии, я зябко поежилась, когда спине вдруг стало холодно. Из груди вырвался кашель. Чьи-то руки подхватили меня за талию, стянули со спины лошади, и из меня вырвался слабый стон от невыносимой боли, прошедшейся по спине. Ноги дрожали после долгой неподвижности, колени подгибались.

– Отведи коня к воде, – бросил кому-то Николас, а меня поднял и усадил на ствол упавшего неподалёку дерева. Но я тут же встала и сделала нетвердый шаг в сторону.

– В чём дело? – строго спросил еще не успевший отойти Ник.

– Мне надо, – многозначительно сказала я, покачиваясь от усталости.

Ему не потребовались объяснения. Он обвел меня неуверенным взглядом, явно сомневаясь в моей способности разобраться со всем самостоятельно, но неохотно уступил, лишь угрожающе добавив:

– Попробуешь сбежать…

– Знаю, – буркнула я и пошла к кустам, однако снова была остановлена.

Во тьме сверкнуло лезвие. Не успела я отпрянуть, как веревки на моих кистях безвольно упали на землю.

– На этот раз без глупостей, – мрачно добавил Ник и отошёл к сброшенным в кучу седельным сумкам.

Орудовать пробывшими значительное количество времени в одном положении руками оказалось тяжело. Любое движение сопровождалось ноющей болью, а из-за накатывающих то и дело головокружений я несколько раз едва удержалась от падения.

Но прежде чем вернуться обратно я долго смотрела в сторону леса, прислушиваясь к раздававшейся позади возне мужчин, готовящихся к ночи. Мысль о побеге больше не искушала. Я вяло спорила сама с собой, убеждая, что выжив однажды в лесу с лихорадкой, смогу справиться с этим снова, даже с такими ужасными ранами и целым отрядом на хвосте. Но даже если бы в эту безрассудную чушь и можно было поверить, я не стала и пытаться, ощутив смертельную усталость лишь только думая об этом. Мне ничего больше не оставалось, кроме как развернуться и побрести прямиком в неизвестность. К людям, которых воспринимала, как врагов, но пока не понимала, так ли это было на самом деле.

Свою жизнь я оставила позади.

Среди алого света от костров выделялась высокая фигура Николаса в нетерпении мерившего поляну шагами. Он почти сразу заметил меня и остановился, скрестив на груди мощные руки.

– Почему так долго?

Проигнорировав вопрос, я просто вышла из теней и обвела взглядом значительно изменившееся место привала. Еще недавно тихая и освещенная одним только светом луны полянка превратилась в настоящий небольшой лагерь. На меня накатила волна тоски. Как же быстро способен был человек разрушить безмятежность природы, принося своим присутствием хаос и опустошение.

Мужчина расстелил на еще влажной земле меховое одеяло, рассчитанное на одного человека, и разжег рядом небольшой костёр, подвесив над ним длинные куски сырой крольчатины. Я недоуменно поморгала, гадая, где они достали сухие ветки и когда успели обзавестись добычей, но мое внимание тут же переключилось на приторный запах, витавший в воздухе. Приглядевшись, я рассмотрела несколько деревянных ёмкостей у огня, наполненных толчеными травами для заживления ран, и поморщилась, предвкушая вынужденное лечение.

В нескольких метрах от нас расположились и остальные. Они расселись вокруг большого костра и оживлённо переговаривались, так же держа над пламенем палочки с нанизанным на них мясом. И все стало понятно, стоило перевести взгляд на взъерошенного сокола, лакомящегося остатками пойманных для людей тушек.

– Садись.

Наконец перестав буравить меня недовольным взглядом, Николас подошёл к огню и начал ссыпать порошок от трав во флягу с водой. Я посмотрела на указанную лежанку, на мужчин в отдалении и внезапно ощутила, как сердце сжимается от страха. Но тело молило об усталости, и я осторожно опустилась на мех, как можно дальше от костра, настороженно следя за Ником. Он уже закончил с приготовлениями и целенаправленно двинулся ко мне. Но стоило ему присесть, я резко отпрянула и обняла колени, желая отгородиться хоть чем-нибудь.

Мужчина несколько мгновений вопросительно смотрел на меня, не шевелясь, и понимание наконец отразилось в его взгляде.

