— Седина меня так старит?

— Нет, не очень. Ты стал гораздо лучше выглядеть в последнее время. — правдиво ответила я, однако обо мне того же нельзя было сказать.

— Стараюсь.

Дилан начал заниматься гантелями около полугода назад, повесил дома турник. Ежедневная зарядка привела в тонус ослабевшие за время болезни мышцы. Потихоньку его тело стало приходить в норму, худоба ушла. Конечно, таким, как до памятных печальных событий, он не стал, но теперь его уже никто не принимал за моего отца.

Мы гуляли до темноты, Полина подозрительно крепко спала, и это означало только одно: нас ждёт бурная ночь.

— Мама, а мне снова нельзя будет спать с вами в комнате? — спросил Максим.

— Нет, Полина часто просыпается по ночам, ты же знаешь. Спи лучше с бабушкой. — ответила я.

— А когда мы поедем домой?

— В конце августа, через пару недель, а что? Ты уже захотел в школу?

— Да. И на каратэ. Только я уже всё забыл.

— А ты позанимайся, вспомни приёмы. Помнишь, как ты мне показывал? Давай завтра, когда Полина заснёт днём, устроишь мне мастер-класс?

— Хорошо! А можно мне сейчас поиграть на компьютере?

— Поиграй, только воткни наушники, чтобы не мешать бабушке.

Когда забавы на свежем воздухе приелись Максиму, он вспомнил о своих компьютерных стрелялках и буквально вымолил привезти ему ноутбук. Так как я не могла уделять сыну должного внимания, пришлось хотя бы таким образом занять его.

Ближе к ночи у Полины началась истерика, поднялась температура, даже отвар из живицы не смог её усыпить, она срыгнула его обратно.

— Максим был таким же? — спросил утомлённый детскими криками Дилан.

— Нет, тот вообще в этом возрасте не умел спать дольше часа.

— И как ты справлялась?

— Лучше не вспоминать. — отмахнулась я, но всё же ответила. — Твои родители третировали меня за каждую мелочь. Я была не я.

— Мне жаль, что меня не было рядом. — ответили мне, видимо, из сочувствия.

— Всё это в прошлом. Зато сейчас ты здесь. Ложись спать. Мы тут выспались, ещё долго будем куковать.

Дважды Дилана просить не пришлось. Особого дара ладить с детьми у него и раньше не наблюдалось, вот и теперь, несмотря на готовность к отцовству, он так и не научился проявлять родительскую заботу.

Я тихонько запела какую-то импровизированную песенку, Полина затихла, видимо, слушала меня. Мне казалось, это иллюзия: впервые я увидела, что дочь хоть как-то реагирует на меня. Но как только я замолчала, Полина снова заплакала. За ночь она измучила и себя, и меня.

О ночных ласках и занятиях любовью мне оставалось только мечтать. Впрочем, и на мечты времени почти не было, дни пролетали для меня один за другим, словно страницы книги, напечатанной крупным шрифтом.

И всё же нам удалось преодолеть период нервного перенапряжения и сохранить семью. Я часто сравнивала свою нынешнюю жизнь с прошлым, где я осталась практически без мужа и с младенцем на руках.

Теперь мои дети были сыты и хорошо одеты, никакие старые извращенцы не ставили сексуальных экспериментов над моим телом, а я имела счастье засыпать в одной постели со своим мужем, с человеком, который меня любит. Долго ли продлится этот вырванный из лап судьбы отрезок жизни, я не знала, но была уверена, что всеми силами буду его беречь.

Естественно, вся грязь, которая возникла в результате череды моих роковых ошибок, никуда не делась; я знала, что Дилан, как и я, каждый день помнит, через что нам пришлось пройти. Да, мы узнали худшие стороны друг друга. Казалось, в этих отношениях уже не может произойти ничего нового и удивительного.

Но как раз дивным было наше единство. Дилан, весь такой правильный и деловитый, и я, едва не лопавшаяся от жажды приключений, но вынужденная притворяться примерной женой и матерью. Собственно, я таковой и являлась, только моего неуёмного естества никто не отменял: мне хотелось охотиться так же часто, как, например, модницы любят ходить по магазинам. Но Дилан бы не понял и осудил. Я и сама себя осуждала, видела, как превращаются в прах отношения Светы и Сашки. Мне так не хотелось, да и не моглось, ведь я в ответе за детей.

За каждый, даже малейший успех нам приходилось бороться. Иногда казалось, что время застыло и мы топчемся на месте, но на самом деле это было не так. Да, чтобы побыть наедине, нам с Диланом приходилось выкраивать редкие минуты, и стараться, чтобы нас никто не услышал, но желание обладать друг другом от этого не пропадало, даже наоборот.

По возвращении из Нижнего Волчка обратно домой мы с Диланом получили неожиданный сюрприз: дети, причём оба, крепко и сладко заснули. Нам хватило лишь взгляда друг на друга, чтобы понять, чем занять неожиданно освободившееся время.

Бытовые домашние дела забылись моментально, мы переместились на кухню и притворили за собой дверь. Одежда полетела на пол, а я оказалась прижатой спиной к прохладному покрытию гостевого диванчика. Дилан налетел на меня ураганом, я даже не успевала следить за его движениями и могла лишь сдерживать свои стоны.

Потом, после короткой передышки, мы сбавили темпы и были похожи на двух наркоманов под кайфом. Моё тело сходило с ума от блаженства, когда, мне делали массаж, копались в волосах и целовали везде, где только можно.

Я осторожно, чтобы не напоминать лишний раз о своей чрезмерной опытности, тоже прошлась по эрогенным зонам Дилана, да так, что он напрочь забыл, что в квартире мы не одни.

Мы прикасались друг к другу не только телесными оболочками, но и душами. Я представляла, как опутываю Дилана своими энергетическими нитями, и ни одно существо на свете не в силах их разорвать.

Утром я проснулась и поняла, что абсолютно счастлива. Свою тяжёлую ношу, связанную с воспитанием детей и, особенно, с заботами о дочери, я приняла. Разумеется, кормлений, подмываний и переодеваний никто не отменял, я послушно соскребла себя с постели и принялась за дела. И всё же у меня было главное: наша чудом воссоединившаяся семья.

Теперь я знала, к чему нужно стремиться и чего следует избегать, и понимала: все проблемы в семье от недостатка любви. И этого недостатка у нас теперь не было.

Жизнь подарила нам ещё один шанс начать всё заново, с поправкой на уже имеющееся потомство. Мы с Диланом, побитые жизнью и знающие, что деваться нам друг от друга некуда, старались для семьи, как могли.

Каждый вечер я засыпала с мыслями, что любима и люблю, что больше не нужно убегать и изворачиваться в поисках пути к спасению.