– Говори, – благосклонно разрешил Истэк и затянул пояс на штанах.

– Девчонка жива?

– Живее всех живых, – оскалился Кезро. – Правда, потрепанная… слегка. Почему спрашиваешь?

– Я покупаю её у тебя, – спокойно заявил я.

– Чего?

Истэк замер у хиленького забора, его лицо разом помрачнело.

– Эта рабыня не продаётся. Как минимум, пока я не устану от нее.

– Рабыня? – хмуро переспросил я.

– Вчера девчонку окольцевали, – пояснил Истэк. Теперь из его голоса исчезло даже показное дружелюбие.

– Сколько ты за неё хочешь?

– У тебя плохо со слухом, Николас? – прошипел Кезро. – Я же сказал, девчонка моя.

– Назови любую цену.

– Этна же не покупают рабов, – прищурился он.

– Я решил сделать исключение.

– И почему же именно она? Выбирай любую другую рабыню, у нас их достаточно.

– Просто назови цену, Истэк, – в мой голос просочились угрожающие нотки, и Кезро заметил это.

– Просто сходи к демонам, Николас, – рыкнул он.

Я уже среди них.

В мгновение ока у его горла оказалось острое лезвие топора, а сам воин был прижат к стене ближайшей хижины. В глазах Истэка блеснула ярость, он скривился и покосился на свою шею.

– Опасную игру ты ведешь. Хочешь заработать новый шрам? – прохрипел мужчина и взглядом указал на давний след от его кинжала на правой стороне моего лба.

– Кажется, это моё оружие сейчас у твоего горла, – невозмутимо ответил я.

– Если сейчас кто-нибудь увидит тебя, будет скандал, – вкрадчивым голосом произнес Истэк.

– Приятно, что ты беспокоишься обо мне. Предлагаю разойтись мирно, отдавай девчонку и забирай плату.

Кезро зарычал, словно дикий зверь, и хотел было ответить, но я перебил:

– Более выгодного предложения ты ни от кого больше не получишь. Любую цену, Истэк. Говори.

– Мне ничего не нужно, – выплюнул он.

– Тебе, может, и нет, – спокойным голосом сказал я. – А вот, что скажет твой отец, узнав, что упустил такой удобный случай обогатиться из-за какой-то обычной рабыни.

– И что же такого в этой обычной рабыне нашел ты, раз готов заключить такую смелую сделку?

– Это мое дело. Решай.

Удерживая его ненавидящий взгляд, я повесил топор обратно на пояс и сделал шаг назад. Истэк яростно потер шею и провел пальцем по подбородку, лихорадочно раздумывая и бешено поглядывая на меня.

– Чтоб ты сдох, Николас! – в сердцах рявкнул он.

Я усмехнулся и скрестил руки на груди.

– Так что?

– Ладно, – выплюнул он и скривил губы. – Ладно, согласен, – и назвал цену.

Внутри всё неприятно похолодело. Отец будет в ярости. Такие расходы получится покрыть еще очень нескоро. Я замешкался, но виду не подал.

– Идет, – сдержанно ответил я и протянул ему руку.

Истэк с отвращением посмотрел на нее, фыркнул и пошёл в свою хижину.

– Жду тебя в полдень.

– Это не все, – вдруг остановил его. Кезро напряжённо замер. – Есть еще кое-что.

Высокий широкоплечий воин с длинными и черными, как смоль, волосами, не оборачиваясь, вел меня к указанному Истэком месту.

Я с невозмутимым видом шёл следом, но внутри вихрился ураган эмоций. В правильности своего решения я не сомневался, но опасался последствий. Если бы Фрейя была обычной женщиной, напуганной и покорной судьбе, проблем бы не возникло. Я бы освободил ее и обеспечил бы спокойное, безбедное существование в своей деревне. Но лесная дикарка была совсем другой, и это вводило меня в смятение. Мужчины нашего клана не привыкли чувствовать опасность, исходящую от женщин. А от Фрейи ею веяло за несколько десятков шагов. Предупреждение исходило от всей её фигуры, сквозило в суровых, слишком взрослых, но всё еще не лишенных наивности и жизни глаз. В нечеловеческом оскале, хмуром выражении лица.

Девчонка явно была сильна и хорошо обучена боевым тонкостям. Из моей головы не уходили совершенно невероятные картины. Скорость, с которой она неслась по лесу, не уступая в ловкости волкам, ярость, с которой сражалась, умело орудуя кинжалом и кулаками. И страх. Но не за себя. Он по-настоящему проявлялся в ее глазах лишь при взгляде на этих диких животных. Будто бы её собственная жизнь зависела от одного только их благополучия. Все это просто не укладывалось в моем сознании.

