Вашего императорскаго величества, всемилостивейшей Государыне всеподданнейшей раб

А. Ганибал»[310].

Судя по тексту письма, император поручил Абраму Петровичу исполнять ту должность, которую занимал до него тайный кабинет-секретарь А. В. Макаров. 5 октября 1704 года Петр I поручил подьячему Ингерманландской канцелярии А. В. Макарову разборку и ведение всех «кабинетных дел». Царь решил выделить их в «особое правление» и назвать Макарова секретарем его величества или кабинетным секретарем, а закрепленных за ним писарей и подьячих (канцеляристы, подканцеляристы, копиисты) — Кабинетом его величества, или просто Кабинетом. Штат чиновников во главе с Макаровым составлял 5–8 человек, кроме них — 5—20 курьеров. В 1725 году у Макарова появился помощник — тайный кабинет-секретарь. До 1727 года несменным главой Кабинета оставался Макаров, пока его не сделали президентом Камер-коллегии, центрального финансового учреждения империи[311]. Возможно, по поручению Петра I он выполнял отдельные работы… Одновременно Петр I испытал крестника как военного инженера, направив его в Кронштадт и Ригу на строительство фортификационных и гидротехнических сооружений[312]. Судя по всему, царские испытания он выдержал с блеском, и Петр Алексеевич направил А. Д. Меншикову следующее распоряжение:

«К его светлости князю.

Записано

Господину подполковнику

Абраму (арапу), который во Франции служил капитаном и привез свидетелство, того ради определите ево по-рутчиком Бомбардирскую роту к инженерам, которых из молодых в кондукторы надлежит собрать корпоральство из наших полков и их детей, которыя тому обучаютца.

Петр.

Питербург.

4 февраля 1724»[313].

В русской армии кондуктор — воинское звание, присваиваемое сверхсрочникам, обычно ближайшим помощникам офицеров-специалистов. Царь намеревался организовать при Бомбардирской роте лейб-гвардии Преображенского полка своего рода учебное заведение для подготовки офицеров инженерных войск. Почти весь XVIII век русских инженеров в армии почти не было, Петр I желал покончить с зависимостью от иностранных специалистов. Крестнику отводилась ведущая роль, ему поручалось преподавание основных предметов — математики и фортификации. Присвоение новому русскому офицеру чина поручика Бомбардирской роты (кажущееся понижение в сравнении с капитаном французской армии) объясняется тем, что император был всего лишь капитаном Бомбардирской роты Преображенского полка. Офицеры Бомбардирской роты «преимуществовали чином перед гвардейцами», то есть двумя чинами в сравнении с армейскими, поэтому Ганнибал в общем списке Преображенского полка указан капитан-поручиком. В первой половине XVIII века Бомбардирская рота поставляла для других воинских частей самых образованных офицеров русской армии. Приведем извлечение из «Записок» А. Т. Болотова; вспоминая события 1753 года, он писал:

«У дяди моего нашел я также и несколько математических книг печатных и скорописных, а особливо была у него прекрасная геометрия и фортификация, писанная и черченная самим им в молодости, когда он учился наукам сим у Ганибала»[314].

Император возложил на него не только преподавание. Петр I лучше других понимал, что нехватка русских книг, «которые у других народов служили по приращению знаний», препятствует «ко введению в России наук и просвещения»[315]. Особое внимание он уделял переводам, известно, что списки трудов иностранцев, подлежавших переводу, он просматривал тщательным образом и вносил в них правку. Поручая К. Н. Зотову перевод французских книг, Петр I писал ему: «А буде вы из тех книг, которых не изволите знать терминов, то извольте согласиться с Абрамом Петровым»[316]. Здесь Петр Алексеевич проявил себя как знаток тонкостей перевода.

На закате жизни всесильный император впервые ощутил беспомощность перед изнурительной болезнью и подступом немощной старости, все чаще он желал уединения. На крохотном острове близ финского взморья при впадении чахлой Фонтанки в полноводную Неву, где глазу открываются необозримые дали, монарх повелел Франсуа де Валлю по чертежам Стефано ван Звитена строить Подзорный дворец. Петр Алексеевич часто бывал в нем и часами в «зрительную трубу» с тоскою смотрел на корабли, гордо скользившие по водным просторам. Тревожить императора в это время не смел никто.

Последние годы его царствования омрачались мыслями о шаткости возведенного им здания и горечью разочарования в самых близких ему людях — Екатерине Алексеевне и Александре Даниловиче, причины были драматические и непростительные. Их спасла кончина императора. Емко и кратко она описана Пушкиным. Напомним читателю, что «Историю Петра» следует рассматривать как развернутый план-конспект лишь начатого труда, имеющего подзаголовок: «Подготовительные тексты». В Российском государственном историческом архиве хранится «Дело о рукописи А. С. Пушкина: «Материалы для истории Петра Велико-го». Это самое точное название того, что мы знаем как «Историю Петра». Александр Сергеевич предполагал дополнить известный нам текст выписками из архивных документов и отредактировать весь корпус; он собирался завершить работу над «Историей Петра» за невероятно короткий срок — полгода — год, но их у него не оказалось. Итак, смерть Петра Великого:

«16-го января Петр начал чувствовать предсмертные муки. Он кричал от рези.

Он близ своей спальни повелел поставить церковь походную.

22-го исповедовался и причастился.

Все петербургские врачи собрались у государя. Они молчали; но все видели отчаянное состояние Петра. Он уже не имел силы кричать и только стонал, испуская мочу.

При нем дежурили 3 или 4 сенатора.

25-го сошлись во дворец весь сенат, весь генералитет, члены всех коллегий, все гвардейские и морские офицеры, весь синод и знатное духовенство.

Церкви были отворены: в них молились за здравие умирающего государя. Народ толпился перед дворцом.

Екатерина то рыдала, то вздыхала, то падала в обморок, она не отходила от постели Петра и не шла спать, как только по его приказанию.

Петр царевен не пустил к себе. Кажется, при смерти помирился он с виновною супругою.

26-го утром Петр (?) повелел освободить всех преступников, сосланных на каторгу (кроме двух первых пунктов и убийц), для здравия государя.

Тогда же дан им указ о рыбе и клее (казенные товары).

К вечеру ему стало хуже. Его миропомазали.

27-го дан указ о прощении не явившимся дворянам на смотр. Осужденных на смерть по Артикулу по делам Военной коллегии простить, дабы молили они о здравии государевом.

Тогда-то Петр потребовал бумаги и перо и начертал несколько слов неявственных, из коих разобрать было можно только сии: «отдайте всё»… перо выпало из рук его. Он велел призвать к себе цесаревну Анну, дабы ей продиктовать. Она вошла, но он уже не мог ничего говорить.

Архиереи псковский и тверской и архимандрит Чудова монастыря стали его увещевать. Петр оживился, показал знак, чтоб они его приподняли, и, возведши руки и очи вверх, произнес засохлым языком и невнятным голосом: «сие едино жажду мою утоляет; сие едино услаждает меня».

Увещевающий стал говорить ему о милосердии божием беспредельном. Петр повторил несколько раз: «верую и уповаю». Увещевающий прочел над ним причастную молитву: верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси etc. Петр произнес: «верую, Господи, и исповедую; верую, Господи: помози моему неверию», и сие всё, что весьма дивно (сказано в рукописи свидетеля), с умилением, лице к веселию елико мог устроевая, говорил, — по сем замолк…