Питер и Одри пошли вниз по течению реки. С обеих сторон возвышались отвесные скалы высотой около пятнадцати метров. Долина становилась все уже и уже, пока не стала просто расщелиной в скале, и дальше идти было не возможно. Стал слышен шум водопада. — Очевидно поток впадал в реку Матакама. Было ясно, что как только главная долина реки Матакама будет затоплена, долина Птиц-Хохотуний будет затоплена тоже.

— Что теперь будет? — рассуждала Одри, когда они направлялись к утесу, с которого спустились. — Я полагаю, придется ловить птиц и перевозить их в другое место, не так ли?

— Возможно. Я надеюсь, им будет хорошо в любой долине. Хотя, в любую нельзя. Тут следует проявить большую осторожность, иначе может возникнуть хорошенькая заварушка на религиозной почве.

— Как на религиозной? Почему на религиозной? — удивилась Одри.

— Видишь ли, эта птица — считавшееся утраченным божество фангуасов, — пояснил Питер. — Хотя не исключено, конечно, что все они сделались завзятыми христианами и теперь им на это наплевать.

— У меня такое чувство, что наше открытие вызовет массу проблем, — подумав, предположила Одри. 

Дальнейшие события подтвердили ее правоту, но в тот момент они и представить себе не могли,  всю серьезность проблем, которые вызовет воскрешение Птицы-Хохотуньи.

Они добрались до дома Ганнибала в сумерках. Ганнибал сидел ужинал. Когда они, грязные и растрепанные, ворвались к нему в столовую, он отложил вилку и уставился на них:

— Так-так. Судя по вашему внешнему виду, у вас за плечами масса славных подвигов и похождений, как у настоящих бойскаутов, — произнес он. — Отлично. Значит, вам нужен хороший, плотный ужин. Слава Богу, мой повар всякий раз готовит столько, чтобы накормить не только меня, но и, как я подозреваю, всех  восьмидесяти четырех его ныне здравствующих родственников, так что голодными не останетесь. Эй, Томба! Будь любезен, поставь еще два прибора.

— Ганнибал, мы сделали величайшее открытие… — начал Питер.

— Мы нашли долину на Матакаме… — взволнованно включилась Одри.

— Полную деревьев Омбу и Птиц-Хохотуний, — продолжил Питер.

— Да, да. Их там полно… Они просто замечательные, — закончила девушка.

Ганнибал с сомнением уставился на них:

— Из этого я могу только предположить, что вы малость перебрали «Нектара Зенкали». Вы ведь прекрасно знаете, к чему приводит неумеренное употребление этой лучезарной жидкости.

— Ганнибал, мы серьезно, — сказал Питер. — Это правда. Мы нашли около четырехсот деревьев омбу и пятнадцать пар Птиц-Хохотуний.

Ганнибал посмотрел собеседникам прямо в глаза и понял, что они его не разыгрывают: 

— Боже… Вот это да!  Давайте, рассказывайте подробнее.

Питер и Одри принялись наперебой рассказывать, а ужин нетронутым остывал на столе. Когда они закончили, Ганнибал повел их в гостиную и расстелил на полу крупномасштабную карту. Вглядевшись в нее, наша взволнованная парочка отыскала-таки долину, за которой с их легкой руки навсегда закрепилось название «Долина Хохотуний».

Ганнибал осмотрел местность на карте через большое увеличительное стекло:

— Все дело в том, что остров в последний раз обследовался давно и, вероятно, довольно поверхностно. Впрочем, и нельзя ожидать, что этим пьяным геодезистам было что-нибудь известно о дереве омбу и вымерших птицах. И если вы не ошибаетесь насчет того, где находится эта долина, значит, она будет затоплена. Да, знаете, вы похоже открыли ящик Пандоры. Прежде всего нужно связаться с Кинги и сообщить ему обо всем.

Ганнибал направился к телефону:

— О Боже. Это ты, Наполеон Ватерлоо?

— Да, сахиб, масса Ганнибал, — из трубки раздался хриплый пронзительный голос.

— Соедини меня с домом Кинги, да поживей, — приказал Ганнибал.

— Да,  сахиб — донесся из трубки, словно кваканье лягушки из колодца, полный сомнения голос Наполеона Ватерлоо. Ганнибалу сначала ответил порт, потом Дом правительства, затем пожарная часть и вновь порт.

