Назовем еще две биографии А. П. Ганнибала, вышедшие в XIX веке: автор первой из них известный литературный и музыкальный критик В. В. Стасов[157]; второй — псковский помещик Г. И. Сондоевский[158], которому удалось отыскать и опубликовать шесть писем Екатерины II к Абраму Петровичу и Ивану Абрамовичу Ганнибалам (их подлинники хранились у В. Ф. Коротова, «жительствующего в сельце Заречье, Новоржевского уезда»[159]). Сондоевский пишет, что Ибрагим Ганнибал — «африканский негр, вывезенный из Константинополя»[160]. Стасов сведения о происхождении А. П. Ганнибала извлек из собранных материалов А. С. Пушкина. В этих биографиях о месте рождения африканского прадеда ничего нет.

Лишь в «Немецкой биографии» и Прошении указано место рождения Ганнибала, о других документах речь пойдет ниже, а пока отправимся в Африку на поиск города, где провел он первые годы своей длинной необычной жизни.

Древнейшее поселение человека обнаружено в Африке, в этой части света найдены ранние палеолитические орудия, более древние, чем в Европе. Десять тысяч лет назад на континенте появились скотоводство и земледелие, возникли очаги обработки меди и железа[161]. Пять тысяч лет назад Европа и Африка ощутили сильнейшее влияние египетской культуры. На севере Африки две — три тысячи лет назад образовались греческие, финикийские и римские колонии. Внутри материка с давних времен происходили сложнейшие процессы взаимного проникновения различных рас и цивилизаций, их смешение и кристаллизация.

Старейшее из дошедших до наших дней описание Африки принадлежит греку Геродоту (между 490–480 — между 430–424 до н. э.). Он утверждал, что весь континент, кроме Египта, называли Ливией. Впервые наименование Африка встречается в III веке до н. э., так называли территорию Карфагена (ныне Тунис). После его разрушения в 146 году до н. э. римляне на руинах порабощенного города образовали колонию и заимствовали для нее название Африка. В 43 году появилось сочинение Помпония Мелы «О положении Земли»; составленная им карта свидетельствует о том, что, по представлению римлян, основная часть материка принадлежит Эфиопии. Помпоний Мела пишет:

«С севера Африку омывает Ливийское, с юга — Эфиопское, а с запада — Атлантическое море. На побережье Ливийского моря непосредственно к Нилу примыкает область Кирены, затем идет область Африка, носящая то же имя, что и весь материк. Остальная часть побережья Ливийского моря населена маврами и нумидийцами. Мавры живут также на Атлантическом побережье, здесь их южными соседями являются нигеры, а еще южнее лежит область фарузийцев. Затем начинается территория эфиопов. Эфиопам принадлежит не только остаток Атлантического побережья, но и все южное побережье Африки — до самой границы с Азией»[162].

О подвластных Абиссинии (Эфиопии) огромных территориях позволяют судить карта Клавдия Птолемея, датируемая I — началом II века, и французские карты второй половины XVII века. Владения Абиссинии (Эфиопии) в конце XVII века простирались по той части континента, которую мы называем Центральной Африкой, и опускались южнее экватора. Неслучайно воды Атлантического океана, омывающие западный берег континента, назывались Эфиопским океаном.

После завоевания Северной Африки арабами в VII веке их экспедиции не раз пересекали Ливийскую пустыню и пустыню Сахару, спускаясь к центру континента до озера Чад. Труды арабских ученых переводились европейцами[163].

