Удаляю письмо из папки «Отправленные». Включаю на мобильном Alan Walker. Надеваю наушники. Перепрыгиваю через яму на перекрестке, салютую ржавому остову автомобиля, пересекаю дорогу… Не добежав до зеленых ворот, разворачиваюсь – и направляюсь к лесу через замерзшее поле.

Останавливаюсь поодаль, чтобы не цепляться за мелочи, видеть картину целиком. Впервые за семь месяцев мы с лесом снова оказались так близко. Снова молча вглядываемся друг в друга. Ветер пробирает насквозь.

Смотрю долго и пристально, пока не начинает казаться, что лес незаметно приближается ко мне. Тогда я разворачиваюсь и возвращаюсь домой.

Слишком тяжелые шаги для Волчицы.

Вскакиваю с матраса. Теперь меня врасплох не застать.

Пригибаясь в дверном проеме, входит Самец. Не спуская с него глаз, я поднимаю с пола цепи и сам застегиваю на своем запястье кожаный браслет. Я не уверен в себе так, как в них.

Вечер. Воздух серый, плотный. И мы в этой прохладной жиже – друг напротив друга. Один на один.

Волк смотрит в упор с таким вниманием, словно я что-то ему рассказываю. Я взгляда не отвожу. Невольно сжимаю кулаки. Цепи звякают. Но я тотчас беру себя в руки, теперь я сам из металла.

– Зачем здесь это? – я снова звякаю цепью, теперь уже нарочно. Твоя сестрица это придумала? Хочу дотянуть до следующего дня, лишь бы узнать, что она еще мне приготовила.

О, это фамильное вскидывание брови!

– Как я узнал, что она твоя сестра? Не в лесу же живу. Хотя, конечно, в лесу. Просто выражение такое, – мой голос звучит омерзительно. Сам бы себе уже вмазал.

– Что с тобой не так? – впервые заговаривает со мной Самец.

Голос твердый, с легкой хрипотцой – самочки наверняка тащатся.

– Ответ за ответ. Передашь Вере мое запоздалое поздравление с днем рождения? А то уже два дня прошло.

У него мимика один в один как у сестры. А мордашку Лесс я за семь месяцев очень хорошо изучил.

– Ты не поздравил Веру с днем рождения?! Ну ты и животное! – говорю без злобы, а внутри все клокочет.

Дикарка променяла меня на него. На это. Какого черта?!

Нутром ощущаю, как Провал протягивает ко мне черные слизкие щупальца. Смотрю Самцу в глаза, а вижу себя, стоящего на четвереньках в крохотной темной ванной. Меня мутит, тело ломит, гул в ушах. И снова, как тогда, переживаю образы: шум падающей воды, силуэт обнаженной Веры за туманным стеклом душевой кабины. Самец открывает дверь, раздевается, заходит внутрь… Я снова «вижу», как он пропускает Верины волосы сквозь свои пальцы… Как же я тогда хотел убить этого Волка… И не сказать, что это желание с тех пор сильно ослабло.

Сжимаю кулаки и медленно разжимаю.

– С тобой что-то не так, – уже утвердительно продолжает Самец. – Условия, в которых тебя держали…

– Бесчеловечны? – усмехаюсь я.

– …нечеловеческие. Холод, голод, отсутствие света. А ты цел и с виду вполне здоров.

Самец говорит спокойно, но его взгляд не врет. Это влажное тревожное мерцание я редко видел в последние месяцы, но ни с чем не спутаю. Тревожится Самец, конечно, не обо мне. О последствиях. Его напрягает то, чего он не может понять, а следовательно, контролировать. Я же не контролирую вообще ничего и в этом плане чувствую себя свободным. Ну и кто из нас в клетке?

– Ты человек, – продолжает Самец. – В тебе нет гена зверя. Но в тебе есть что-то другое. Что?

«Провал», – мысленно отвечаю я.

Мне и самому не по себе от мысли, как эта штука на меня влияет. Я чувствую ее клокотание в себе, ее зов, притяжение. Словно через меня проходит тоннель в какой-то другой долбаный мир!

Семь месяцев Провал не давал о себе знать, он откликнулся на Самца. И я понятия не имею, что это значит. Провал питается моей ненавистью к Самцу? Влечением к Дикарке? Жаждой мести? В любом случае он питается мной.

