Малфой отвёл взгляд и так же едва заметно кивнул в ответ. Всё происходящее казалось чем-то нереальным. Он был совсем не похож на себя прежнего — заносчивого, злобного грубияна. Драко был слишком спокоен и задумчив, будто его никто не видел. Гермиона продолжала неотрывно смотреть на возвышающегося над ней слизеринца, с удивлением отмечая, как внутренний эмоциональный всплеск утихомиривался, спёртое дыхание выравнивалось, а горло больше не сдавливало несглатываемой горечью.

Драко потянулся рукой к одному из самых высоких ящиков каталога — даже с его ростом он с трудом доставал до него, но всё же смог извлечь его из ниши и опустить на стол. Отыскав нужную карточку, он подхватил ту самую книгу, что обронила Гермиона, и, направившись с ней в другое крыло библиотеки, резко обернулся, оценивающе окинув девушку хмурым взглядом.

— Ты собираешься просидеть так до ночи? А кто будет разгребать всё это барахло? — он небрежно кивнул в сторону заваленного стола и быстрым шагом удалился вглубь библиотеки.

Грейнджер не на шутку опешила.

Что, чёрт возьми, происходит?

Малфой пришёл сюда помогать ей? Ни разу не воспользовавшись магией? Да он ведь и шагу ступить не мог без волшебной палочки. Воспоминания об их первой «совместной работе» никак не вязались с тем, что происходило сейчас. В тот день его буквально переполняло чувство гордости и превосходства, он не выпускал палочку из рук и, казалось, стремился продемонстрировать все выученные им бытовые заклинания, дабы принизить, опустить Гермиону с её неспособностью колдовать.

Она была до глубины души озадачена. В самом приятном смысле. Но не спешила поддаваться возможной иллюзии: Малфой был коварен и, вполне вероятно, вынашивал какой-то гнусный план, новую паскудную затею, нацеленную на моральное уничтожение ненавистной грязнокровки.

От неудобного положения у Гермионы начали затекать ноги. Она осторожно выпрямилась, коснувшись подошвой деревянного пола. Выудив из бездонного кармана мантии перо, чернильницу и пергамент, она принялась выводить аккуратные буквы и, как раз к тому моменту, когда послышались приближающиеся шаги, приподнялась с кресла, сминая в руке немногословную записку.

Малфой остановился у стола с книгами, подозрительно глядя сначала на Гермиону, затем — на листок пергамента в её руке. Она набрала побольше воздуха в лёгкие и смело протянула ему записку, на всякий случай вздёрнув подбородок повыше. Нехотя приняв клочок бумаги из её протянутой руки, Драко бегло изучил его содержимое, ничуть не удивившись предсказуемому вопросу:

«Зачем ты здесь?»

Что ж, рано или поздно она бы всё равно спросила. Беда была в том, что Малфой и сам не знал точного ответа.

— Поругался с Пинс, — ляпнул он первое, что пришло в голову. — Отправила на отработку.

Он поспешно отвернулся, возвращаясь к изучению книжных обложек. Гермиона недоверчиво прищурилась и, подобрав отброшенный Малфоем листок пергамента, вновь обмакнула перо в чернила, принявшись выводить слова уже на обратной стороне. В тот самый момент, когда Драко извлёк ещё один верхний ящик с карточками, прямо перед его глазами возник листок пергамента с уже знакомым почерком, лежащий поверх выбранной им книги:

«Почему без магии?»

Он надменно ухмыльнулся, встретившись с пытливым взглядом гриффиндорки.

— Хочешь посмотреть, как я колдую? — вкрадчиво поинтересовался он.

Гермиона буквально почувствовала, как её лицо покрылось красными пятнами, а глаза непроизвольно расширились. Да он играл с ней! Как кот с мышью! Это было просто недопустимо, какое варварство! Стоп… когда он успел подойти к ней так близко?

— Не думаю, что тебе это понравится, — произнёс Драко холодным полушёпотом всего в десятке сантиметров от лица Гермионы. — Принимайся за работу, Грейнджер. Сегодня я беру на себя все тяжёлые фолианты и верхние ящики каталога.

