- Мне не нравится, как ты дерзишь.

- Тебе многое не нравится, но я с этим ничего поделать не могу. Ты не видишь во мне хозяйку дома - твоя правда. Ты не видишь, как девочки во мне нуждаются - не буду спорить. Ты считаешь меня ничтожеством - ну, куда деваться, - Билли выложилась в этих нескольких предложениях вся, она так сильно дрожала внутренне, что боялась сорваться и зарыдать. Конечно, она боялась - любая бы боялась. Но принцип её самозащиты строился на том, чтобы не давать Тео повода для унижений. - Мне это всё не интересно, а вот что важно: ты и Фел, что ты хочешь сделать?

- Устроить её будущее.

- Её будущее устроено. Она независима, получит наследство, образование и возможность выбирать свой путь. Что ещё ей нужно?

- Муж!

- Пандору никто не принуждал.

- И мне никогда не нравилось, что из этого вышло.

- Тебе и не должно всё нравиться! - воскликнула Билли. - Девочки живут своей жизнью - ты своей!

- Пандора - позор нашей семьи!

- НЕ смей!

Билли дрожала уже всем телом. Нет, она не боялась всех этих слов, они ничего не значили из уст Тео, но она боялась другого. Балкон Пандоры был опасно близко к балкону Билли. Они могли даже переговариваться, стоило открыть окна. Билли часто слышала музыку из комнаты подруги, слышала разговоры по телефону или звон будильника, которых у Пандоры было минимум три. Очень ярко Билли представила, как разрушенная, курящая сигарету за сигаретой от сознания собственной ничтожности, Пандора услышит эти слова. Билли резко захлопнула балконную дверь и окно, а к Тео повернулась уже со слезами на глазах.

- Тебе пора, - она пересекла комнату, разгребла крафтовые конверты, которые раз в неделю уносила на могилу Хавьера и сжигала, и отыскала пузырёк с успокоительным.

Одна таблетка - спокойствие.Полторы таблетки - крепкий сон.Две таблетки - этого разговора Билли даже не вспомнит.

- Я сам буду решать, что и когда делать в собственном доме, - прошипел Тео и вывернул Билли руку, таблетки рассыпались по ковру. - Поднимай.

- Нет, - глухо отозвалась она.

- Да.

- Если ты планировал как-то меня унизить, то мне недостаёт мотивации, - прохрипела Билли, которую душили слёзы.

Теперь всё в его руках. Теперь уже она совершенно беззащитна и обездвижена, но и защищать ей нечего. Она может только дразнить его, как бешеного пса, чтобы всаживать в его тело пули, стоит тому кинуться. Тео кинулся, она выстрелила. Ещё один удар по его телу, это ещё одна дыра в его душе и сердце. Когда Билли будет искусана и истерзана этим псом окончательно, его уже тоже не будет на свете. И самое пугающее, что он-то это прекрасно знал, но удержаться... не мог.

Тео дёрнул пояс халата и чёрная шелковая ткань легко соскользнула вниз, оставив Билли почти полностью обнажённой. Она не стала прикрываться и отворачиваться, а ещё выше задрала подбородок, чтобы он не видел сверкнувших в глазах слёз. Он глазам не верил. Понять не мог, почему её гордость выбивает почву из-под ног, почему видеть это красивое тело ему просто отвратительнотошно, почему каждый его шаг - делает всё ещё хуже, будто земля раскалывается под ногами. Тео увидел под грудью Билли татуировку с именем отца и зарычал, как пёс, глядя на аккуратно выведенные буквы. Нечестно, что она так легко выбила это имя на теле, нечестно, что она решила навсегда связать себя с ним. Ему вдруг показалось, что она насмехается над ним, доказывая в очередной раз свою любовь к другому мужчине.

- Тебе самому себя не жалко? - спросила она.

Он этих слов переменился воздух, качнулся и донёс до Тео запах её кожи. Он сморщился, болезненно сжался, дёрнулся и решительно пересёк комнату, чтобы уйти. Это конечная. Он влип.

Билли выпила две таблетки успокоительного.