Я для Провала – вроде инкубатора. Или скорлупы, обеспечивающей защиту зародышу. Провал дает мне силы вынашивать его, будто я самка. А сам растет во мне, набирает силу. Как долго я смогу управлять им?..

Правда, существует и другое объяснение происходящему: от долгого заточения у меня поехала крыша.

– Повернись ко мне спиной, – командует Самец.

– Ага, – я не двигаюсь с места.

Вот теперь я жалею, что приковал себя.

– Нужно тебя осмотреть, – все тем же ровным тоном продолжает Самец.

В этом он напоминает мне Вериного отца. Как, однако, похожи могут быть Волк и Охотник.

– Мне в какую позу лучше стать? Для осмотра, – сплевываю на пол.

Плевать на пол, где спишь, последнее дело. Но я должен избавиться от мерзости, что стала сочиться из меня с появлением Самца.

Секунда – и я уже лежу, мордой аккурат в плевок. Волк коленом прижимает мои ноги – не рыпнуться. Его ладонь впечатывает мою голову в пол. В щеку впивается сучок половой доски, а я и шелохнуться не могу. Лежу, словно придавленный бетонными плитами. Руку выворачивает натянутая до предела цепь.

От Самца пышет жаром куда сильнее, чем от Волчиц. Даже сильнее, чем от Лесс. Он кладет свободную ладонь мне на спину, на область бронхов. Ладонь эта горячая, как утюг.

…Я семь месяцев жил спокойной, почти счастливой жизнью, пока не объявился ты, Самец. И теперь я снова в аду!

Я дергаюсь, из меня вырывается рык. Ладонь Самца перемещается на область печени.

…Ты украл у меня женщину, за которой я шел столько лет!

Каждая моя мышца напряжена, а Самец уже копается в моих кишках – по крайней мере, ощущение такое, хотя вроде как он просто смещает ладонь к центру спины.

…Но ты сделал меня сильнее!

Ладонь тяжело скользит по спине, я чувствую под его пальцами каждый свой позвонок.

…Я почти простил тебе Дикарку. Но, возможно, дело не в ней. Возможно, это только между мной и тобой.

Стиснув зубы, дожидаюсь, пока он уберет свою руку с моего затылка.

Самец поднимается с колен. Молчит. Не думаю, что он узнал ответ на свой вопрос. Скорее получил еще несколько.

Он щурит глаза. Удивлен. Насторожен. Уверен, дело в моем Провале, только черта с два Самец понимает, что это такое, даже если Лесс ему рассказала. А я уж точно не собираюсь упрощать ему жизнь.

Время заключения закончилось. Время размышлений тоже!

Удача улыбается мне всеми своими клыками. Я получил нормальную еду, чтобы набраться физических сил. И Самца – чтобы набраться сил духовных. Уверен, будет и что-то третье. У судьбы появился на меня план.

Теперь я готов. Я чую свой скорый побег так, словно у будущего есть запах.

– А что с тобой не так, а, Самец? – спрашиваю я, поднимаясь с пола. – С тобой ведь тоже что-то происходит. Ты меняешься. Я бы даже сказал, твое тело к чему-то готовится. А я знаю только одну метаморфозу, которая может происходить с Волками. Интересно, как ты объяснишь это Вере, урод.

На урода он не обижается. Разворачивается – и уходит.

И еще не успевает закрыться за ним дверь, как в моей сумрачной тюрьме появляется Крошка Доррит. Останавливается на пороге так резко, что из миски, которую она несет, едва не выплескивается бульон. Неужели моя подружка не ожидала увидеть меня вне клетки и всего-то с одном браслетом? Приятно, когда перед тобой трепещет Волчица, пусть и такая мелкая.

Я словно невзначай повожу рукой, звякаю цепью – пусть видит, что мой «браслет» сидит крепко. Волчице и в самом деле становится спокойнее. Она собирается оставить миску у порога, но я движением головы прошу поднести еду поближе. Вот так, в самый раз… Рывок – и я оказываюсь перед ней быстрее, чем Крошка Доррит успевает выпрямиться. Она застывает – впервые находится так близко ко мне без преграды из металлических прутьев. Дыхание частое, взгляд испуганный, настороженный. Но она не уходит, даже не отступает, и это решает все.

Цепь натянута, я и на сантиметр вперед не продвинусь. Поэтому отступаю на шаг – здесь ничто не сковывает мои движения – и говорю:

– Подойти.

Она медлит.

Сглатываю ком в горле. Мне очень нужно, чтобы она подошла.