Я сидела, как громом поражённая: бедный парень. Тут ещё непонятная ситуация с его будущей невестой…

— А братья или сёстры у тебя есть?

— Нет, я один.

«Понятно. Последний в своём роду. — пронеслось у меня в голове. — А у меня аборт в понедельник, через 3 дня. И этот мальчик навсегда останется, как он только что сказал, один. Ему уже шестнадцать. Вероятно, мой ребёнок должен был родиться гораздо раньше, но что-то пошло не так, и я, к сожалению, знала, что именно. Вот только всего масштаба последствий я, похоже, недооценила, раз они до сих пор продолжают бить меня по голове, и, самое худшее, не только меня».

Мысли о Егоре продолжали сверлить мою голову изнутри. Такой славный и несчастный мальчик… Я разрешила ему переночевать у нас дома, попросила Максима, чтобы развлекал гостя. Ребята мгновенно нашли общий язык, сели играть в компьютерные игры, Максим с видом знатока принялся объяснять Егору правила.

Я ушла работать. Обычно я всегда с нетерпением ждала вечернего выхода на сцену, но в тот день совершенно не было настроения. Важней всего для меня было как следует взвесить ситуацию. Передо мной встал выбор: делать аборт или нет. Всё-таки визит Егора не мог быть случайностью. Неспроста его прислали так рано. Вероятно, за мной следили… Или это проделки шамана… Откуда-то же всё узналось…

«Что, теперь за мной следят и свои, и чужие? — сама себе выразила сомнения я. — А что если Дилан узнает эту новость не от меня? Как я буду тогда оправдываться перед ним? Нет, я должна сообщить ему эту новость сама, причём лично. Сегодня как раз пятница».

Смену отработала с трудом, тянущая боль внизу живота не давала о себе забыть. Домой я уехала тоже раньше, предварительно поругавшись с управляющей из-за её нежелания платить сразу.

Дома я без сил свалилась на не расправленную постель и мгновенно уснула.

Вскочила по будильнику в 5 утра и осознала, что чувствую себя разбитым корытом. Полутора часов сна моему организму не хватило, чтобы отдохнуть и восстановить силы, поэтому я снова вынуждена была включить аварийный режим существования. День предстоял непростой.

Я позвонила Седому, спросила, сможет ли его водитель отвезти меня к Дилану в Крым, мне ответили отказом, сказали, что о таких вещах нужно предупреждать заранее.

Чтобы голова хоть что-то соображала, пришлось выпить пол литра крепкого кофе без молока. Я разбудила ребят, они оба нехотя поднялись с постелей, потому что до ночи играли в свои «стрелялки». К слову, они хорошо поладили, я даже ругаться не стала, когда узнала, во сколько они легли спать.

Максим попросил, чтобы я не отвозила его к бабушке, а лучше разрешила остаться дома; к самостоятельности он давно уже был приучен, тем более, еды в холодильнике имелось предостаточно.

На вокзале я отправила Егора в Нижний Волчок, а оттуда, он сказал, попадёт домой без проблем. Сама я добиралась до Симеиза в 3 этапа: сначала до порта, потом на пароме, а затем на такси до клиники. В этот раз дорога заняла меньше времени, так как для пеших пассажиров процедура переправы гораздо проще.

Дилан удивился такому сюрпризу, обрадовался мне, как ребёнок. А мне вот было совсем не до веселья, я готовилась рассказать ему новости.

Когда его ликование немного утихло, он заметил мою серьёзность, спросил, в чём дело.

— Я беременна.

— О… правда? Это точно? От меня? — его глаза загорелись.

— Точно. Разумеется, от тебя. Но я сделала анализ, большая вероятность генетических отклонений, врач выписал направление на аборт.

Он как-то мгновенно помрачнел, а на его лице появилась гримаса, которая визуально делала его лицо старше лет на десять.

— Нет, я против.

— Ты хочешь, чтобы у тебя родился недоразвитый ребёнок?

— Ты не знаешь этого наверняка. — заупрямился он.

— 70 % вероятности! — воззвала к его рассудку я.

— Ты не можешь принять этого решения без меня.

— Дилан, я и без того еле справляюсь, ты сам подумай, на что ты хочешь меня подписать.

— Речь сейчас не о тебе. Неужели у тебя хватит ума сделать это?

— Да. — мгновенно ответила я.

