Спустя почти три часа совместного труда без единого слова и переглядок восемь стопок книг были разгружены и упорядочены. Мадам Пинс поблагодарила обоих студентов за труд, несмотря на давешний конфликт с одним из них, и заботливо настояла отложить дальнейшую ревизию на потом, чтобы не пропустить ужин. Малфоя долго упрашивать не пришлось. Он схватил свои вещи и, не попрощавшись, удалился из библиотеки, не задерживаясь в ней ни минутой дольше.

— Он вас не обижал, мисс Грейнджер? — настороженно поинтересовалась библиотекарь.

Обижал ли? А издевательства и оскорбления в счёт? Скорее, проще сказать, что Малфой дышал и говорил. Это естественное его состояние.

Гермиона отрицательно покачала головой и, улыбнувшись на прощание, побрела в Большой зал.

***

— Она заставила тебя работать вместе с Малфоем? — воскликнула Джинни, громко ударив вилкой об тарелку.

Гермиона одарила её снисходительной полуулыбкой и, достав из сумки перо и пергамент, аккуратно вывела:

«Нет, просто попросила его мне помочь. Беспокоиться не о чем, он вёл себя, как обычно».

— Как конченый мудак, — догадался Гарри, что сидел от неё по другую строну. — Сочувствую, Гермиона. Вообще-то, ты имела право отказаться и уйти. Это ведь была твоя инициатива — разбирать эти дурацкие книги.

Гермиона лишь пожала плечами. Она так и не рассказала друзьям о том происшествии в коридоре, ибо знала, что в порыве гнева Гарри сотворил бы нечто страшное, в результате чего не просто вылетел бы из Турнира, хоть Грейнджер всей душой желала этого, но и мог быть исключён из Хогвартса. Она не увидела в Малфое помеху для своего занятия. К тому же, он ведь и правда помог. Пусть и благодаря психологическому насилию и шантажу со стороны мадам Пинс.

— Ладно, ты не выглядишь раздавленной и уничтоженной, наверное, это хороший знак, — усмехнувшись, заключила Джинни. — Что-нибудь интересное нашла?

Гермиона понуро покачала головой.

— Так это же здорово! Почему ты грустишь? — искренне изумился Виктор{?}[В Болгарии всё наоборот: когда качаешь головой из стороны в сторону — это означает «да», соответственно, кивок головой — означает «нет».].

Четыре тяжёлых взгляда устремились через стол, и бедняга Крам в миллионный раз с досадой закатил глаза.

— Прости, всё никак не могу привыкнуть, — виновато произнёс он.

Гриффиндорка грустно улыбнулась. Раньше её безумно смешили странности Виктора. Но не сейчас. Гермиона редко смеялась, да и улыбалась чаще из вежливости. Она старалась никому не показывать, насколько ей тяжело — расстраивать друзей в её планы не входило. Она и так получала от них неоценимую поддержку, они почти всё время были рядом, не отчуждаясь от скучной молчуньи — Грейнджер и раньше никогда не являлась источником всеобщего веселья.

— Может, я попробую тебя поцеловать? — вдруг выпалил Виктор. — Знаю, я для тебя — просто друг, но вдруг ты меня полюбишь прямо во время поцелуя?

И тут Гермиона рассмеялась. Беззлобно, разумеется. Узрев нахмуренные густые брови напротив, она поспешно схватилась за перо и пергамент.

«Я очень ценю твой порыв, честно. И я бы даже была не против поцелуя с тобой, ведь мне ещё ни разу не доводилось ни с кем целоваться. Пожалуй, это должно быть интересно. Но я знаю, как сильно это расстроит меня. Раздавит. Когда я пойму, что мой голос ко мне не вернулся».

Изучив записку несколько раз, Виктор понимающе покачал головой, затем, исправившись, часто закивал. Тепло улыбнувшись английской подруге, он протянул руку через стол и мягко сжал её ладонь.

— Не печалься. Мы обязательно что-то придумаем. Уверен, совсем скоро ты встретишь парня, который вернёт тебе голос.

Его тон был таким мягким, а глаза — исполнены добротой и сопереживанием, что Гермиона почувствовала, как защекотало в носу. Виктор умел быть сильным, опасным, даже хитрым и беспринципным, если того требовала ситуация, но, в то же время, в душе был настолько трогательным человеком, что хотелось расплакаться от обиды: ну почему Гермиона не чувствует к нему хоть маломальской влюблённости?

