Увидев Хемегу, Кригар поспешно отложил все инструменты, вытер руки и обернулся к ней с улыбкой. На нём была простая рубаха, опоясанная ремнём, на котором висели инструменты, чёрные мешковатые штаны и массивные кожаные сапоги. Его кожа была загорелой от жара горна, в отличие от вечно бледной кожи Хемеги. Чёрные с проседью длинные волосы Кригара были собраны ремешком в высокий хвост. Борода и усы поседели больше, нежели волосы, поэтому почти полностью были белыми.

Если не знать истинный возраст бога, можно было бы решить, что Кригару около сорока пяти смертных лет. Однако их – богов – внешность всегда была обманчиво странной.

Семидея, Митхэ, Хемега и Кригар появились практически в одно и то же время при зарождении Вселенной. Митхэ и Кригар являлись отражениями друг друга: два обличья Начала и Конца, Вечности и Равновесия. Семидея воплощала благоразумие, жизнь и свет, а Хемега была обличьем покоя и смерти, и, одновременно, непокорности и сильного духа. Все четверо могли созидать материю, однако Хемега была наделена ещё и даром разрушения.

Несмотря на то, что по возрасту всем четырём было примерно по три тысячи лет, их облики разительно отличались. Кригар был крепким мужчиной среднего возраста, а Семидея и Хемега являли собой облик Митхэ в других возрастах: внешне Митхэ представляла собой старуху с седыми волосами, заплетёнными в тонкую косу.  Семидея была женщиной с роскошными тёмными волосами и одетой во всё золотое. Хемега же имела вид прелестной юной девы с чёрными как смоль косами, чем очень гордилась.

Каждый раз, смотря на Кригара, Хемега вспоминала Балига.

Каждый раз, стоило ей вспомнить о Митхэ, она вспоминала события у Чёрной реки. Понимала, что не в силах простить их предательство и ложь. Надевала маску с улыбкой, за которой прятались боль и ненависть.

Они были семьёй, единым целым, а потом оказалось, что семьёй Хемега была только для Балига, Марлена, Саргона и Рэйны.

– Привет, братец. Taervin on e’La Vvatur.4

– Taervin on e’La Vvatur, Lakhzelez5! – пробасил Кригар, заключая её в крепкие медвежьи объятия. В них можно было бы и высокому крепкому Шейду утонуть, не то, что Хемеге. – Я уж думал, что ты не придёшь в этом тысячелетии. Я очень рад тебя видеть!

– И я тебя тоже, – соврала Хемега.

Она выскользнула из его объятий и сунула ему в руки бокал со смесью. Стараясь не показывать свою неприязнь, она как можно нейтральнее произнесла:

– Как ты и просил. Правда, с запозданием на парочку десятков лет.

– Ты всегда была слишком добра ко мне, – Кригар снова широко улыбнулся. В уголках его глаз собрались морщинки. – Ты знаешь, никогда не поздно. Тем более для нас. Время эфемерно – это всего лишь цифры и никому не нужный подсчёт. Время считают лишь смертные, да глупцы.

“Особенно когда считаешь каждое деление свечи, выполняя то, что терпеть не можешь. Работу, что вы без моего ведома мне навязали, о чём я вас абсолютно не просила”, – про себя подумала Хемега, а вслух лишь сказала:

– Верно, братец. Тогда, считай, я принесла всё вовремя.

Кригар кивнул, жестом приглашая её пройти внутрь. В кузне всегда был идеальный порядок: всё было на своих местах, а на столике у дивана неизменно имелись различные сласти. До тошноты идеально.

Хемега прошла мимо брата и плюхнулась на диван, придвинув миску с фруктами к себе поближе.

Кузнец неловко топтался у горна, не зная, что дальше делать. Напряжение и старые ссоры витали в воздухе, пока Хемега с увлечением поглощала наливные яблоки. Лишь когда на чистом столике появилась горка огрызков, Кригар подал голос:

– Ты знаешь, я не хотел.

– Если так поступил, то хотел, – вставила Хемега, внимательно рассматривая пухлую грушу.

– Сестрёнка, так было необходимо.

– Для кого? Для подлой Семидеи или для чёрствой Митхэ? Или, быть может, для доброго тебя?

– Не говори так.

– Имею полное право.

– Нет, не имеешь, Na laadan Onaael le’phwe6, – внезапно раздался звонкий женский голос у порога кузни.