Девочка, сумевшая выжить зимой в одиночестве, без крыши над головой и поддержки клана. Не закричавшая, когда Кезро избивал ее этим их чудовищным оружием. Не дрогнувшая при столкновении со своим кошмаром. Женщина, сумевшая стать частью волчьей стаи. Женщина – воин.

Тайна, которую я собирался разгадать, потому что намеренно ввязался во всё это, будучи готовым к любым последствиям. Но я достаточно понаблюдал за ее борьбой, чтобы понять: этот огонь не должен потухнуть сейчас. После всего ее жизнь не может закончиться так: в плену у Кезро, которым она поклялась отомстить. В рабстве, сломившем бы её наверняка.

Я ничего не должен был ей. Но знал, что если пройду мимо, буду вечно должен самому себе.

Глубоко погрузившись в размышления, я не сразу заметил, что мой проводник остановился. Сердце пропустило удар, когда я поднял глаза и увидел свернувшуюся клубочком девчонку, за руки привязанную к воткнутому в землю колу. Одного взгляда на белое, покрытое ссадинами, гематомами и бисеринками пота лицо Фрейи, на ее бегающие под закрытыми веками глаза и сухие, потрескавшиеся губы, хватило, чтобы мое дыхание сделалось тяжёлым, а взгляд заполонила красная пелена ярости. Какого демона эти дикари решили, что имеют право так обращаться с людьми!

– Вы что с ней сделали? – медленно, с угрозой спросил я, не сдержавшись.

Кезро безразлично пожал плечами и воинственно сложил руки на груди.

– Девке этого даже мало. За проявление неуважения к нашему вождю ее стоило бы отхлестать посильнее, а вдобавок еще и бросить на развлечение воинам.

Мне потребовалось приложить немало усилий, чтобы заставить кулак разжаться и не полететь в эту наглую рожу.

– Я плачу такую безумную цену за полуживую рабыню? – недовольным покупателем пришлось притвориться, но вот злость в моём голосе была более чем настоящей.

Кезро насмешливо оглядел дрожащее тельце.

– Ты сам захотел эту дрянь.

Мужчина потянулся к узлам на окровавленных запястьях пленницы, но я, не отдавая отчёта своим действиям, вдруг метнулся вперед, свысока взглянул на Кезро и твердо сказал:

– Я все сделаю сам. Она теперь моя, – от последнего слова мысленно поморщился.

Воин демонстративно обвел меня взглядом, будто оценивая, презрительно хмыкнул и ушёл. Я не стал терять времени. Присел около бессознательной девчонки, тихо поскуливающей в болезненном сне, осторожно коснулся её лица, пытаясь определить, насколько сильна лихорадка. Короткий облегченный выдох вырвался из груди. Пока не критично, еще был шанс спасти ее и задержать распространение болезни.

Потом я, как мог, быстро пробежался пальцами по ее оголённому телу, всматриваясь в повреждения и кровоподтеки, но все самые серьезные раны явно были на спине, к которой безжалостно прилипла ткань плаща. Наконец кинул опасливый взгляд на ее ноги и бедра, покрытые рваной, истончившейся тканью штанов, и, не заметив на них крови, выдохнул. Не тронули. Запахнул полы плаща на груди девушки и начал осторожно резать связывающие ее запястья путы.

Кинжал, который был надежно спрятан у меня в сапоге, справился бы с этой задачей быстрее, но я не стал раскрывать его местоположение на случай, если рядом находилась пара любопытных глаз. А потому воспользовался простым клинком, всегда висевшем на поясе.

Окровавленные веревки неслышно упали на землю. Фрейя вдруг вяло, едва ощутимо толкнула рукой мою ногу и что-то промычала. Я покачал головой и улыбнулся уголком губ. Даже в отключке показывает характер.

– Что же мне с тобой делать? – пробормотал и начал медленно поднимать её с земли, боясь навредить.

Она все же жалобно захныкала, но стоило ее голове приникнуть к моей груди, тут же замолчала, спрятала избитое лицо в складке рубахи под мышкой. Почему-то эта резкая перемена отозвалась у меня в груди странным, мимолетным приступом нежности. Девчонка казалась такой уязвимой, робкой во сне, что совсем не вязалось с ее образом накануне.