Хорошая пара, подумалось мне. Совсем неправильным было бы её разрушать.

Именно поэтому последующие несколько часов явились определённого рода испытанием. Софья быстро переоделась в ультра-короткие шорты и футболку-пижаму с розовыми мишками и безо всяких признаков предметов нижнего гардероба под ней. Включила музыку — тяжёлый “электроджаз”, как здесь говорили. Квартира оказалась достаточно просторной, однокомнатной, но с большой гостиной, в которой мне развернули кресло-кровать. Вокруг царил типичный беспорядок молодой студентки, лишь недавно почувствовавшей свободу от родительского контроля. Разбросанные тут и там предметы нижнего белья, стены, украшенные многочисленными плакатами музыкальных групп: в чёрном гриме, позирующие с косами и мечами. На одном из постеров изображалась полуобнажённая девушка в коже, привязанная к пыточному средневековому механизму в окружении четырёх музыкантов с гитарами. Мрачная, но весьма интересная эстетика.

Стол с невзрачным экраном рихнера, заваленный учебниками и конспектами и одинокой банкой не то пива, не то какого-то безалкогольного напитка. И здоровенное, в шесть октав электропианино со встроенной микрофонной стойкой, стоящее по центру комнаты.

Софья общалась мной общалась коротко. Видно было, что слегка стесняется и даже, возможно, боится.

— Жрать будешь? В ресторанах этих ваших хрен наешься, — спросила она, после того, как я переоделся в домашнее.

— Не откажусь. А можно воспользоваться рихнером? — спросил я.

— Угу. Садись.

Она достала из холодильника какую-то похлёбку, бросила в “быстропечку”, как тут называли микроволновки. Затем поставила тарелку, наклонилась через плечо, чтобы ввести пароль, на миг коснувшись грудью через футболку и тут же отстранилась. Я покосился на неё, и она поймала мой взгляд. Признаться, в этот момент я подумал — уж не проверка ли это на вшивость?

В этом теле у меня ещё не случалось ничего с девушками, а тут мы были совершенно одни и организм мой — возможно, вместе с прошлым владельцем — просто орал: давай, опробуй меня в действии. Никто не узнает, а она не будет против, подсказывал чёртик на левом плече. Всплывали в голове разные неприличные исторические аналогии про барское “право первой ночи”, включился азарт, и…

— Ты чего так пыришься на меня? — вдруг прямо спросила она. — У тебя, Сид говорил, девки не было ещё, да?

— Не было. Но… нет, — выдавил я из себя.

— Да я и не думала, — сказала она. — Ещё чего.

И тут же быстро ускакала в ванную мыться.

Возможно, об упущенной возможности поучаствовать в интрижке и стал бы переживать любой прыщавый подросток. Но я со своим многовековым опытом циника-Секатора знал: предавать близких людей — глупо. У Сида ещё много раз придётся попросить помощи, а заполучить врага в близком окружении я не хотел.

В общем, я попытался войти в рабочий режим. Некоторое время я искал в разных городских ресурсах цены на недвижимость и был слегка разочарован — на мои деньги купить что-то приличное в Москве не представлялось возможным. Садиться на иглу съёмного жилья тоже не хотелось, поэтому оставался один вариант — что-нибудь в Подмосковье. На первые года сойдёт. Тем более, учитывая, что половину рабочего времени мне предстоит быть в разъездах.

Выбрав несколько вариантов, я лёг спать и попытался уснуть. Софья не выходила из ванной больше часа, отчего юношеские фантазии продолжали переполнять голову. Но силы воли хватило — я вспомнил Нинель Кирилловну, наш первый поцелуй, у которого я застал только самое окончание. Смог переключиться и благополучно уснул.

Проснулся я от разговора на повышенных тонах прямо над моим ухом. Как это предполагала София, и как это бывает в несмешных водевилях — в квартиру заявилась хозяйка и обнаружила меня, спящего в гостиной.

— Мужика что ль сменила, Софья? — спросила сухая старушка, глядя на меня сверху наподобие утреннего кота, просящего пожрать. — Или подработку нашла? Трусы опять по полу разбросанные, ай-яй-яй.

— Это не то, что вы подумали, это барь моего парня! — возмутилась Софья.

