- Я твоя жена!

- Это не значит, что ты не можешь быть проституткой! - кричал прадедушка. - Не удивлюсь, если на втоих похоронах объявится сутенёр и выставит мне счёт за шестьдесят лет!

- Да ты не доживёшь!!

- Пожалуйста, мама, папа! Можно без этого? - поинтересовалась Оливия и тут же пожалела о том, что взяла слово. А вот Саймон, любимый внук, нашёлся, что сказать и в два счёта старики были разведены. Этьен даже выплюнул что-то очень похожее на «люблю тебя», а Вильгельмина польщенно поджала губы, мол: да что ты говоришь.

- Ну что, красотка? Теперь ты дома? - спросил Билл, обнимая Билли за плечи.

- Пива не хватает! В моем доме всегда было пиво!

- О, как мило... она спивается! - пропела Мару и уткнулась носом в плечо Билли. - Когда у тебя появится пивной животик, после нашего отъезда, я скажу всем в Ирландии, что ты залетела от какого-то бродяги! - пообещала она. Да, Билли определенно была дома.

Билли как будто забыла о том, что ещё вчера не могла подняться с постели от сильнейшего нервного истощения. Ещё вчера она загоняла себя сомнениями и самокопаниями, писала Хавьеру письма и то и дело вступала с ним в немой диалог. Ходила по кругу и умоляла Анну и Пандору сделать хоть что-то, чтобы можно было уснуть. Билли расчёсывала руки от нервной чесотки, никак не могла отвлечься и мучилась головной болью. И сколько бы Пандоре не баюкала подругу, сколько бы не уверяла, что всё будет хорошо, всё-равно стоило Билли закрыть глаза, как чёрные тени сгущались над её головой и пугали, страшили, нападали на беззащитное тело, погибающее под ними.

Она звала Хавьера и плакала так долго и так горько, что от головы не помогали уже даже обезболивающие уколы.

- Его нет, его нет, - испуганно шептала Пандора, прижимая к себе Билли.- А в моём мире...- Нет твоего мира, милая! Прошу тебя! Нет никакого "твоего" мира! Чёрт! Ты! Сходишь! С ума! Я знаю, что там лучше и сп-спокойнее, - глотнула слёзы Пандора, в ужасе понимая, что несёт чепуху, в которую не верит.

Она сама... мечтала о таком мире. завидовала Билли, что он есть, хотела увидеть отца, хоть одним глазком на него посмотреть. Но даже писем писать не могла, рука не поднималась. Пандора - не умела писать безответно. И любить безответно тоже не умела. ей слишком нужна была жизнь, которая с радостью неслась навстречу и ласкала, обнимала, целовала, как довольная собака.

- Знаешь, милая, - прохрипела Билли. её била дрожь, а тело было ледяным, влажным от холодного пота. - Я перегораю. Мне кажется, я не проснусь. Не буквально, а... фигурально. Это переломный момент, понимаешь? Я не чувствую... по прежнему. Дело не в Хавьере, наверное, а в вере. Я в него верила, а теперь не во что. И в меня не верят. Я чувствую, что теряю это. Веру в себя.- Я верю...

Морок растаял, как туман с первыми лучами солнца. Постель не была пуста, но не Пандора сидела рядом, это был Тео. Услышал приглушённые стону из-за двери и вошёл. Билли спала и видела кошмар, так что её нужно было будить, но стоило воснуться худого влажного плеча, как ослепительной вспышкой чёрных кудрей, в его жизнь ворвалось первое добровольное объятие. Билли не узнала Тео в полумраке комнаты и в полумраке сознания. Она была уверена, что это снова Пандора.

Теперь она не шевелясь смотрела на врага, который гладил её по спине и осторожно покачивал, как ребёнка.

- Откуда ты тут? Где Пандора? - голос Билли не осуждал и не прогонял.- Боно тоже не спит, ждёт завтрашнего дня и не может... уснуть...- завтра день моего рождения, - кивнула Билли и сама не поняла зачем, но устроилась удобнее в руках Тео и закрыла глаза.

Было совсем тихо и тепло, только раздражало тело, всё ещё покрытое испариной.

- Я в душ хочу, - выдобнула она и скривилась при мысли о воде, которая превратит волосы в мокрый колтун.- Я... разберусь, - вдруг ответил он, отпустил Билли и оставив на кровати, скрылся в её ванной комнате.

