Он сел на стул. Ничего, крепкий стул. Отсутствующий советник Им-Зик постарался на совесть.

– В послании, что вы доставили, отец Еремей, помимо прочего, Настоятель Дормидонт призывает нас поскорее начать добычу рашшина. Кстати, вы, как член совета Но-Ома, должны ознакомится с посланием, – достопочтенный Хармсдоннер протянул Еремею полученную бумагу. Ту самую, которую Еремей и доставил в скит.

Пришлось читать. Пришлось – потому что в послании Настоятель писал и про Еремея, причём в выражениях самых похвальных. Еремей и не знал, что находится на столь хорошем счету. Неловко читать похвалы самому себе, особенно на глазах других, послание уже прочитавших.

Но он и виду не подал, что смущён, напротив, сохранил выражение лица самое невозмутимое, будто и не о нём шла речь.

Дальше, дальше, что за рашшин такой? К стыду своему, никак не вспоминалось. Вероятно, минерал или металл, если уж речь идёт о его добыче. Хотя куниц тоже добывают… Но все-таки Но-Ом – скит рудокопов, не так ли?

Оставалось надеяться, что поможет послание. Но, дойдя до самого конца, Еремей так и не встретил слово «рашшин». «Совет аббатств возлагает на скит Но-Ом особые надежды», вот, собственно, и всё. Однако достопочтенный Хармсдоннер человек крайне проницательный, раз сумел вычитать из послание призыв о скорейшей добыче.

Он вернул послание достопочтенному Хармсдоннеру. Всё равно каждое слово отпечаталось в памяти – запоминать тексты в семинарии учили хорошо.

– Трудность состоит в том, отец Еремей, – продолжил старшина, – что наиболее перспективным нам представляется участок, расположенный на земле, где устроили кладбище люди Льда. Нам удалось взять пробы, последний раз из ямы, предназначенной для вашего предшественника. Говоря откровенно, идея похоронить отца Колывана на кладбище круглолицых пришла нам в голову именно потому, что другого способа провести разведку у нас не было. Не было бы, как говориться, счастья…

Еремея покоробило столь откровенное заявление и на сей раз, он, очевидно, не смог скрыть свои чувства.

– Конечно, при других обстоятельствах мы бы поступили иначе, – словно оправдываясь, продолжил старшина, – но задача, поставленная перед поселением, заставляет нас действовать вопреки некоторым правилам. Кстати, идея о погребении на кладбище круглолицых пришла в голову именно отцу Колывану. Он в своей предсмертной записи в дневнике ясно и недвусмысленно выразил своё желание. И в тяжкие мгновения он думал о главной задаче поселения. Рашшин – наш шанс в борьбе с Нечистым. Как вам, конечно, известно, отец Еремей, стоит заключить в свинцовую оболочку один гран рашшина, и ваше сознание становится совершенно непроницаемым для ментального зондирования. Даже люди необычайной ментальной силы бессильны перед статис-полем, которое образуется в результате взаимодействия рашшина и свинца. Это устройство можно носить в виде медальона – и не заботиться о том, что слуги Нечистого узнают о ваших помыслах. К сожалению, рашшин очень редкий металл – и недолговечный. Медальон с одним граном рашшина действует в течение дюжины лет, после чего рашшин и сам превращается в свинец. Потому Настоятель Дормидонт крайне обрадовался, когда разведчики, меняя у круглолицых золотой песок и самородки на стальные ножи, до которых круглолицые большие охотники, обнаружили среди золота и крупицы рашшина. Сами круглолицые, похоже, ничего о свойствах рашшина не знают, считают разновидностью золота.

Три зимы назад Монастырь послал сюда рудознатцев, среди которых был и я. Мы определили, что месторождения рашшина находятся именно здесь, и Монастырь решило основать новое скит. Но-Ом. Поселение, которое должно обеспечить Рутению средством против козней Нечистого. Но пока мы не оправдываем надежд совета Монастырей. Жила Рашшина расположена слишком глубоко, на поверхности же его мало. Правда, есть надежда натолкнуться на гнездо, скопление самородков. Мы нашли одно, но этого недостаточно. Судя по всему там, где располагается кладбище круглолицых, может быть скопление гнёзд. И мы должны принять решение: идти на обострение отношений с круглолицыми, быть может, даже на войну – или продолжать разрабатывать бедные участки.

