— Хорошо сидит, барь. Куда теперь?

— А теперь… мы поедем тратить мои деньги и решать квартирный вопрос.

Сложно посчитать, сколько всего квартир я сменил и сколько домов, вилл, коттеджей я построил за свою жизнь. Жил в землянках, и в бункерах, и в роскошных дворцах. Последнее, правда, обычно приходилось уже ближе к старости, когда удавалось пробраться поближе к власти, стать владельцем корпорации или видным государственным деятелем, например, генералом или главой промышленного военно-промышленного холдинга. Но иметь своё собственное отдельное жилище я любил. Из-за склонности к мизантропии тесные апартаменты в многоквартирниках были мне противны.

Именно поэтому, прикинув свои финансовые возможности и оценив рынок недвижимости, я решил начинать с малого. Сначала мы с Сидом закинули Софью на работу — работала она продавцом париков в супермаркете — и покинули Москву. Спустя час мы прибыли в Успенское и посмотрели полузаброшенную избушку. Первый вариант мне не понравился. Следующим стал посёлок Голицино, расположенный в десяти километрах от офиса Курьерской службы и в паре километров от магистрали “Дворянский путь”. Там нашлась небольшая контора недвижимости, продающая участки “для мещан, мелких дворян и купеческих детей” с крохотными коттеджами под ключ.

Долго выбирать я не любил и остановился на третьем из осмотренных вариантов в посёлке. Далее последовали семь часов проверки у нотариуса и подписания договора, бумажной волокиты, выписки, регистрации и прочих бесконечных поездок по конторам. Вечером того дня я заглянул приложение “Кошелёк”.

“Платёжный счёт: 104 руб. 82 коп.

Накопительный счёт: 3170 руб.”

Удивительно, но на всё нам хватило одного дня. Тут сыграла и простота оформления, и отсутствие необходимость брать кредит, и приятные бонусы сословия, вроде прохода в различные жилищные бюро без очереди. Я стал беднее на двенадцать тысяч, но в руке лежала связка ключей. Первый ключ открыл хилые, скорее, символические решётчатые ворота. Перед ними распахнулись мои двадцать соток голой, поросшей мелкими сорняками земли, огороженные забором. Прошёлся по короткой парковке и воспользовался вторым ключом, открыв вход в жилище — крохотный моноблочный дом с черновой отделкой. Тридцать с небольшим квадратов: символическая прихожая-тамбур, небольшая гостиная, совмещённая с кухней, крохотная спальня, тесный и холодный санузел. Бонусом был чердак, неотапливаемый и всё ещё пахнущий свежесрубленным деревом стропил.

Включил электричество в щитке, проверил котёл, плитку и сантехнику — всё работало исправно. Как часто это бывает, обнаружилась небольшая трещина в штукатурке — но иного за такую цену я и не ожидал. Сид приехал ещё раз, привёз откуда-то старый матрас, постельное бельё, немного из посуды и распрощался — солнце уже закатилось, а путь до имения предстоял неблизкий.

Я прогулялся по грунтовой дороге к небольшому универмагу, стоящему на въезде в посёлок, у пары многоэтажных домов. Успел перед самым закрытием купить еды и что-то из недостающих предметов быта. Приготовил “быстролапшу” в “быстропечке”, принял душ, обнаружив, что вода имеет слабо различимый болотный аромат. Расстелил кое-как постель и вырубился в своём собственном доме мёртвым сном.

В субботу меня растолкал Сид, которому я дал связку ключей.

— Вставай, барь, веселье продолжается.

И — снова разъезжали весь день, заказывали и возили мебель, бытовую технику и одежду.

В перерыве между разъездами, когда Сид отлучился за очередной покупкой, а в одиночку собирал шкаф, к дома подъехал роскошный длинный “Кадиллак” — удивительно, но марка автомобилей с таким названием была даже в этом мире. Выбежавший шофёр приоткрыл дверцу, и из машины вышел высокий, под два метра ростом мужчина в чёрном пальто, лет тридцати пяти, с короткой, немного агрессивной стрижкой.

— Извините! Циммер здесь проживает?

— Да, — я выглянул из окна, на всякий случай нащупав револьвер, оставленный на окне.