– Не стоит этого бояться. Я не трону тебя, – он заглянул мне в глаза и уверенно добавил. – Я не Истэк.

Но эти слова лишь поселили в душе новые подозрения.

– Тогда для чего я тебе? – невольно вырвалось у меня.

Николас нахмурился, явно не желая снова поднимать эту тему.

– Я уже говорил.

– Кажется, я тебе тоже, – неожиданно злобно парировала я. – Я не стану тебе прислуживать!

– Так тебя больше привлекает иной род занятий? – с издевкой в голосе поинтересовался он, стремительно раздражаясь.

От его намёка я разом побледнела и замолчала, не желая знать, к чему приведут слова. Он, казалось, осознал свою ошибку и тяжело вздохнул, сжав переносицу. Потом потянулся к уже приготовленной тарелке с мясом и передал мне ее вместе с флягой.

– Ешь, я пока обработаю раны.

Но несмотря на явный голод, я ощутила тошноту, едва только посмотрела на еду, и скривилась. Взгляд Николаса стал по-настоящему опасным.

– Хочешь умереть от лихорадки? Не будешь есть, потеряешь все шансы. Делай, как сказал.

Я полоснула его гневным взглядом, но флягу нехотя взяла. Принюхалась к плескавшейся там кашице и тут же сморщилась, по-волчьи шмыгнув носом. Но стоило встретиться с горящими глазами Николаса, как все сомнения пропали, и я отпила из ёмкости. Видимо, на моём лице отразились все возможные выражения отвращения, потому что Ник вдруг опустил голову, старательно скрывая улыбку. Я мрачно представила, как выплескиваю содержимое ему в лицо, и сделала еще один небольшой глоток, передёргиваясь от мерзкого вкуса всем телом.

– Повернись спиной.

Всё еще пребывая в ужасе от отвара, я повиновалась и постаралась запихнуть в себя кусочек мяса, борясь с дурнотой. Осторожно, стараясь не задеть раны, мужчина стянул с меня накидку, и я напряглась всем телом, зная, что должно последовать дальше. Но передо мной вдруг возникла тень.

– Возьми, прикройся, – предложил Ник, протягивая недавно укрывавший меня мех. – Подозреваю, что так тебе будет спокойней.

Заливаясь краской от смущения, я слегка кивнула и закрыла переднюю часть тела. Хотя чего он там не видел. Но мне хотелось забыть о той неловкости.

Вопреки моим опасениям, рубашку мужчина с меня стягивать не стал. Он лишь высоко задрал её и обнажил бинты, полностью облепившие моё тело. Они были настолько мастерски затянуты, что даже не ослабли за время поездки.

Пока Ник разматывал повязки, я, напряжённая до кончиков волос, в волнении кусала губы. Но он явно знал, что делал, и ловко двигал руками, ни разу не коснувшись моей кожи. В местах повреждений ткань ожидаемо прилипла к ранам, и под хруст моих зубов Николасу пришлось отдирать её, кое-где смачивая тряпкой, чтобы лучше отходило. О еде я забыла совершенно, небрежно отставив миски в сторону и сосредоточившись на ощущениях.

За спиной повисло угрюмое молчание.

– Ну? – не выдержала я.

– Приятного мало, – признался мужчина.

– Вот уж точно… – пробурчала я, наблюдая, как он рыскал в сумке и изо всех сил стараясь держать глаза открытыми. Горечь напитка немного взбодрила меня, но её действие уже ослабевало, приглашая погрузиться в долгожданный сон.

Тёплые руки мягкими касаниями мозолистых пальцев пробегались по моей холодной коже, и, несмотря на боль, последовавшую при промывании ран от плети, я начала немного расслабляться. Но изнутри все же вырвалось шипение, как только Ник начал втирать лечебную мазь. Она жутко жгла и щипала, но каково же было моё удивление, когда мужчина вдруг слегка наклонился и подул на воспалённую кожу, а потом невозмутимо продолжил лечение. Я молчала.

Ровно до того момента, как он перешёл к плечу. Стоило мокрой ткани коснуться раны, я приглушённо вскрикнула и подскочила от боли, а потом рассерженно развернулась.

– А чего ты ожидала после того, как вырвалась из рук близнецов, и, словно умалишенная, помчалась в лес? – недовольно спросил Николас в ответ на мой яростный взгляд. – Как минимум несколько швов придется наложить заново.