— И что же ваш властелин хочет за такую милость? — не скрывая смеха спросил у бородача герцог, прекрасно зная, чего от него потребуют.

— Выдайте нам принцессу-феникса, и сможете жить мирно!

— Пусть ваш властелин идёт к чёрту! — не выдержав крикнул герцог, а за тем, вытащил из ножен фамильный меч, — Наш род не нарушает своего слова! И мы не сдадимся, даже если это означает смерть! Я исполню клятву, данную моим отцом!

Повисла пауза. Длилась она недолго. Лишь мгновение. Но это мгновение показалось Лойсу вечностью. И всё это мгновение посол короля мёртвых только смотрел на него своими пустыми глазницами, и скалил лишённый губ рот.

Воздух, казалось, стал ещё холоднее.

— Да будет так! — произнёс посол не своим голосом, и свет в его глазах стал ярче, — Просто знай, смертный, что это станет твоим величайшим позором!

Мёртвые скакуны, до того стоявшие совершенно неподвижно, вдруг, без какой-либо команды, или движения своих наездников, развернулись, и галопом устремились обратно к мертвецкому столпотворению.

Всем солдатам стало ясно, что битвы не избежать. И, конечно, каждый из них заметил, что герцог покрылся холодным потом, и затаил дыхание. Его глаза метались из стороны в сторону и каждый мускул его тела задеревенел.

Только тогда, когда мёртвые скакуны были достаточно далеко, он выдохнул, и облокотился на противоположную сторону крепостной стены.

Лойс понял, что последние слова говорил ему не посол… Это был Король Мёртвых лично. Он прибыл сюда, на осаду его крепости, и устами своего слуги, высказал свой приговор, и пустыми глазницами посла смотрел ему прямо в душу. Надежды на победу не было.

Но он не хотел сдаваться. Не хотел нарушить слово, данное его отцом, а затем и им самим.

Вероятно, это будет последнее сражение в его жизни. И первое поражение. Но умрёт он с честью. Умрёт за правое дело, сохранив доброе имя родной империи, хотя-бы так. Лишь бы его гамбит был удачным.

Отдышавшись, и взяв себя в руки, он оглядел внутренний двор заставленный баррикадами, за которыми стояло два стреломёта. Это было одно из тех орудий, которое поможет мертвецов, хотя-бы, замедлить.

Принцесса-феникс поведала, что нежить уязвима к огню. А потому он приказал достать из своих запасов один из самых редких снарядов для стреломёта, которых не найти нигде, кроме Ёзефки. «Падающий Дракон» было имя ему.

Взмахнув рукой, он подал сигнал канонирам, и те сразу же начали заряжать и наводить орудия.

Две огромные стрелы молниеносно устремились вверх над крепостными стенами, оглушая стоящих на ней лучников характерным свистом.

А затем, снаряды начали падать прямо на мертвецкие когорты.

Стоило массивным наконечникам огромных стрел коснуться земли, как тут-же сработал их взрывной механизм. Всякий стоявший на стене видел, как два взрыва и столба пламени пронеслись по рядам умертвий.

Сердца защитников возликовали, но длилось это недолго.

Множество белёсых, мёртвых глаз и пустых глазниц оказались устремлены на крепость… А затем, в каждом из них загорелся огонёк. Едва заметный белёсый всполох. Но умертвий было столь много, что заметил это каждый. И Герцог Лойс тоже.

По толпе мертвецов пронёсся замогильный, пугающий утробный хрип, и когорта, все как один, зашагала вперёд.

И было их столь много, что неровный марш, и лязг уродливой брони было слышно даже с крепостных стен. Особо впечатлительные из защитников думали, что стена трясётся в такт шагам мертвецов.

Но это герцога уже не пугало. Он смог понять, на что идёт а потому не был намерен отступать.

Встав позади лучников, он взмахнул рукой и громогласно крикнул: «Лучники!»

Множество стрел градом обрушились на головы подступающих умертвий. Увы, ожидаемого эффекта это не принесло.