— Вот, правильно девка делает! — захихикала старушка и отошла в сторону. — Настоящая мещанка. Опытная. Нечего с крепостными, надо уровнем выше — сразу с барями. Куда перспективнее. Сенситивный, поди? Да-а, чую, нормального нашла, с силушкой.

— Олимпиада Степановна! Пожалуйста, не говорите так! Просто парня выгнали из дома, негде было заночевать.

— А своей квартиры нет, получается? — прищурившись, старушенция посмотрела на меня. — Какая досада! Хочешь, сдам. У меня в Химках есть, в Саларьево есть. Будешь эту гулёну к себе водить…

— Олимпиада Степановна, кажется? — уточнил я и поднялся с кровати. — Я попрошу вас обойтись без инсинуаций. Я здесь всего на одну ночь, вёл себя с вашей квартиранткой прилично и вольностей себе не позволял.

— А! Так вы с этим… с Сидом, поди, пожениться планируете? Что, право первой ночи? — старушка подмигнула, продолжала не то иронизировать, не то фантазировать. — Ладно-ладно. Не буду. Вижу, парень приличный. Я с тебя, даже, Софья, ни копейки за него не возьму — пущай себе сидит.

С этим видом собрала манатки и отправилась из квартиры. Я думал улечься спать обратно, как вдруг услышал грохот разбившейся об стену кружки, а затем сдавленное всхлипывание на кухне.

— Ты чего? — подошёл я к Софьи, которая скрючилась над столом.

В такие моменты не знаешь, что будет сделать правильнее — приобнять или оставить в покое. Учитывая ситуацию — предпочел вариант "просто дать выговориться".

— Она… она права. Я себя как последняя шлюха повела. Вчера подумала… мысль такая промелькнула, мол, ты приставать будешь, денег за амур предложишь, вы там дворянские богатые все. А я тебя шантажировать буду. Нет, я бы Сиду не изменила, нет. Не смогла бы, всё равно. Да и не нравишься ты мне.

— Не смогла, — подтвердил я. — И я бы не смог. Сид мне как брат.

— А Сид… он хороший, просто всё замуж не зовёт… Я ему правда ни разу не изменяла. Так, хотела, чтобы поревновал немного.

— Могу поговорить, намекнуть, — начал я.

— Не надо! — она строго зыркнула на меня мокрыми глазами. — Пусть сам додумается!

— Не переживай — ты не совершила ничего непристойного. Твоя честь и верность вне сомнений.

— Майка ещё эта… — она нервно дернула за ворот футболки, отчего я снова увидел чуть больше, чем она планировала. — Вырядилась как не знаю кто. Да и пригласила — чтоб Сид заревновал!

— Да чего я там не видел. А Сид у нас умный, не заревнует. Сейчас квартирный вопрос решим, и заживете нормально, сам тебя замуж позовет. Я вам помогу.

— Мне теперь ещë больше стыдно! Ты не такой урод, как я думала!

Она снова зашлась в рыданиях, и я решил, что меня это начинает раздражать — планов на день было предостаточно, и затягивать не хотелось. Налил воды в кружку и сунул в ладони.

— Значит, так. Нам скоро звонить Сиду. Если не хочешь неприятных вопросов — тебе нужно себя привести в порядок. Выпей медленно короткими глотками, а потом завари чаю. Я сейчас приготовлю поесть.

В замызганном старом холодильнике обнаружились яйца — неприлично-крупные и, возможно, даже не куриные. В шкафчике нашлись масло и специи. Готовить я умел, хоть и предпочитал, чтобы этим занимались профессионалы.

Тем не менее простая глазунья из четырех яиц получилась превосходной. Софья вскоре окончательно успокоилась и уплела свою половину за минуту, пробормотав что-то вроде:

— Однокурсницам хвастать буду, что мне дворяне завтрак готовят!

— А вот это — не прощу!

Сид отзвонился и примчал через полчаса с парой здоровых пакетов.

— Рихнер твой вывез. И револьвер — опечатанный, передали матери из лечебницы. Сейф — нет, Илларионыч, зараза, упёрся. А! Тебе ещё тут форму прислали, будешь примерять?

Итак, утром того дня я впервые примерил китель курьера-подпоручика по особым поручениям. На удивление, форма подошла, разве что в плечах была чуть великовата: всё же, нынешнему телу физическую форму лишь предстояло улучшать.