Когда они подошли ко входу на выставку, Фелисити отвела Джеймса в сторону и что-то прошептала ему на ухо. Он кивнул, потом догнал братьев и, в свою очередь, что-то им зашептал.

Все это выглядело очень загадочно. Йен с трудом сдержал смех. Значит, у них есть секреты? Напрасно Фелисити думает, что ее предостережения помешают ему выведать эти секреты у братьев. Даже «Ужасы Тейлор-Холла» не препятствие для того, кто однажды развязал язык главному советнику Наполеона.

К концу дня он будет знать абсолютно все. И использует это, чтобы заставить ее выйти за него замуж.

Фелисити расслабилась только через три часа, когда поняла, что близок конец зала, где размешалась выставка. Все прошло хорошо. Мальчики больше ни словом не обмолвились об их финансовом положении. И вели себя примерно, во всяком случае, большую часть времени.

Джоржи, Ансел и Уильям присели возле восковой скульптуры шотландца и заглядывали ему под юбку, чтобы выяснить, насколько правдиво изображение. Йен и Джеймс внимательно рассматривали внушительную восковую фигуру Бонапарта и читали пояснения.

«Посмотрите-ка на эту парочку», — с улыбкой подумала Фелисити, глядя на Йена и Джеймса. Оба стояли, заложив руки за спину, с упором на одну ногу, слегка согнув другую. Они даже были немного похожи: прямые коричневые пряди волос Джеймса напоминали жесткие черные волосы Йена, оба ерошили их, когда волновались. Как будто отец и сын.

Йен и сын. Ее сын. Мысль согревала. Каким Йен будет отцом? Судя по его сегодняшнему поведению, замечательным. Он одним словом пресек запальчивые порывы Джорджа, высмеял фантазии Уильяма и остановил непрерывно болтавшего Ансела.

Но кого Йен полностью покорил, так это Джеймса, который сначала отнесся к нему весьма подозрительно. Это случилось после того, как Йен в подробностях описал события Французской революции, когда они остановились возле скульптуры Робеспьера. Джеймс очень любил историю.

Йен вслух читал по-французски и переводил Джеймсу. Его французский был великолепен, Фелисити оставалось лишь позавидовать. Йен много лет прожил на континенте, был не то британским шпионом, не то кем-то в этом роде. Фелисити точно не знала. А он, негодяй, не рассказывал.

— Откуда вы так хорошо знаете французский? — вдруг спросил Джеймс.

Йен смотрел на скульптуру, и лицо его было непроницаемым. Знакомое выражение, подумала Фелисити.

— Я шесть лет провел на континенте.

— Что вы там делали? Йен пожал плечами.

— Воевал.

— Но Лиззи сказала, что это неправда! — выпалил он.

— Джеймс! — Фелисити схватила его за плечо и рывком повернула к себе. — Я не говорила ничего подобного!

— Ты написала в газете! Я помню! Она вздохнула.

— Ах, это. Не знала, что вы читаете мою колонку.

— Мы все читаем. Ну, не малыши, конечно, а я, миссис Бокс, Джозеф и кухарка. Читаем утром, когда ты и близнецы спите.

Фелисити стало не по себе. Она знала, что миссис Бокс читает колонку, но брат?

Джеймс должен знать правду.

— Я получила неверную информацию, — сказала Фелисити. — Йен действительно защищал свою страну.

— Йен? — удивился Джеймс.

— Я хотела сказать, лорд Сен-Клер. Он не солгал. Это была моя ошибка.

Джеймс смутился.

— Но лорд Икс никогда не ошибается. Все так говорят.

— Знаю. И стараюсь писать правду. Но никто не застрахован от ошибок, — Фелисити решила отнестись к тому, что говорила леди Брумли, с осторожностью. И уж тем более к услышанному от мистера Леннарда. Пока у нее не будет веских доказательств.

— А теперь извинись перед лордом Сен-Клером, — обратилась она к брату.

— Прошу извинить меня, милорд, за допущенную бестактность.

— Все в порядке. — Йен положил руку ему на плечо, не сводя глаз с Фелисити. — Я не против вопросов, я против поспешных выводов.

Фелисити разозлилась.

— Когда не получаешь ответа на вопрос, сам собой напрашивается вывод.

— Без ответа обычно остаются вопросы личного характера.

Она подняла брови.

