– Зачем ты увязался за мной? – рявкнула Рэйна.

Саргон лениво, как кот, потягивался у одной из зеркальных стен лифта. Его изумрудные глаза хитро блестели. Её вопрос он будто бы пропустил мимо ушей, лукаво улыбаясь. Это ещё больше выводило её из себя.

– Хочу проследить, чтобы ты не украла тут ничего, – мурлыкнул Саргон лишь тогда, когда её ладони сжались в кулаки. – А то от такой оборванки как ты жди неприятностей.

Двери лифта отворились в тот самый момент, когда девушка уже была готова вцепиться в его красивое лицо ногтями. Шумно дыша, она вывалилась на открытую смотровую площадку, пиная попадавшиеся ей на пути камушки.

На секунду у неё перехватило дыхание – они стояли на самой высокой точке этого здания, подвластной лишь ветрам, что дули с неимоверной силой. На глаза тотчас навернулись слёзы.

Очередной порыв воздуха чуть было не снёс Рэйну с ног, грозя толкнуть в открытое воздушное пространство – в паре шагов площадка обрывалась. Защитных ограждений не было. Но в последний момент Рэйну удержала крепкая рука Саргона, прижавшая её к сильному телу. Казалось, ветер для Саргона был лишь досадной помехой.

Вокруг него сплетались тени, образуя защитный барьер от стихии, бушующей на крыше. Оказавшись под защитой от ветра, Рэйна тут же широко раскрыла глаза. Вид, открывающийся на лежащий под их ногами город и лес, был настолько чарующим, что Рэйна вывернулась из объятий Саргона и медленно подошла чуть ближе к краю. Его тени по-прежнему окутывали их фигуры, но не мешали видеть то, что было недоступно глазу изнутри здания.

А они стояли на смотровой площадке невероятно высокого замка, чья крыша дальше резко уходила по наклонной вниз, врезаясь в парапеты и остроконечные витые шпили башен, пока не обрывалась, открывая их взорам миниатюрный городок. С такой высоты он казался игрушечным: блестящие стеклянные домишки были пугающе далеко, как и озерцо с лесом. За городком клубились лишь бесконечные облака, а за лесом – сгустки тумана. И ни намёка на что-то иное, кроме этого замка и города. Ни полей, ни рек, ни моря. Словно в этом измерении существовал лишь этот городок, лес, озерцо да замок, чей ансамбль сейчас нежился в тёплых, убаюкивающих, розово-персиковых тонах неба. Рэйна попятилась назад и упёрлась в чью-то грудь. Резко обернувшись, она хмуро взглянула на Саргона, который за это время на крыше не сказал ей ни слова. Тот снова попытался придержать её за локоть, но она вырвала свою руку и пошла к середине смотровой площадки.

– Какие мы злые, оказывается, – Саргон смаковал каждое слово, брошенное ей вслед. – Недовольные и противные.

Рэйна продолжила идти, не слушая и не вникая в смысл его слов. Всё внутри неё звало и манило к пустоте, что ждала её посередине этой площадки. Там площадка, вымощенная камнем, обрывалась, образовывая круглую дыру – довольно большую, чтобы в неё можно было запросто упасть. Разумеется, ничего, что могло уберечь от падения, не было и в помине. Это и не было нужно.

Подойдя к краю, она теперь смотрела не за пределы дворца, а в его глубь, в его сердце – лазурное озеро, плещущееся крошечным топазом по другую сторону этой пропасти. Она поднялась на самый пик, преодолев тысячи ступеней. Отсюда озеро казалось ей одновременно далёким и близким. Рэйну и водную гладь не разделяло ничего, кроме воздушного пространства. Каменная крошка сорвалась из-под её ступней и исчезла в жерле дворца. Рэйна шумно сглотнула.

Она знала, что надо сделать. Это был её рубеж.

Вода приветственно перемигивалась с ней, зовя к себе. Ей стоило бы сделать лишь шаг – и она сорвалась бы вниз.

Саргон встал рядом и, заглянув в яму, присвистнул.

– Неужели ты и впрямь прыгнешь? – он по-кошачьи улыбнулся.

Рэйна ответила ему неприличным жестом, на что Саргон подмигнул ей. Он сосредоточенно что-то рассматривал, откровенно пялясь на неё, от чего девушка не выдержала и спросила:

– Что?

Его лицо вдруг стало серьёзным и собранным. Сила, которая исходила от него, теперь заклубилась тенями у его волос. Маленькие звёздочки то гасли, то вспыхивали в этой тьме.

– Если во рту появится такая монетка, – он вытащил из-под камзола круглый золотой кулон, висящий на его шее на цепочке, – ни в коем случае не отдавай её им. Спрячь под язык.

