Свое будущее он видел на сцене Мариинки, а не в провинциальной труппе, какой он считал коллектив Оперного театра Южной Пальмиры.

Но спорить с отцом юноша и не подумал. Он даже не стал настаивать на том, чтобы ему сняли жилье и позволили закончить обучение в училище, после которого перед ним откроется головокружительная карьера!

Если отец сказал, что нужно переезжать всей семьей, то так тому и быть! Спорить с папой в семье было не принято.

«Ну что же», — думал Сергей, — «один год — это всего-лишь один год! Через год я получу диплом и нафиг мне не нужный аттестат и вернусь обратно! Остается только надеяться, что в Северной Пальмире не забудут меня за столь короткий срок. И не подыщут мне замену», — последняя мысль сопровождалась горестным вздохом.

Мама хлопотала, укладывая вещи в сумку. Возмущалась, тихо бормоча, словно разговаривая сама с собой:

— Что за порядки идиотские в этом училище?! Мы живем в двух кварталах от него! Мальчик спокойно мог бы ходить на занятия и при этом учиться в нормальной школе!

«Только твоей «нормальной» школы мне и не хватает!» — недовольно нахмурился Сергей. Но огорчать маму нежеланием учиться не стал, а тихо подошел сзади и обнял её за плечи:

— Мам, ну что ты, как маленькая! Все школы одинаковые! И та, в которой занимаются балетные этого города, ничем не хуже!

Сердце женщины сжалось от счастья и восторга. Какой же он сильный, её мальчик, и какой красивый! Как хорошо, что он похож на отца и лицом и фигурой!

Она не считала себя некрасивой! Да что там?! Восхищенные взгляды мужчин, провожающие её до сих пор, живое свидетельство тому, что она красавица!

Но до двенадцати лет Сережа был невысокого роста. Хорошо, что потом, в одно лето, вытянулся сразу на десять сантиметров! Правда, столь стремительный рост заставил в свою очередь беспокоиться о том, кто костяк мальчика не выдержит нагрузок в балетном училище, но правильное питание и тренировки помогли решить эту проблему.

Она и сейчас чувствовала, как бугрятся мускулы на обнимающих её руках сына. Подумала, что о таком партнере может мечтать каждая Прима.

— Мам, успокойся! Ну что ты, как маленькая! — повторил Сергей, развернув женщину к себе лицом, обхватил двумя руками её за талию и поднял высоко над головой.

Она выгнула спину, подняла вверх подбородок, развела в стороны руки, распрямила ноги, вытянув кончики пальцев, и счастливо засмеялась.

— Немедленно прекрати! — на пороге стоял недовольно нахмурившийся отец. Слова его были обращены к жене.

К ней и только к ней.

В комнатах общежития уже неделю только и было разговоров, что о новеньком.

Его появление в училище обсуждали даже «писюшки» начальных классов. А что уж говорить о «взрослых балеринах», которыми считали себя те, кому через год-другой предстоит вписаться в труппу, коль скоро их присутствие на сцене Театра Оперы и Балета будет одобрено главным балетмейстером.

Девочки отчаянно делали вид, что чем-то заняты по пути в школу, лишь бы только еще раз встретиться с новеньким. Завидовали тем, чьи столы в столовой оказывались в непосредственной близости со столиком Сергея.

И ненавидели учениц выпускного класса, которым выпало счастье не только лицезреть юношу на занятиях, но и даже танцевать с ним в паре.

График занятий был таким, что полюбоваться на дамского любимца можно было лишь во время приема пищи или по дороге в школу.

— Куда летишь? — Леночка придержала подругу за рукав курточки. — Притормози, у меня, кажется, шнурок на ботинке развязался!

— Так развязался или кажется? — Диана остановилась и уставилась на ноги подружки. — Вроде, все в порядке.

— В порядке, — прошипела Леночка, но, присев на корточки, принялась возиться со шнурком, который и не думал развызываться. — Сейчас выйдут! Хочу его увидеть поближе!