День рождения самого маленького Остера был особенным с тех пор, как Пандору увезли на скорой, а вернулась она с крошечным мальчиком на руках. В этот день открывали шампанское, танцевали и славили Пандору и Борегарда Остеров за то, что принесли в дом столько радости. Всюду были самодельные плакаты от Агне, играла музыка, носились курьеры из детских магазинов и строители. За один день девчачью детскую, которую с любовью и трепетом создавали Пандора и Билли для маленькой Беатрисс, превращали в комнату для Борегарда. Родился мальчик. Сын, внук и племянник.

Боно исполнялось пять лет, он пошёл в подготовительную школу и станет самым умным или самым спортивным, откроет в себе какой-то талант и, быть может, ещё утрёт всем нос своим маленьким кулачком. Боно важно прохаживался по дому, наблюдая, как взрослые превращают гостиную в огромный сверкающий шатёр, и гордился этим, будто лично создал каждую деталь. Сегодня к Боно придут друзья, а ещё придёт Мона Вандерлоу, а у Моны волосы совсем чёрные и густые и есть переводка с драконом. Боно знал, что ему подарят гироскутер, деньги и поездку в Диснейленд, а друзья принесут кучу всякой чепухи и шоколада. Он не знал только того, что подарит мама. Она не говорила этого Боно, и он всё никак не мог допытаться у тёти Билли.

- Бьянка, принеси скатерти для детских столов, - скомандовала тётя Билли, а смешная маленькая Бьянка побежала на кухню.

Из кухни сладко пахло коржами для торта и шоколадом, а для взрослых запекали большой кусок мяса. Боно наслаждался этой шумихой, вот бы и мама спустилась.

- Тётя Билли! - позвал Боно.

- Да? - тётя Билли села рядом с ним прямо на пол, будто очень устала и была готова сесть куда угодно. Она вытянула ноги перед собой и пошевелила пальцами.

- А где мама?

- Не знаю, я её не видела. Попросить Скай, чтобы она её нашла?

- Нет, она, наверное, покупает мне подарок, - улыбнулся Боно. - А дядя Тео тоже придёт на праздник? - по лицу тёти Билли что-то пробежало.

Боно был очень взрослым и видел, когда другие взрослые грустят. Он знал, что каждый это делает по разному и не все плачут, как маленькие. Мама плачет, а Фел нет. Тётя Билли как будто и не грустила, она так часто бывала совсем весёлой, но она сидела одна в своей комнате после того, как ушёл на небо дедушка. Это всё, что знал Боно, эта тень на лице тёти была как будто чужой, может, как в сказке про Питера Пена - кто-то потерял свою тень, и она прилипла к тёте Билли?

- А ты его приглашал?- спросила тётя.

- Я никого не приглашал, только друзей и М… - он хотел было сказать, что пригласил Мону, но вовремя одумался. Билли видела, как нахмурились брови Боно, и мучить его не стала. - Я, наверное, сделаю приглашения для всех, а то вдруг у Фел или Агне будут другие дела, да? Я быстренько!

Боно рисовал приглашения на голубых листочках, которые нашёл у Анны. Они были красивыми, с чёрными линиями и какими-то чёрными подписями и рисунками. Его бумага была белая и её нужно было резать, а у Анны все листочки были сразу маленькими. Он не был уверен, что напишет все имена правильно, но очень старался. Подсунул листочек под дверь мамы, у неё было почти всегда закрыто. Под дверь Билли, два оставил у Агне и Фел. Потом пошёл к сеньору Почето и к бабушке Оливии тоже. Бабушке он вручил приглашение лично, потому что она сидела в саду с сигаретой в мундштуке и бокалом вина. Эстель и Скай Боно нашёл на кухне, потом нашёл Бьянку. Все очень радовались приглашениям, кроме Анны, которая, кажется, очень хотела раскричаться, но не умела. Она сказала: “Боно, это же рецепты…”, но Боно пообещал, что всё будет хорошо.

Тео нашёлся в кабинете дедушки.

- Привет, - сказал Боно.

- Привет, - ответил Тео.

- А как мне нужно называть тебя? Тео или дядя Тео?

- Как тебе будет удобно, - ответил Тео. Он что-то делал сидя за компьютером.

- У меня день рождения, - сказал Боно, сминая в кулаке приглашение. - Вот, я тебя приглашаю.

Тео взял бумажку, которая была всего пол часа назад рецептом на успокоительные для Вильгельмины Альбы Остер.

- Ты придёшь?

- Приду.