– Войну с круглолицыми? – переспросил Еремей.

Достопочтенный Хармсдоннер посмотрел на богатыря.

Тот решил, что вопрос относится к нему.

– Племя круглолицых немногочисленно. Их всего вдвое больше, чем поселенцев, и в военном отношении Народ Льда крайне неразвит. Оружие у них примитивное, воинственностью народ не отличается, понятия о тактике боя никакого. Но племя связано родством с другими племенами, и неизвестно, как те отреагируют на войну. Воевать со всем севером наше скит не сможет, а если и сможет, то силы до последнего уйдут на военные действия. Когда же добывать рашшин? К тому же люди Льда перекроют тропу. Как бы они не были неискушенны в войне, поставить многочисленные заслоны на пути к Монастырю они догадаются, и мы окажемся отрезанными от Монастыря. Поэтому я считаю, что нужно разрабатывать то, что есть и активно искать другие участки. Если же Монастырю рашшин требуется во что бы то ни стало, то оно должно санкционировать войну с Людьми Льда и прислать боевой отряд, человек двести. Без этого ввязываться в конфликт с круглолицыми нельзя.

– Есть и третий путь, – достопочтенный Хармсдоннер посмотрел на Еремея. – Попытаться уговорить круглолицых разрешить нам проводить работы на кладбище. Мы тогда готовы заключить союз с племенем и помочь круглолицым захватить земли другого племени. Но, как нам уже сказал капитан Брасье, круглолицые – народ мирный. Если бы удалось их поссорить с соседями, поставить в положение, когда им бы понадобилась наша помощь, тогда… Собственно, этим и занимался отец Колыван. И скит Но-Ом ждёт, что вы, отец Еремей, продолжите его работу.

Еремею помогло то, что он уже третий раз читал про себя молитву о ниспослании твёрдости духа. Поэтому он воспринял последние слова старшины спокойно и даже отстраненно.

– Поселение Но-Ом вправе ждать, что я выполню долг священника, – ответил он.

Подобный ответ, очевидно, не вполне удовлетворил достопочтенного Хармсдоннера. Долг священника – понятие для мирянина отвлечённое.

– Учтите только, отец Еремей, что, несмотря на внешнее простодушие, круглолицые – продувные бестии, с ними следует держать ухо востро. Вы ведь собираетесь на переговоры с шаманом?

Воистину, стеклянный дом.

– Да, я думал, принимать ли мне это предложение.

– Я бы посоветовал принять. Приглядитесь к шаману, к племени. Новый, свежий взгляд дорогого стоит.

– Я могу выделить сопровождение, трёх-четырёх богатырей, – добавил Брасье.

– Вы считаете, что существует какая-то опасность?

– Нет, но, быть может, вам будет спокойнее с охраной, отец Еремей?

– С меня достаточно и Рона. Тогда, с вашего позволения, я покину вас, – Еремей поднялся. Хотелось уйти поскорее.

– Одну минуту, – достопочтенный Хармсдоннер достал из кармана своей красиво расшитой куртки маленькую коробочку. – Это медальон.

– Медальон?

– Да, тот самый медальон из рашшина и свинца. Снаружи он покрыт толстым слоем золота – так красивее, да и в глаза меньше бросается то, что сверкает.

– Зачем он мне?

– Видите ли, шаман круглолицых очень силён. Тут, на территории поселения зона молчания. Под нами хоть и бедные, но залежи рашшина. Взаимодействуя со свинцовыми рудами, они образуют статис-поле, потому-то никто из нас не может осуществить ментальную связь даже на расстоянии этого стола. Удаляясь же от поселения на пару миль, вы опять окажетесь вне поля. Кто его знает, шамана, вдруг ему удастся пробить ваш ментальный барьер? Мы, советники, всегда носим медальоны вне поселения, где есть опасность ментального шпионажа.

Еремей и сейчас не выказал удивления. Удивления и облегчения. Дело-то оказывается не в нём, ментальная глухота – свойство местности.

– Вы правы, достопочтенный Хармсдоннер, не воспользоваться вашим предложением было бы неосмотрительно.