Диана уже давно поняла, как нравятся подруге совместные с юношами занятия. Пары еще не были сформированы, и Леночке, как и другим девушкам, доводилось разучивать партии то с одним, то с другим партнером. Даже в выпускном классе, когда пары успевали состояться и притереться, балеринам приходилось заниматься разными юношами. Зацикливаться на одном партнере нельзя! Мало ли какую партию и с кем придется исполнять в театре? Только у Примы есть постоянный партнер! А до звания Первой на сцене им еще как до столицы на карачках!

После каждой «перетасовки» Леночка жарко шептала на ухо подружке, что вот этот мальчик и есть «тот самый»! Тот, с кем она хочет не только танцевать всю оставшуюся жизнь, но и заиметь отношения.

В первый раз после такого признания, Диана испугалась. Им еще нет четырнадцати! Какие могут быть отношения?!

Но за первым признанием последовало второе, и там — и третье.

— Ты у меня вертихвостка и ветреница! — смеялась Диана, слушая очередное откровение.

— Нет-нет! — возражала Леночка. — В тот раз мне показалось! А сейчас — это точно он!

Но проходила неделя и звания «точно он» удостаивался следующий юноша. Диана успокоилась, поняв, что вот такой склад характера у подруги. И если её саму не интересует ничего, кроме учебы и занятий в танцклассе, то это вовсе не означает, что и Леночка должна быть такой же.

Леночка закончила возню с ботинком. Она незаметно посматривала на дверь левого крыла общежития, отведенного для проживания танцовщиков, и, конечно, не пропустила момент, когда из неё вышли юноши-старшеклассники.

— Что замерла? — изящная головка с копной каштановых кудрей, собранных в хвост, повернулась к подруге. — Вечно с тобой одни проблемы.

Диана приоткрыла рот от изумления. Она стояла спиной к общежитию, а потому новость о «выходе кумира» осознала не сразу.

Пятеро юношей, торопящихся в школу, обогнали девчонок. Двое из них, услышав пассаж Леночки, громко расхохотались.

Леночка шествовала грациозно и неторопливо, а потому все пять мужских лиц повернулись, чтобы рассмотреть «пигалиц».

Диана, смущенная тем, что подруга её же и обвинила в задержке, шла рядом, опустив голову. Смех юношей задел и обидел. Глупышка не понимала, что в шестнадцать лет многим мужчинам свойственно именно таким способом обозначивать свою заинтересованность. Что в смехе мальчишек нет ничего для неё унизительного.

Юноши обогнали подруг и поспешили дальше.

— Кто такие? — Сергею, как новенькому, было позволительно задавать подобные вопросы.

— Да так, — отмахнулся один из юношей, — нашей Мсти выкормыши.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Сергей. — Что значит — выкормыши?

— Откопала Мстя в детдоме двух сироток, вот и лепит из них будущих Прим, — расхохотался второй юноша.

— Судя по возрасту им до выпуска еще долго танцкласс топтать, — усмехнулся Сергей. — О том, что Примой может и не стать ни одна из них — даже говорить не нужно.

— Еще годик, и выпустятся — подержал беседу третий юноша. — Они в семь были зачислены.

— Да ты откуда знаешь? — удивился Истомин.

— Об этом все знают, — соглашаясь с товарищем, кивнул первый юноша. — А что, ты у нас педофил?! На мелюзгу засматриваешься?! — все пятеро, включая Сергея, громко расхохотались, чем вызвали недоумение у Леночки и еще больше смутили Диану.

— Вот гады! — Леночка закусила губу. — Стану Примой — напьюсь их кровушки вдоволь! Уж заставлю скакать вокруг меня мелким бесом!

В том, что подруга заставит скакать вокруг неё любого — Диана не сомневалась. Вот только не торопится ли она самопровозгласить себя Примой? Впрочем, амбициозность для балерины качество не только не лишне, а даже похвальное.

— Ты такая, — улыбнулась, — ты заставишь! — и прижалась к Леночке, обхватив подругу за плечи.

К балетным в общеобразовательной школе были «особые» требования.

Правда, особость эта заключалась в том, что требований этих не было вовсе. Нет, их, конечно и к доске вызывали, и пытались следить за выполнением домашних заданий, но если юная балерина, отвечая урок, не могла связать двух слов, внимания на это старались не обращать и ставили привычный средний балл.