Дилан изобразил какой-то невнятный жест: укусил собственный кулак, затем презрительно посмотрел на меня и излил целый поток мыслей:

— Значит, ты узнала о своей беременности уже давно, поэтому перестала осторожничать. И ты с самого начала не планировала рожать этого ребёнка и вообще ставить меня в известность. И анализы тут ни при чём. Так что же такого случилось, что ты принеслась ко мне без предупреждения, чтобы сообщить всё это? Только не говори, что совесть замучила. Таких качеств, как я понял, у тебя никогда не водилось.

— О, да ты, я смотрю, весьма проницательный… — иронизировала я.

— Не увиливай!

— Ты прав, дело не в совести. Вчера я обнаружила под своей дверью мальчишку лет шестнадцати, ему позвонил один из верховных и сказал, что моя ещё не родившаяся дочь в будущем станет его невестой. Никто, кроме меня, не знал о моей беременности!

На самом деле мама знала, но она обещала не вмешиваться, а я предпочитала верить ей.

— Как хочешь, а я не дам тебе сделать аборт. — твёрдо заявил он.

— Можно подумать, ты в силах мне помешать. — парировала я. Мне хотелось, чтобы Дилан представил себя на моём месте, хотя бы попробовал. Мой старший сын рос, не зная отцовской любви, хуже того, отец в его глазах — редкостный мерзавец. Может быть, когда-нибудь, когда мы решим все проблемы и уладим разногласия, я соглашусь на рождение второго ребёнка, но сейчас совсем не время. Я сойду с ума от чувства вины перед ещё одним, пусть и маленьким, но человеком. Там более, в отличие от Дилана, я склонна доверять результатам анализов. Увы, патологии у детей — это не редкость.

Если ребёнок родится ущербным, мне придётся посвятить всю себя уходу за ним (или за ней), и не факт, что он или она сможет создать собственную семью и продолжить род. Лучше прервать эту беременность и попытать счастья потом. И неважно, что в глазах Дилана я выгляжу, как бездушная тварь.

— Ну ты и тварь… — высказался он, подтверждая мои мысли. — Свободы тебе мало? Да ты только и думаешь, что о себе!

— Ты хочешь, чтобы твой ребёнок родился уродом? Ты представь, каково такому человеку будет жить и каково нам? Сейчас неподходящее время для детей! У нас с тобой проблем выше крыши! Кроме бешеной совместимости в постели, между нами нет ничего общего! Ты вообще не похож на человека, которого я любила! Даже если он — это ты, сначала научись любить своего сына! — выпалила я.

— Вот так, значит, ты считаешь…

— Да, Дилан. Я давно уже не рассчитываю на тебя. Максима я ещё как-то тяну, а со вторым ребёнком не справлюсь. — теперь мой голос звучал тише, без напора, но для откровений и не нужна была повышенная громкость, меня и так слушали.

Но, вопреки логике, Дилан продолжил гнуть свою линию.

— Если тебе не нужен второй ребёнок, он нужен мне! Хоть раз сделай, как я тебе говорю!

— Ты вообще в своём уме? Ты будешь водиться с ним? — не сдавалась я. — Да как же!

Он схватил меня за плечи и начал трясти, повторяя, чтобы я не смела этого делать. Вдруг он подался вперёд, ссутулился, прижал руку к груди.

— Что с тобой? — испугалась я. — Дилан? — но он не ответил.

Я метнулась к телефону и срочно вызвала врачей. Дилана увезли вниз, в палату интенсивной терапии. Мне разрешили войти к нему только спустя пару часов, когда кризис миновал. Сердечный приступ: сигнал тревожный, однако и в этот раз всё обошлось.

На ночь Дилан вернулся в свой номер. Когда я попробовала заговорить с ним, он сказал:

— Уйди, Диана. Видеть тебя не хочу.

«Ну да. Ну да. Что и требовалось доказать. И о каком ребёнке может идти речь? О какой семье? Ты непоследователен, Дилан» — подумала про себя я.

Просьбу всё-таки выполнила, покинула комнату, предусмотрительно стащив с тумбочки электронный ключ, так как ночевать я планировала в этом же номере.

Я знала, что Дилан сильно переживает из-за нашего разговора и нерешённой проблемы, поэтому решила не раздражать его своим видом и ушла прогуляться.