— Вы провели там ночь? — допытывался Сибели.
— Да, — сказал Питер и тут же пожалел об этом, поняв, что сболтнул лишнее. Он пожалел об этом еще больше, когда увидел, что результатом его честного и прямого ответа явилась передовица в «Дейли Рефлектор» с заголовком «Влюбленные в горы Птицей не ограничились», который, как заметил Ганнибал, можно трактовать по-разному.
Два других репортера, Хайбери и Кунс, представляли соответственно «Таймс» и «Рейтер». Они казались довольно безобидными, — интересовались исключительно находкой хохотуньи и дерева омбу, не проявляя никакого интереса к сексуальной жизни Питера, что уже радовало.
Только он разместил представителей прессы, как возникла новая проблема. — Пришвартовалась «Императрица Индии», доставив на остров новых гостей. Она, высадив на Зенкали десант военных, вернулась в Джакарту, и ее владельцы тут же приказали капитану срочно плыть назад, поскольку нашлось небывалое число желающих туда попасть — рейс оказывался экономически опраданным.
Первым, из вновь прибывших, на берег сошел сэр Ланселот Хейверли-Эггер, председатель «ВОЗИВ» — Всемирной организации защиты исчезающих видов. Раскаявшийся охотник на крупную дичь, натуралист, дипломат, — невысокий, коренастый, лысый мужчина со светло-зелеными глазами, густыми рыжими усами, излучающий всем своим видом высокую самооценку.
Его сопровождал секретарь Всемирного фонда натуралистов достопочтенный Альфред Клаттер, напоминающий пьяного богомола.[48] — На голове поношенная соломенная шляпа, слева под мышкой стопка книг о птицах, правой рукой прижимает к боку огромную латунную подзорную трубу.
Следующим был президент Американской лиги орнитологов Хайрам Ф. Харп, — алая куртка с белыми фланелевыми вставками, смуглое лицо, белые зубы, казавшиеся в два раза больше человеческих; бычья шея увешана таким количеством фотоаппаратуры, что даже японский турист позавидовал бы.
За ним сошел Седрик Джагг — владелец одного из крупнейших Британии сафари-парков «Джунгли Джагга», который в своем плохо сидящем и несколько помятом костюме из белой парусины выглядел несколько неуместно среди титулованной знати и богатых американцев.
Последними на причале оказались еще около дюжины различных гостей, так или иначе связанных с вышеназванными организациями. В телеграмме, извещавшей зенкалийцев об их прибытии, они именовались «секретарями» или «помошниками».
В эти трудные времена, когда работы было невпроворот, Питер выпросил себе в помощь Диггори из Дома правительства. И сейчас Диггори, как рыжая заикающаяся овчарка, носился по причалу, собирая всех вновь прибывших, и выстраивая их полукругом вокруг Питера, чтобы он мог обратиться к ним с речью.
… — Леди и джентльмены! — Питер, слегка повысил голос, чтобы заглушить болтовню. — Дамы и господа! Я Питер Фоксглав, — помошник политического советника правительства Ее Величества мистера Ганнибала Олифанта. Я приветствую вас от имени Его Величества короля Тамалавала Третьего!
Поднялся гул возбужденной болтовни, мгновенно смолкший, когда Питер продолжил:
— Король уполномочил меня сообщить, что он со всем радушием приветствует вас и выражает надежду, что вам всем понравится ваше пребывание на Зенкали. Однако, ввиду конфликтной ситуации, возникшей на острове в последние дни, его величество уполномочил меня разъяснить, что, хотя мы сделаем все возможное, чтобы ваше пребывание на Зенкали было комфортным, и вы были надежно защищены, но, все же, вы остаетесь здесь на свой страх и риск.
Слово «риск» змеиным шипением пролетело по ушам собравшихся. Достопочтенный Альфред Клаттер, с большими и полными ужаса глазами за огромными очками в роговой оправе, резко повернулся к человеку справа от него, чтобы обсудить это тревожное заявление, и нанес Седрику Джаггу сильный удар подзорной трубой по локтю.
— Послушайте, молодой человек, — Хайрам Ф. Харп говорил резким тоном, и на его массивном смуглом лице ясно обозначилась тревога. — Что все это значит, риск… конфликтная ситуация… Почему нас не известили?.. Вот что я хочу знать.