Во все времена Африка притягивала купцов и путешественников, торговые связи с другими континентами известны с незапамятных времен. Задолго до новой эры происходило переселение народов, немало специалистов уверено, что этот континент является колыбелью человечества. Вслед за древними к изучению Черного континента европейские географы и историки робко приступили лишь в XIV веке, хотя Европу и Африку разделяет Гибралтарский пролив шириной в несколько километров. Возможно, проникновению ученых вглубь материка мешали труднодоступные джунгли, обиталище хищников, не менее опасные бескрайние пустыни, воинственные племена, враждебные к пришельцам, признающие только свои традиции, заменившие им законы, нежелание колониальных властей иметь свидетелей их злодеяний. И сегодня Африка остается слабоизученной, виной тому жесточайшая политика алчных европейских завоевателей, не заинтересованных в сохранении памятников культуры аборигенов. От колониальных войн, названных Великими географическими открытиями, пострадали и другие части света, но Африка, прародина человечества, оказалась разоренной больше других. Если можно назвать какой-либо континент нашей планеты несчастливым, то это, конечно же, Африка.

Европейские завоеватели, за ними путешественники и исследователи умышленно создали ложное представление об африканской культуре и африканцах. Среди обывателей оно сохранилось до сих пор. Некоторые сведения от древних времен до позднего Средневековья удается почерпнуть из старинных географических карт и дневниковых записей арабских путешественников X–XVII веков (Аль-Истахри, Ибн-Халукала, Аль-Берки, Эдриза, Ибн-Саида, Абульфе-да, Ахмеда Баба). Начиная с XX века до н. э. об африканцах, кроме египтян, известны лишь фрагментарные сведения, менее всего мы знаем о народах Экваториальной Африки. Египет мы невольно отделяем от Африки как некий обособленный мир. Восстановить историю значительных территорий континента пока не удается. Столетиями господствует миф о том, что весь материк, кроме Египта и отчасти Эфиопии, заселен «неисторическими», полудикими племенами. Известный в свое время антрополог, академик Д. Н. Анучин (1843–1923) писал в 1899 году:

«Едва ли можно отрицать, что раса негров — в умственном, культурном отношении — стоит на низшей ступени сравнительно с белой расой, и позволительно даже сомневаться, чтобы она когда-нибудь достигла той же культурной высоты. В этом убеждает нас многовековой опыт истории: нигде неграм не удалось обосновать государства с сколько-нибудь развитой культурой, не только подобной культуре Европы, Вавилонии, Египта, Индии, Китая, Японии, арабов, но даже мексиканской, перуанской, малайской, древнетюркской, и т. д. Негры всегда были и продолжают быть, — там, где не приняли европейского языка и культуры, — полудикими-полуварварами, и во все времена соседние народы высших рас считали их как бы предназначенными своей природой для служения другим народам в качестве рабов. Начиная с древности и кончая новейшим временем, многие мыслители высказывали мнение, что негры не могли иметь одного происхождения с белыми, что они представляют совершенно особый род людей, что их характерные физические признаки стоят в связи с особенностями духовных свойств, определяющих их низшее положение сравнительно с другими расами. Если такие мнения высказывались людьми образованными и учеными, то общество, масса тем более должна была считать вполне естественным порабощение негров, как рабочей силы, в лице столь чужой по своему цвету и виду породы людей. И многие века самые различные нации, люди различных культур, вероисповеданий, степени развития, — не только вели торг неграми и насильно эксплуатировали их труд, но и считали такое дело справедливым, полезным, согласованным с истиною и с христианскими учениями любви»[164].

Странно читать шовинистические тексты, написанные, казалось бы, образованным человеком. Наверное, он знал высказывание Шопенгауэра о том, что белые — это хорошо выцветшие негры, и это не просто слова. Неслучайно Набоков назвал Анучина увлекавшимся антропологией журналистом. Голоса возмущения слышались, но в хор они не слились. Вот так, например, высказалась М. И. Цветаева: «Памятник Пушкину есть живое доказательство низости и мертвой расистской теории, живое доказательство — ее обратного. Пушкин есть факт, опрокидывающий теорию. Расизм до своего зарождения Пушкиным опрокинут в самую минуту его рождения»[165]. М. О. Вегнер писал более определенно: «…но вся его статья в целом для нас совершенно неприемлема. Анучин исходил из таких взглядов, из которых впоследствии махровым цветом распустились современные фашистские расовые теории, в корне антинаучные и глубоко вредные»[166].