Она сидела в том же положении, в каком Тео её оставил, даже не переместила рук. Ждала, недоумевая, что именно он задумал, и больше всего на свете боялась вернуться в постель, которая будто вся пропиталась этой темнотой.

"Мне нужен свет, нужно тепло. Я ледяная, как статуя, и тёмная, как подземная река!"

Тео появился спустя пятнадцать минут и не спрашивая, взял Билли на руки.

- Я оставлю тебя, подожду снаружи. Ты принимала таблетки?- Что? - Билли нахмурилась, не понимая зачем Тео уточнил, что не станет принимать ванну вместе с ней.- Если ты принимала таблетки, то на случай твоего внезапного сна, я не запру дверь.- Я... не помню сколько часов назад их... принимала.

Тео опустил Билли в воду прямо одетую, вышел и оставил дверь не запертой. Тёплая вода тут же шокирующе согрела и укутала, и избавляясь от одежды, Билли чувствовала себя всё лучше и лучше. Как же давно она не принимала ванну... Может вечность? И почему эта мысль не пришла в голову сразу? Закрутив волосы на затылке, она ещё долго лежала, пока не начала замерзать.

Тео ждал, сидя на кровати, от которой пахло кондиционером для белья.

- Новое постельное, - объяснил он, кивая на свежие простыни. - Так проще заснуть. Ну я, по крайней мере, лучше засыпаю. А ещё постелил на матрас одеяло, чтобы было мягче. Один раз можно. Давай, забирайся, тебе нужен сон без таблеток.

Тео похлопал по пушистому пледу, накинутому вместо одеяла и Билли не решилась вступать в спор. Не хотела. Зачем себя обманывать? Ей сейчас хорошо, спокойно и впервые хочется спать по-настоящему. Голова не болит, только слабые отголоски тревожат, как лёгкая зубная боль.

Мягкая кровать, запах пены для ванны и кондиционера для белья. А ещё тёплое тело рядом, и оно успокаивает своим ненавязчивым присутствием. Не гладит по голове, не шепчет, что всё будет хорошо. Просто полулежит-полусидит, глядя в телефон и медленно листает там что-то.

- Ты читаешь?- Да, - ответил Тео.- А что?- "Убийство в Восточном Экспрессе", - он протянул телефон и билли увидела страницу электронной читалки.- Убийца...- Тсс, - рука Тео тут же закрыла Билли рот и она невольно улыбнулась, а потом укусила, чтобы он её освободил. - Дворецкий.- Тут нет дворецкого... - он нахмурился. - Или я что-то путаю?- Не путаешь... Я не читала эту книгу, - ответила она. - Ты много прочитал?- Нет, вторая страница пошла, - он ненадолго замолчал, а потом вернулся к телефону. -На что незнакомец (его звали Эркюль Пуаро), как и полагается, отвечал: «Что вы, генерал, разве я мог забыть, что вы спасли мне жизнь». Генерал, в свою очередь, произнес какую-то подходящую случаю фразу, отрицая свои заслуги, и в разговоре вновь замелькали Франция, Бельгия, слава, честь и всякое тому подобное, затем друзья сердечно обнялись и разговор закончился.

Билли слушала, Тео читал.

Сегодня Пандора пожинала плоды своих трудов. Она не только сделала Билли счастливой, но и сама совершила невероятный прорыв. Вылезла из норы и организовала то, на что раньше был бы положен болт. Пандора - не организатор, Пандора - гость программы. Билли - не ноющая в своей комнате девочка, Билли - опора. Вот так новые амплуа примерили на себя такие разные люди.

Пандора гордилась собой. Этим столом: полным жирной, копчёной и вредной пищи. Этими гостями, этим настроением, тон которому задавали выходки Уильяма и Мару. Когда к вечеру все заняли места в гостиной, поедая мясо и запивая его элем, именно блистательная парочка, бросающая друг на друга полные страсти и интриги взгляды, доводила всех до смеха и ужаса одновременно. Стоило разговору стихнуть, как Мару поднимала полный темного эля стакан, будто собиралась произнести тост и задавала вопрос прабабушке.

- А правда что ты была на Вудстоке?

- Проститутка! - тут же выкрикивал дедушка.

- Да ты же там со мной был!

- Но я-то по любви! - упрямо возмущался дедушка.

Правда же была в том, что на фестивале они были вместе, да ещё и с десятилетней Оливией, которая тогда впервые попробовала сигареты.