— Секундочку, мистер Харп, — Питер поднял руку. — Видите ли, обнаружение Птицы-Хохотуньи вызвало религиозные трения между двумя племенами живущими на Зенкали.
— Религиозные трения?! — изумился Харп. — Черт подери, что может быть общего между орнитологией и религией?!
— Сейчас объяснять это будет слишком долго, но как только вы разместитесь, вам раздадут материалы, которые дадут вам полную информацию о сложившейся ситуации.
— Но при чем тут риск? Вы сказали «риск». Вы имеете в виду опасность, юноша? Отвечайте! Что здесь происходит? В конце концов, среди прибывших есть женщины!
— Уверяю вас, что все предусмотрено, — пытался успокоить Питер. — Большинство вас разместят в большом здании на окраине Дзамандзара, под охраной отряда личной охраны короля и отряда лоамширской пехоты. Будет сделано все, чтобы ни на минуту не подвергать вас опасности.
— Но все равно, мне это не нравится, ну ни капельки не нравится, — трубил Харп. — В конце концов, мы, мужчины, конечно, можем сами о себе позаботиться, но если что-нибудь случится с кем-нибудь из этих прелестных девочек… Даже подумать страшно!
Он выдохнул и выразительно закатил свои огромные глаза, а присутствующие «прелестные девочки» смотрели на него с восхищением.
— Поверьте мне, — Питер говорил, искренне надеясь, что так оно и будет. — Ситуация понемногу стабилизируется, и мы уверены, что через несколько дней все войдет в нормальное русло.
— Было ли какое-нибудь кровопролитие? — допытывался Харп. — Скажите же, молодой человек: доходило до кровопролития или нет?
Питер улыбнулся своей самой очаровательной, успокаивающей улыбкой и произнес тоном безусловно осуждающим произошедшее:
— Да нет, эти охламоны лишь проломили несколько черепов, а человеческих жертв не было.
— Несколько черепов??? — в ужасе переспросил Харп. — Несколько разбитых голов… ради Бога… извините меня, но с нами маленькие леди… ну и дела, что все это значит?.. Несколько черепов… Знайте же, молодой человек, что травма черепа может оставить человека калекой на всю жизнь!
— Полагаю, мистер Фоксглав использовал выражение «проломленный череп» в фигуральном смысле, — мурлыкающим голосом, словно кошка, играющая мышью, вступил в диалог сэр Ланселот. — Я уверен, что Его Величество король Тамалавала сделает все, чтобы мы чувствовали себя на Зенкали как дома. Он просит только о том, чтобы мы приняли к сведению неординарность ситуации и не подливали масла в огонь. Я совершенно уверен, что Его Величество не дал бы нам разрешения сойти на берег, если бы нам угрожала реальная опасность.
Питер вспомнил, как Кинги эти утром раздраженно заявил: «Сейчас нам абсолютно не нужна эта толпа любителей животных, но ничего не поделаешь. И, конечно, будет не плохо, если кто-нибудь воткнет в одного из них копье!». Это воспоминание Питер решил оставить при себе.
— Полагаю, — продолжил сэр Ланселот, аккуратно взявший ситуацию в свои руки, — мы должны в точности выполнять то, что скажет мистер Фоксглав, поскольку я уверен, что он хорошо владеет ситуацией.
— Благодарю вас, сэр, — сказал Питер.
— Советую всем отправиться в тот дом, который мистер Фоксглав так любезно подготовил для вас, — продолжал сэр Ланселот и обратился к Питеру, вежливо улыбаясь. — Ну, а меня вы, конечно, поселите в Доме правительства?
Это заявление звучало скорее как требование, нежели как вопрос. — Сэр Ланселот был весьма высокого мнения о своей персоне. Питер, которому это было известно, сглотнул, глубоко вздохнул, и мягко разъяснил:
— Боюсь, сэр Ланселот, не получится. Ситуация такова, что Дом правительства переполнен. Сэр Адриан и леди Эмеральда просили меня передать вам свои извинения и объяснить, что у них все уже занято людьми, направленными британским правительством для решения вопросов, связанных со строительством аэродрома.
