— Хотите сказать, секс — прямо-таки гарантированный способ?

— Не то, чтобы гарантированный, но в нашем закостенелом сословном обществе не вполне одобряемый. Лично я, признаюсь, именно таким образом. В двадцать один год.

— Допустим, я девственник, — абсолютно спокойно согласился я. — Но мне не вполне понятно, что, если я человек традиционных взглядов, и верю в единственную любовь до гроба? И до свадьбы — ни-ни?

— Верить. Искать эту любовь, конечно, не забывая про особенности женской психологии. Предложить вам соответствующую литературу?

— Спасибо, обойдусь. На самом деле, я лишь рассуждал, а взглядов вполне современных. Вы не ответили — так какая же альтернатива? По раскрытию навыка.

— Альтернатива — в иных источниках вызвать всплеск гормонов. Искать другие способы испытать острые ощущения. Прыжки с парашютом, гонки на мотоциклах, экстремальные виды спорта, вот это всё. Неужели у вас нет знакомых, которые могли бы с этим помочь?

Кто бы знал, что вечером того же дня его слова про «острые ощущения» заиграют новыми красками.

Итак, я приехал на тренировку и обнаружил, что наш тренер, а также троица парней стоит одетая по-уличному, в лёгкую полу-спортивную одежду.

— Ты чуть не опоздал, — сказал Сергей Сергеевич. — Сегодня мы идём… на полевые тренировки.

— В каком смысле?

— Искать приключения! — сказал один из парней.

Его звали Егор, второй представился, как Ленни, их я уже встретил при первом моём посещении. Третьего я видел впервые, он назвался Алишером. Подождали меня ровно три минуты, пока я переодевался в спортивное.

— Ты новичок, — Сергей Сергеич хлопнул меня по плечу. — К тому же — дворик. Потому будешь стоять на стрёме, приглядывать, не пойдут ли жандармы.

Затем все закрыли лица лёгкими шарфами и масками.

— Я, собственно, не против поучаствовать, — сказал я. — И даже не на стрёме. Вы что собираетесь делать? Грабить банкоматы?

Моя “банда” дружно посмеялась и бодрым шагом направилась на выход.

— Нет, конечно, — сказал Алишер. — Всё законно и безопасно. Это ж Барбар. Ну, почти.

“Барбар” — от фамилии Барбарискин, понял я. Что ж, как раз сегодня порекомендовали “острые ощущения”. Может, это совпадение не зря, подумалось мне. Возможно, это говорили во мне медленно кипящие юношеские гормоны, возможно, воспоминания о прошлых жизнях. Кажется, ещё не прошло ни одной моей молодости Секатора, чтобы я хотя бы немного не прикоснулся к обратной, тёмной стороне жизни столиц. Это тоже может быть полезным. Недолго думая, направился вслед за ними, незаметно перевесив кобуру с пистолетом под спортивку.

Мы вышли из здания техникума, прошлись по бульвару перед ним и свернули на одну из неприметных улочек. Вокруг рядами встали унылые пятиэтажки. Я знал их как “хрущёвки”, но здесь они назывались по-другому, но тоже в честь какого-то правительственного лица, наверное, премьер-министра середины прошлого века. Кажется, “косыгинки”.

Чем дальше мы отдалялись от бульвара, тем более безлюдно становилось. На часах было всего восемь, но здесь не было заметно ни семейных пар, ни молодёжи, лишь одинокие мужчины и женщины средних лет спешили с работы. Видя нас, многие шарахались в сторону или переходили на другую сторону улицы. Судя по одежде, я понимал, что все они — крепостные или мещане. Мы шли молча, долго, энергичным шагом, изредка срезая через дворы, но молчание начало раздражать.

— Я ничего не знаю о тебе, — спросил я Алишера, который шёл рядом. — Даже сословия.

— А зачем знать? — усмехнулся он. — Из служилых татар я. Из-под Симбирска.

— Ты же говорил, что из казаков? — бросил Егор.

— А какая разница? Сейчас одно сословие — контрактное.

Слово это я уже слышал, но не отразил, что речь идёт не типе воинской службы, а о целом сословии.

— Ты ж дворик? — спросил Егор. — Из богатых, или так?

— Или так, — кивнул я, посчитав, что это ближе к истине.

Мы подошли к перекрёстку, и шедший впереди Барбар замедлился, отойдя в тень раскидистой айвы, на которой уже зеленела листва.