Мужчина прищурился — солнце было яркое, и разглядеть что-то в окне наверняка было непросто. Затем немного неуклюже заковылял по грязи к дому, а водила засеменил рядом.

— Что вы хотели? Вы кто?

— Вы меня не помните? Леонард Эрнестович Голицин. Сын владельца… вот это всего. И ваш новый сосед. Вон моя усадьба.

Он махнул рукой в глубины посёлка, медленно спускающегося к реке — там дома становились крупнее, и между ними виднелся роскошный особняк в псевдорусском стиле, частично скрытый в строительных лесах. Голицин продолжал.

— Я работаю с вашим, получается, отцом? — он подошёл к окну и протянул руку. —Увидел знакомую фамилию среди новых покупателей и решил проверить, тот ли это Циммер.

По мере приближения я буквально кожей почувствовал, насколько мощная у него аура. Голицин явно был сенсетивом, весьма мощным и опытным. Но интуиция, мой “нулевый навык” на этот раз подсказал, что руку пожать будет вполне безопасно — никаких вредных сенситивных эманаций не ощущалось.

— Тот, — я протянул руку в ответ. — Не помню, но будем знакомы.

Гость посмотрел целину в участке.

— Строиться будете? Или плодовое садоводство? Могу поделиться саженцами абрикосов и нектаринов.

— Пока не решил, — признался я. — Возможно, что буду.

— Ваш отец… не проявлял себя? — осторожно спросил Голицин.

— Нет. И вы же знаете, что я не могу дать ответ на этот вопрос. К тому же, если вы работаете с моим отцом — должны лучше меня знать, где он находится.

— Вы мне нравитесь, Эльдар Матвеевич! — Голицин указал на меня пальцем, изобразив выстрел из пистолета и направился обратно к машине. — Обращайтесь, если будут какие-то вопросы.

— Непременно.

Первое впечатление могло быть обманчивым, но знакомство показалось полезным.

До прочтения сообщений в телефоне дошёл только ближе к ночи. Писала мать — уже менее ультимативным тоном, приглашая на ужин, я ответил спокойно, мягко отказался и пообещал приехать через неделю. Сообщил, что недвижимость я нашёл, обустроился и всё в порядке. Пусть она и ведёт себя как тиран — всегда лучше попытаться успокоить, чтобы не было лишних волнений и ненужных попыток “причинить добро”. Ещё написали несколько однокурсников, включая Марка, который спрашивал, как у меня дела — коротко ответил, что всё в порядке и поблагодарил за коллекцию видео. Которое так до сих пор и не посмотрел. Угроз, вроде бы, не поступало.

Следом была парочка куда более интересных сообщений.

“Чё, как ты там? Вылечился? Работу ищешь? Мне сказали, что стажировка всё же будет”, — писала Алла.

И от Нинель Кирилловны.

“Дорогой Эльдаръ Матвеевичъ… Какъ ваше здоровье? Изъ головы не выходитъ тотъ нашъ поцелуй. Мне грустно это говорить. Это былъ порывъ… Я не готова. Мне нужно хорошо закончить гимназию и успешно поступить въ академию. Мне страшно, что наше съ вами увлечение вскуржитъ мне голову и испортитъ учёбу”.

Сперва перечитал переписку с Аллой и присвистнул. Выяснялось, что она тоже собеседовалась в Курьерскую службу, тоже принята на должность подпоручика и собирается проходить стажировку.

Неужто она меня преследует, подумалось мне. Мы не были настолько близко знакомы, поэтому сделал вывод, что просто решила идти по пути наименьшего сопротивления. Благо, моему реципиенту хватило мозгов не наговорить слишком много фантастической чуши. Сказал лишь, что решение идти работать было не его, что он отказаться от вакансии и находится в больнице — благо, не уточнив диагноз и специфику заведения. Поэтому сейчас я просто ответил:

“Ну, в таком случае, увидимся в понедельник — я решил пойти”.

Второй же ответ я обдумывал и писал куда дольше.

“Милая Нинель Кирилловна. Я выписался изъ больницы и сменилъ место жительства — мы больше не соседи. Намъ совсемъ не обязательно торопить события. Но я очень хочу встречи с вами, и уверен, что это вовсе не навредитъ. Я бы предложилъ увидеться завтра, как вы смотрите? Скажемъ, часовъ въ пять, въ ресторане Лелекай?”