Он бесшумно отшагнул назад и вернулся к своему занятию. Гермиона ещё некоторое время продолжала следить за его движениями, сосредоточенным выражением лица и бело-серебристой прядью волос, выбившейся из идеально уложенной причёски, пытаясь совладать с собой и своими спутанными мыслями. Запах Драко и правда был восхитителен, и это уже давно являлось тревожным знаком, но ко всему прочему добавилась ещё одна сложность: всё-таки, он был чертовски красив.

***

Шёл второй час кропотливой и, как ни странно, слаженной работы. Гермиона со свойственным ей упрямством то и дело порывалась заполучить книгу потяжелее да побольше, но Малфой, неизменно раздражённо цокая языком, грубо выхватывал у неё из рук каждый громоздкий фолиант, за который она бралась. Это было почти что мило, если бы в этом настойчивом жесте не прослеживался дух соперничества, что будто так и кричал: «Я — сильнее, у меня получится лучше!».

Несколько раз неудачно испробовав невербальное заклятие для того, чтобы выдвинуть верхний ящик, Гермиона смирилась, что ей всё же придётся принимать помощь Драко, что каждый раз «любезно» доставал его из ниши, недовольно вздыхая. Тем не менее, Грейнджер удалось украдкой заметить плохо скрытое восхищение с примесью зависти в серо-голубых глазах, когда её невербальное заклинание выдвинуло ящик на несколько дюймов — в Хогвартсе на четвёртом курсе ещё ни у кого не выходило использовать палочку, не произнося заклятие вслух. Но Гермиона очень много тренировалась. Она усердно готовилась к самому неутешительному сценарию ближайшего будущего.

Было и ещё одно любопытное наблюдение. Если в прошлый раз Малфой торопился отнести книги по местам, едва взглянув на обложку, то сейчас он внимательно изучал содержание каждой, что попадала в его руки — так же, как это делала Гермиона.

Они старались не задерживаться рядом надолго. Это было неловко и некомфортно для них обоих, равно как встречаться взглядом. Именно поэтому они наблюдали друг за другом исподтишка в те редкие моменты, когда оказывались поблизости.

Улучив момент, когда Грейнджер отправилась в другое крыло библиотеки, Драко опёрся обеими руками о стол, пытаясь выдохнуть скопившееся в теле напряжение. Ему было не по себе рядом с ней. Вернее, не по себе ему было от того, что он втайне ждал того момента, когда они вновь встретятся у импровизированного книжного склада.

Когда я перестал её ненавидеть? Почему ищу встречи с ней? Я думал, мне просто нужно выпустить пар и, как следует, довести её. Но почему от этой мысли мне становится противно?

Он опустил голову, и перед его взглядом вновь предстали безликие книги. От них у него голова шла кругом. Десятки сомнительных названий с ещё более сомнительным содержанием. И совсем ничего из того, что нужно. Драко запретил себе думать о том, почему он хочет помочь Гермионе. Где-то на подкорке сознания хранилось безусловно мутное эгоистическое оправдание, которое он приберёг на особый случай, нечто вроде желания вернуть голос Грейнджер, чтобы полноценно ругаться с ней, как в старые добрые времена. Но у этого оправдания было два минуса: во-первых, оно не соответствовало изначальной слизеринской радости за наказание грязнокровки, и, во-вторых, стремление вернуть что-либо, как оно было раньше, обычно было вызвано чувством ностальгии, а значит… Драко скучал. Именно поэтому он приказал себе не тратить времени на эти мысли и делать то, что ему подсказывало нутро.

Его взгляд остановился на увесистом древнем фолианте с загадочным, но немалоизвестным названием «Ветхий Завет». Малфой нахмурился и презрительно фыркнул — маггловедение, второй курс, основные мировые религии. Неудивительно, что эта книга оказалась среди списанных. Она принадлежала к числу тех, о которых необходимо было знать, но прикасаться к ним вряд ли кто-то бы стал. Возможно, где-то в глубинах библиотеки и завалялся один-единственный несчастный экземпляр, который раз в год минут на пятнадцать попадает к какому-то клиническому ботану вроде Грейнджер.

С некоторой брезгливостью, едва касаясь кончиками пальцев, Малфой всё же открыл лежащую маггловскую книгу, оперевшись второй рукой на стол. Несмотря на свою предосудительность к данному чтиву, он всё же допускал, что хоть какой-то намёк на интересующий его ответ там может проскользнуть. Просто русалки, если они там и есть, будут описаны как сатанинские козни.