— Боже! И ты, Питер, удивляешься, что король изобрел трость-письмоноску?

Наконец, после взрыва, который чуть не разнес телефонный аппарат вдребезги, до Дворца дозвонились, на линии оказался Кинги, и Ганнибал почтительно произнес:

— Извините, что беспокою вас так поздно, но Питер Фоксглав и Одри Дэмиэн сделали экстраординарное открытие, и я думаю, что вы должны узнать об этом первыми. Мы можем приехать к вам сейчас?

— Разумеется, — ответил Кинги, — если это так важно.

— Боюсь, это произведет эффект разорвавшейся бомбы, — серьезно сказал Ганнибал. — Но это не телефонный разговор. Сейчас подъедем.

Когда они добрались до дворца, он был весь ярко освещен. Прошли длинными мраморными коридорами, наконец, перед ними распахнулись шикарные двустворчатые двери, и они оказались в огромной гостиной, полной мягких диванов и странной викторианской мебели неуклюжей формы.

На одном из диванов, занимая его почти полностью, возлежал Кинги со своим сыном-наследником, принцем Талибутом двух лет от роду. Мальчуган прыгал у отца на животе и визжал от радости, — Кинги щекотал мальчишку.

На другом сидела жена Кинги, — высокая стройная зенкалийка редкостной красоты. — Королева Матисса. Она встала, поприветствовала гостей, предложила им напитки, а затем взяла за руку своего, не в меру расшалившегося отпрыска, и грациозно удалилась.

— Ну что ж, — спросил Кинги, когда жена ушла, — что за открытие? Надеюсь, это не очередная ранее неизвестная науке медуза. В мою честь нельзя назвать больше одной.

— Нет, это не медуза, — покачал головой Ганнибал. — Это кое-что посущественней. Вот эта парочка исследовала долины на Матакаме и обнаружила в одной из них множество деревьев омбу и Птиц-Хохотуний.

В гостиной воцарилось долгое молчание. Король широко раскрытыми глазами смотрел на собеседников.

— Да вы что… вы, должно быть, разыгрываете меня. — Выдавил он наконец.

— Нет, нет, это правда, — подключился к разговору Питер. — В это невозможно поверить, но это правда.

— Пятнадцать пар, — добавила Одри, — и все такие ручные! Они вам понравятся, Кинги!

— И приблизительно четыре сотни деревьев омбу, — подчеркнул Питер.

Кинги и Ганнибал обменялись долгими многозначительными взглядами, и молчали.

— Так что же… Вы не считаете, что это замечательное открытие? — изумленно спросила Одри.

Ганнибал и Кинги, как по команде, встали со своих мест и принялись ходить взад-вперед по гостиной, идя на встречу друг другу, проходя мимо, разворачиваясь, и встречаясь вновь. Хоть Ганнибал и не был коротышкой, но по сравнению с Кинги он выглядел карликом. При встречах, они  по очереди обменивались репликами, каждый по очереди, казалось, играл роль адвоката дьявола.

Ганнибал:

— Великое, грандиозное событие. Твой старый бог возвращается. 

Кинги:

— Будут проблемы с миссионерами.

Ганнибал:

—  Будут проблемы с затоплением долины.

Кинги:

— Проблемы не будет. Затопление отменяется.  Мировое общественное мнение не позволит.

Ганнибал:

— Птиц можно переловить и переселить в другое место.

Кинги:

— А деревья омбу? Невозможно же все их выкопать и пересадить.

Ганнибал:

— Если затопление отменяется, весь проект с англичанами проект летит к черту.

Кинги, с явной радостью:

— Точно. Луже не позавидуешь. А в Лондоне будут недовольны, они попытаются оказать на нас давление.

Некоторое время они продолжали шагать молча. Затем Кинги произнес:

— Но, есть способ избежать всех неприятностей.

— А именно? — спросил Ганнибал.

— А именно — затопить долину, не сказав никому ни слова, о том, что там нашли.

— Точно, — сказал Ганнибал.

Услышав такое, Питер и Одри, потрясенные, посмотрели друг на друга.

— Но, с другой стороны, — продолжил Кинги, — имеем ли мы право лишать мир части его биологического наследия, а мой народ — его бога? 

— По мне, так нет ни малейшего оправдания этому, — заметил Ганнибал.