Хемега не удосужилась отвлечь своё внимание от созерцания фрукта. Вместо этого она с наслаждением вгрызлась в сочную мякоть груши, услышав в ответ недовольное сопение.

– Отчего же не имею? – жуя поинтересовалась Хемега. – И тебе доброго отклика Вселенной, дорогая сестрица Семидея.

– Не могу ответить тем же, – в голосе Семидеи сквозили стальные нотки. – Не имеешь. Ты – беспутное, бездарное, ленивое и безнравственное создание. Не вижу перед собой свою некогда кроткую и мудрую младшую сестру. Лишь какую-то дикарку, что как свинья пожирает фрукты, развалившись на диване, словно ей все вокруг что-то должны.

– И что же мне ответить, бедной дикарке-королеве Царства Мёртвых, если я согласна только с тем, что мне все вокруг должны? – деланно вздохнула Хемега. – Наверное, просто принять тот факт, что я пришла сюда с миром, а получила взамен лишь гадкие слова в мой адрес. Что ж, раз мне тут не рады, пойду-ка я обратно. Власть обязывает.

Она бросила выразительный взгляд на сестру и медленно встала, расправив складки платья. Кригар перевёл взгляд с Семидеи на Хемегу.

– Сестрёнка, останься. Тебе здесь рады. Не принимай слова Семидеи близко к сердцу – она шутит.

– Нет, не шучу, – Семидея сложила руки на груди.

– Семидея…

– И слушать ничего не желаю. Ты знаешь, что она сделала? – голос богини Жизни звенел. – Она любезно предложила нас заменить, а в итоге что? Да, заменила, заранее прознав, что в это время душа Рэйны возвращается обратно из мира Живых! И она воспользовалась своим положением, позволив той стать Шейдом с самым высоким уровнем в Авиле!

– И что из этого? – нахмурился Кригар.

– А то, что она соединила здесь души Саргона и Рэйны вместе! Теперь они друг друга смогут увидеть.

– Не вижу в этом ничего дурного.

– Не видишь? – взревела Митхэ. – Это запрещено!

– Кем?

– Нами!

– Мы такое не обговаривали, Naehr de Nud7.

– Она связана клятвой!

– И она её не нарушила.

Ноздри Семидеи раздулись от гнева, волосы встали дыбом от силы, что струилась в ней. Кригар сохранял суровое выражение лица, сложив руки на груди и наблюдая за ней. Хемега же стояла чуть поодаль, нагло ухмыляясь и поигрывая с кончиком своей пушистой косы.

– Тебе смешно да? Ты – глупая девчонка, раз продолжаешь думать, что так помогаешь своим старым друзьям. А они переродились и тебя больше не помнят. Им всё равно, кто ты такая. А если учесть их дурной нрав, то они воспользуются тобой и глазом не моргнут. И забудут, что ты была в их жизни, найдя новых приспешников и продолжив делать свои грязные делишки!

– Семидея, мы дали им шанс, – вмешался Кригар. – Вы с Митхэ утверждали, что они не имеют чувств, поэтому мы отправили их на перевоспитание…

– Лишив их силы и заточив на самом последнем этаже замка, – беззастенчиво вставила Хемега.

– Они не изменятся! У нас честный договор, и я вижу по полотну, что ничего не сдвигается с мёртвой точки. И тебе, – Семидея указала на Хемегу, – никогда не выпустить даже Рэйну из Меласа. Ты дала клятву, а клятва священна.

– Разумеется, сестра. Я даже не думала об этом. La Meihwen neh8!

Хемега хищно улыбнулась и покинула кузню, оставив Семидею с Кригаром наедине, на прощание кинув огрызок груши в горн. Оттуда столпом взвился огонь, заставив Семидею вздрогнуть.

Да, Семидея права: клятва священна. Но нет ничего невозможного для той, в чьих руках власть, которую они сами же и вручили. А любой договор можно обойти, зная его точную формулировку.

Они встречались раз в две временные свечи в Райском саду. У них было оговорено место и время, где тени листвы и магические покровы могли спрятать их от вездесущего ока Семидеи. Балиг всегда приходил на место чуть раньше, чтобы насладиться пением птиц и журчанием ручья. И сейчас, расположившись на лавочке в тени раскидистой яблони, он наслаждался солнцем, играющим с гладкими листьями карликовой липы.