— Э-э… Гермиона? — тихо окликнула её Джинни. Грейнджер быстро сморгнула навернувшиеся слёзы и обратила взгляд к подруге, всё ещё чувствуя тепло руки Виктора. Но Уизли напряжённо смотрела не на неё, а куда-то в противоположную часть Большого зала. — А чего это Малфой на тебя так пялится?

Комментарий к 5. «Look at her, you know you do»

Дорогие читатели, буду благодарна, если вы поделитесь своими впечатлениями в отзывах 🥰

Не стесняйтесь! Я всем отвечаю с любовью 😘❤️

========== 6. «Yes, you want her» ==========

С недавних пор Драко возненавидел весну. За её зелёные листья, шелковистую траву с переизбытком хлорофилла, вишнёвый цвет, тёплые солнечные лучи. Его возмущало пение птиц и категорически не устраивали полевые цветы, от дурманящего запаха которых тошнотворно кружилась голова. Яркая радуга после проливного дождя вызывала отвращение. Именно по этой причине он снова практически мчался в библиотеку — сквозь её мутные окна не видать всей этой ерунды.

И чёртову Грейнджер тоже. Вместе с чёртовым Крамом.

В последнее время она вечно околачивалась в компании своих недалёких друзей и болгарского гостя, которого, впрочем, ничуть не отталкивала её бесполезность. И что они вообще в ней нашли? Она стала ещё скучнее, ни на секунду не расставаясь с какой-нибудь книгой, и даже практически не обращала на них внимания. Не принимала участия ни в одном разговоре — по понятным причинам. И всё равно была беспрерывно окружена любовью и заботой ущербных кретинов и лучшего в мире ловца.

Бесит. Чем она это заслужила? Тем, что больше не достаёт своей болтовнёй?

В Викторе Малфой и вовсе разочаровался. Ещё со Святочного бала стало ясно, что выдающийся молодой игрок в квиддич не оправдал ожиданий как истинный студент Дурмстранга. И как только Каркаров это терпит? Он ведь Пожиратель и, вроде как, должен следить за тем, чтобы его подопечные не связывались с грязнокровками. Но Крам не отходил от Грейнджер ни на шаг. Будто это являлось чем-то совершенно нормальным!

Раздражённо фыркнув, Драко пересёк высокую арку входа в школьную библиотеку, с облегчением выдохнув, избавляясь от обуревающих его чувств, природу которых он не знал и понимать не хотел. Он просто был зол. И устал от человеческой глупости.

Как всегда, когда случался тёплый, солнечный выходной день, а до обеда оставалось ещё довольно много времени, библиотека пустовала, освещаясь неяркими золотистыми бликами. В воздухе витал запах книг и лакированного дерева — это успокаивало. Присев за один из столов, Малфой вынул из сумки единственную книгу, что у него была с собой — «Курс зельеварения» — но уже после двух абзацев он понял, что читать рецепты без котла, горелки и ингредиентов — дрянное занятие, не имеющее никакого смысла.

Отложив книгу в сторону, Драко лениво поднялся, медленно окинув взглядом бесконечные книжные полки. Его посетила мысль одолжить тайком какое-то интересное чтиво, но эта идея была обречена на провал.

Черта с два чары этой книжной стервы позволят мне что-то взять без спросу. Но я лучше сдохну, чем буду лишний раз контактировать с ней.

Временами на Драко наваливалось ужасное чувство, будто нигде в этом мире для него не было места. Всё здесь было не так, общество делилось на безмозглых и слишком заносчивых. Малфой ни разу не повстречал человека своего уровня: Пэнси — дура, Крэбб и Гойл — без комментариев, члены команды по квиддичу — потные ограниченные спортсмены, сёстры Гринграсс, Булстроуд да и остальные девчонки — надменные недотроги, в мозгах которых не удерживается ничего, кроме содержания пропитанных едким парфюмом страниц «Ведьмополитена». Забини и Нотт, казалось, не воспринимали его всерьёз, будто Малфой — избалованный ребёнок, несмотря на то, что они были однокурсниками. А ребята с других факультетов обходили слизеринцев стороной, и это было взаимно.

Находясь наедине со своими мыслями, Драко мог с уверенностью признать, что у него нет настоящих друзей. И как бы он ни демонстрировал своё равнодушие к такому явлению, как дружба, внешне, его невыносимо угнетало, когда он видел тех, кто обладал этим бесценным даром.