Часть стрел просто отскочило от шипастой брони, покрывающей тело почти каждого из солдат Мёртвого Короля. А другая, та, что попала в сочленения брони и глазницы шлемов, была просто незамечена ими. Они продолжали подступать, уже пересекая границу прикрепостной деревни.

Она казалась пустой и покинутой. И от части так и было. Все те, кто ещё вчера возделывал почву, и выращивал скот были спрятаны им в подземельях. Но кое кто был в деревне.

Прямо сейчас, в пустых амбарах и покинутых домах затаились его воины, которые встать на пути у непобедимого воинства. И стоило Лойсу отдать команду, как они тут-же высыпались наружу, образуя небольшую оборонительную цепочку пехоты, вставшую перед врагом лицом к лицу.

Пехота тут-же сомкнула ряды, и щиты, когда умертвия оказались достаточно близко. А за их спинами уже готовили залп из ружей стрелки.

Стоило первому ряду мертвецов подступить в пехотинцам в плотную, как всё поле боя оглушило несколько десятков пороховых взрывов.

Мертвецы, теряя конечности и головы из-за огромных металлических пуль, пали перед защитниками. Это сразу же их воодушевило.

Павшие умертвия не подавали признаков жизни, а потому, к следующему строю солдаты уже устремились сами, обнажая мечи, и готовясь рубить врагов что есть мочи.

Лучники тоже не отставали, и стали осыпать врагов стрелами с ещё большим остервенением. А пушкари, затаившиеся за бойницами нижних уровней крепостной стены, тут-же открыли огонь.

Казалось, что сдерживать нежить получается вполне успешно… Но только казалось.

Те бравые воины, что устремились в лобовую атаку, дабы показать врагу всю остроту своего клинка с ужасом осознали, что их удары не причиняют нежити никакого вреда.

Та даже не замечала этих выпадов. А вот несчастным защитникам хватало пары ударов для того, чтобы отправиться в царство вечного забвения.

Кривые, затупившиеся, и ржавые клинки рубили их на части, и причиняли каждому неимоверную боль, оставляя тех из них, чьи раны были не смертельными корчиться в агонии от нестерпимой боли и инфекции, что занесло в их плоть вражеское оружие.

Оборона начала сминаться.

Вдруг, те мертвецы, которых, как думал герцог, получилось вывести из строя, начали вставать.

Им не мешали ни отсутствующие конечности, ни расколотые головы.

Кряхтя, и злобно шипя, они спотыкались о свои ноги, но поднимались, и хватали оружие, после чего набрасывались на ничего не подозревающих пехотинцев.

А мертвецов становилось всё больше и вскоре от солдат, сражавшихся за пределами крепости, не осталось и следа. Их просто смяли, и порубили на части не знающие жалости умертвия.

— Огонь! — прокричал Лойс, и лучники начали разом поджигать свои стрелы, надеясь, что хотя-бы это поможет сдержать их натиск.

А тем временем, они начали уже прыгать на стены. Даже ров не был им преградой. Словно невидимая сила поддерживала их, и переносила по воздуху.

Те же, что не допрыгнули, просто взбирались по илистому краю рва на стену, и продолжали ползти к вершине.

Жуткое осознание того, что его крепость могут взять без лестниц и осадных башен посеяло панику в сердце герцога.

— Масло! — скомандовал он, и те немногие, кто сохранил самообладание, тут-же принялись опрокидывать огромные чаны, выливая кипящую, чёрную жидкость на взбирающихся по стене врагов.

— Мы не выстоим! — вдруг сорвался один из стоящих рядом лучников и, было, попытался убежать. Но Лойс пресёк этот порыв.

— Ты что, хочешь прослыть трусом? — спросил он, ухватив юноши за плечи. Кажется, это был не один из стражников, а тот, кого призвали на службу из числа жителей деревни, — Ты хочешь сдаться, и оставить своих родных на растерзание нежити?

— Но, господин! — чуть ли не плакал тот, — Они непобедимы!

— Если не сражаться с ними, то никто их и не победит! Быть может мы станем первыми!

Но юноша уже ничего не ответил.