— Вон, смотри. Клуб абиссов. Наша задача — поговорить с охранником. Вы, парни, помните, о чём. В бой вступать только по команде. Ты, Эльдар, останешься здесь. Смотри и учись.

Я хмыкнул — мол, ещё подумаю, следовать ли его совету, или нет. Но пока что остался в тени.

Абиссы, как я понял, это что-то вроде местной смеси рэперов и растаманов. Мещанская молодёжь, в основном, эмигрантская, предпочитавшая музыку родом из французских колоний и Великой Абиссинии, самой крупной социалистической страны из оставшихся после распада местного соцлагеря. Клуб находился через дорогу, сама музыка уже доносилась из приоткрытой двери: характерный этнический барабан, басы, речитатив. Не самый неприятный жанр, который мне доводилось запомнить, особенно после десятков реальностей, где ничего лучше блатняка не услышишь. Но сейчас он вызывал дискомфорт и беспокойство.

У входа стояло трое парней. Все окружающие резко разделились на “наших” и “ненаших” — чёрт возьми, как мне это было знакомо!

Барбар молча кивнул, все надвинули маски на лицо и ровным клином пошли в сторону клуба. Удивительно, но старик теперь казался одним из моих ровесников. Спортивный, подтянутый, с ровными резкими движениями. Один из парней тут же скрылся в дверях клуба. Двое остались.

— Чё надо? — услышал я слова самого крупного из них, бритого. Видимо, того самого охранника.

“Наши”, говорили тихо. Я услышал слова “обидел”, “зачем”, “извинись”, и что-то ещё. Неужели не рэкет, а дело чести? Впрочем, первым впечатлением от тренера и ребят было именно такое, а я редко ошибался. Бритоголовый задёргался, четвёрка обступила их со всех сторон. Рука охранника нырнула куда-то за дверной проём, и в ней появилась бита для “байсболля”, как назвал вид спорта тот таксист. Четвёрка тут же преобразилась. В руке у Егора возникла короткая складная дубинка, вроде той, что была у Осипа. У Ленни — кастет, а Алишер достал и размахнулся нунчаками. Барбар, Сергей Сергеевич, похоже, предпочитал драться голыми руками.

А в руке у приятеля нашего оппонента сверкнул нож. Группа пришла в движение. Бритый замахнулся битой, но Барбар ловко уклонился, и в плечо бритому воткнулась дубинка Егора. Нунчаки Алишера выбили из ладони кинжал, которым замахнулся второй, мелкий. Ещё взмах битой. Тренер оттолкнулся, перехватил ладонь бритого, вывернул, бита выпала из разжатых пальцев, и была поймана ладонью соперника.

Удары парней посыпались по куртке и бокам бритого. Он закрылся, спрятался, его подельник отошёл назад, укрываясь от метких ударов Барбара. Вроде бы, всё шло хорошо, но я почувствовал дискомфорт. Во-первых, адреналин снова выплеснулся в кровь, и мне было тяжело стоять в стороне. Я прямо рвался туда, рвался помочь своим сородичам в этих каменных джунглям. Во-вторых, я чувствовал опасность. Шестое чувство в этом мире было как никогда обострённым, и я понимал, что что-то может пойти не так.

И оно пошло.

В первую очередь, потому, что я инстинктивно сделал пару шагов вперёд, выйдя из тени. Во вторую — потому что несколькими секундами спустя, когда бритый, казалось, уже окончательно сдался и отступил внутрь клуба, четверо моих подельников резко побежали в мою сторону. А из дверей хлынула толпа парней — в широких джинсах, разного цвета кожи, с разными причёсками.

У многих в руках были кастеты, дубинки и ножи.

— Валим! — заорал кто-то из “наших”.

Мне хотелось драться. Разумеется, навыки бега в курьерской службе могли быть полезны, но я пришёл сюда не за этим. Я встретил первого ударом по ноге. В моей руке оказалась сухая палка, выломанная из соседней айвы, пара ударов — и ближайший враг обездвижен. Но, увы, я почему-то был неинтересен толпе, её интересовали только те четверо, кто учинил драку у входа. Секундой спустя понял, в чём дело: из-за того, что моя форма отличалась от формы парней, и я стоял поодаль, меня приняли просто за какого-то уличного парня, попавшего под горячую руку. После обмена первыми ударами толпа выкинула меня на обочину. Ветка сломалась о спину очередного парня, а следующие понесли меня вперёд.