— Джеймс, уведи братьев, пока они не повалили статую. — Когда дети отошли, Фелисити улыбнулась Йену. — Но вы считаете, что любой вопрос носит личный характер. Уверена, вы запрещаете экономке обсуждать с посторонними содержимое ваших шкафов.

— А вы, наверное, нет, учитывая, что у вас за экономка. Миссис Бокс любит о вас поговорить. Может, стоит побеседовать с ней подольше, когда я буду у вас в доме? Посмотрим, расскажет ли она о содержимом ваших шкафов. Интересно, найдутся ли в одном из них те кружева, которые я видел на вас в Уортинг-Мэноре?

Он обвел ее вожделенным взглядом. Фелисити задохнулась, охваченная желанием. О Боже, только не это! Он наклонился к ней и прошептал:

— А еще лучше, если вы мне сами покажете, где лежат кружева, когда мы останемся с вами наедине.

Он все еще хочет ее. Несмотря на всех женщин, за которыми ухаживал на этой неделе.

— Мы не останемся наедине. Ведь нынче вечером вам предстоит ухаживать за несколькими женщинами.

Йен улыбнулся так, как умел улыбаться только он.

— С этим покончено, — заявил Йен. — У всех женщин, за которыми я ухаживал на минувшей неделе, есть весьма существенный изъян.

— Какой именно?

— Они — не вы.

Сердце забилось в груди, как пойманная птичка. Кровь забурлила в жилах.

К ним подскочил Джордж, следом — два его брата.

— Лиззи, Лиззи, вон дверь в Комнату отрубленных голов! Можно мы туда пойдем? Пожалуйста!

— Джоржи, я вам еще вчера сказала, что нельзя. Комната отрубленных голов не для детей.

— Но мне двенадцать, Лиззи! — воскликнул Джеймс. — Я, можно сказать, уже мужчина.

В общем-то он прав, но черта с два ей удастся отпустить его без близнецов.

— Извини, Джеймс, но, по-моему, нам лучше закончить экскурсию здесь.

— Лиззи, ну почему нельзя?! — закричал Джордж. Тут вмешался Йен:

— Да, мисс Тейлор, почему? Если вы не хотите туда идти, я их провожу.

Он покушается на ее авторитет.

— Я не о себе забочусь, о детях. Ведь ночью их будут мучить кошмары. Говорят, это зрелище для кровожадных!

С лукавой усмешкой в глазах Йен положил руки на плечи Джорджа.

— Мальчикам подобные зрелища нравятся. По себе знаю.

— Но им всего шесть лет! Они слишком малы!

— Предоставьте им возможность самим об этом судить, — произнес Йен.

Да они пока вообще ни о чем не могут судить в свои шесть лет. Всего месяц назад Джоржи собирался полетать, спрыгнув с балкона на крыльях, которые смастерил из жести. Хорошо, что Ансел проболтался.

— Могу я поговорить с вами, лорд Сен-Клер? — холодно промолвила Фелисити.

— Разумеется. — Он отвел ее в сторону..

— Я понимаю, что у нас с вами есть расхождения, но они не должны влиять на ваши суждения. Джеймс достаточно большой, но близнецы совсем еще дети. У них буйное воображение, и их легко испугать.

— Ужасы Тейлор-Холла, как их называет ваша экономка? Поверьте, мальчики гораздо сообразительнее, чем вам кажется. Хорошая встряска им в радость. Она прищурилась.

— Скажите, ваша мать разрешила бы вам смотреть на такое?

— Нет, мне вообще не разрешали пойти на выставку восковых фигур, отец это не одобрял.

— Неудивительно, если вы хотели смотреть на фигуры окровавленных трупов в шестилетнем возрасте.

У него заиграли желваки на скулах.

— Хоть в шесть лет, хоть в шестнадцать. Мне запрещали ходить на ярмарки, на представления… — Он осекся. — Отец считал подобные развлечения бесполезными. Он… он был весьма жесток.

Признание ошеломило Фелисити. И в то же время обрадовало. Он впервые заговорил о своем прошлом, о родителях. Фелисити даже посочувствовала ему. Но насчет ее мальчиков он ошибается.

— Разумеется, детям нужны развлечения, но…

— Вот что я скажу. Пойдемте вместе с нами, и если вы решите, что зрелище неподходящее, мы сразу же уйдем, обещаю. Вы лучше других должны знать, что газеты часто преувеличивают, чтобы лучше продавались билеты. Возможно, там всего лишь старые собачьи кости и пара топоров.