Но не успела Рэйна обдумать это, как поток ветра пихнул её вперёд, в пропасть. Она чуть вскрикнула, камнем летя вниз.

На мгновение Рэйна увидела Саргона, с лица которого уже схлынула вся серьёзность, и тот отсалютовал ей. Потом её тело, стремительно сокращающее расстояние до озера на дне, окутала тьма, окружив запахом ладана и мускатного ореха.

– “До скорой встречи, Рэйна”, – мурлыкнула тьма его голосом и растворилась, стоило ей коснуться воды озера.

Илли́ас был единственным дималитом в своей команде и носил фиолетовую униформу. Когда он только попал в Мéлас – царство Мёртвых, известное в мире смертных также под названиями Царство Вечности или Королевство Снов и Кошмаров, – он часто размышлял, повезло ли ему стать Шейдом.

У тех, кто попадает сюда после смерти из мира Живых, есть только два пути: упокоиться и мирно войти в Вечность – оставить все земные дела позади, распрощаться с прошлой жизнью и найти покой на этажах Вечности, а затем и переродиться в новом теле с новыми возможностями, когда придёт время; или же противиться, не желая мириться с утратой прошлой жизни и тела, отстаивать своё право на возвращение из мира Мёртвых – стать Шейдом, борцом с Кошмарами и помощником в поддержке гармонии этого места, а не просто молчаливым наблюдателем.

Все Шейды в Меласе служили четырём богам: Кригáру – богу Начала, силы и бесстрашия, покровителю коули́тов; Митхэ́ – богини Конца, мудрости и неиссякаемой магии, создательнице фьюри́тов; Семидéе – богине Жизни, знаний и энергии, оберегающей ноули́тов; а также Хемéге – богине Смерти, Перерождения, сильного духа и исцеления, покровительнице эсили́тов.

Трое сестёр были прядильщицами Судьбы: они плели нить Времён, видя прошлое, настоящее и будущее. Их лики были тремя образами женщин разных возрастов: лик Митхэ – старухи, лик Семидеи – женщины, лик Хемеги – девы. Их брат Кригар имел образ крепкого, уже немолодого кузнеца, что в своей Высшей кузне ковал всем живым существам их новые тела. Кригар по силе был противоположен Митхэ, а Семидея – Хемеге. Однако королевой мира Мёртвых была Хемега – самая младшая из их четверки, и она же – воплощение Смерти.

Её подопечными были эсилиты – целители или адепты. Она учила их траволечению и излечиванию ран с помощью своих сил, а также они помогали ей в её главной обязанности – регулирования Перерождения душ и Шейдов.

Под крылом Семидеи находились ноулиты – их ещё называли хранителями. И не зря: они хранили знания прошлого и постоянно пополняли их. На верхних этажах замка Авель располагались огромные библиотеки, в которых они работали. То, что содержалось в тех залах, позволяло обоим мирам существовать дальше. Но ещё чаще ноулитов видели в зоне обучения – там они учили и тренировали новоиспечённых Шейдов. Их сила выходила за рамки обычной теории: они умели проецировать и создавать практически идентичные живым иллюзорные ситуации с поля боя.

Митхэ опекала фьюритов – магов, которые могли созидать любые вещи, необходимые в обиходе и в бою, а также более эффективно уничтожать Кошмары. Это были очень ценные для Меласа Шейды, но их ряды были более малочисленны, нежели в других фракциях.

Кригар отдавал предпочтение коулитам – воинам, помогавшим в рейдах по зачистке этажей от Кошмаров. Его также любили фьюриты, что создавали оружие – Кригар покровительствовал всем кузнецам: создателям мечей, кинжалов, ножей и прочего арсенала.

Каждая непокорная душа умершего (до того, как стать Шейдом) проходила испытание.

Сначала, если душа действительно желала избрать этот путь, в зале распределения, что находился глубоко в подземельях (и туда было запрещено заходить любому Шейду без одобрения богов), ей необходимо было доказать Митхэ, что она к этому готова: богиня, что встречала поток умерших, сразу видела тех, кому стоило бы предложить опустить руку в особую плошку с водой. Её заговорённая вода отражала желания и способности души и если вода окрашивалась в чёрный цвет, то это становилось первым шагом для души на пути к званию Шейда. Далее Митхэ обмакивала лоскут ткани Судьбы в воду плошки и закрепляла на плече, после вырывала сердце, которое в Меласе не дало бы выжить Шейду, и направляла в чёрный коридор. На этом роль богини была исполнена, а дальше всё зависело от души и её целеустремлённости.