– Принесла, – юная Мадригаль снова села напротив, показывая срезанные тростинки, – Мы старались.

– Вишнёвая тень ушла? – Бруно заметил, что у девушки снова самые обычные руки.

– Да, но к вечеру вернётся.

– Так и сказала?

Племянница сверкнула зубами:

– Я так чувствую. Она сама не издаёт никаких звуков.

– Правда? На свадьбе я слышал рык.

– Думаю, это была я, – девушка неловко притихла, – Долорес…

– Я передал ей, что ты её любишь. Она сказала, что ей очень стыдно спускаться, хотя видел в её глазах желание попрощаться с тобой. Дай ей врем… – он запнулся.

Путешественники взглянули друг на друга. Они не знали, сколько времени займёт их приключение. Когда Бруно и Мирабель только преодолели разлом, новизна впечатлений и радости от открытости собственных чувств заставила их ненадолго забыть о доме. Сроки колебались от считанных дней до целых лет. Существовала также вероятность того, что они и вовсе не вернутся.

– Бруно.

– Да, милая?

– Я знаю, что ты умеешь рисовать. Сможешь… нарисовать портреты всех Мадригалей? Я уверена, что мы их не забудем, Но… Боже, это так странно, – она обвела ладонью окружающее пространство, – Никого кроме нас. Разве так бывает?

Бруно несмело кивнул:

– Даже когда я жил в застенках, я был относительно рядом с семьёй. Мамита рассказывала, что в начале совместной жизни с папой она часто просыпалась из-за тишины, поскольку они жили отдельно от родственников.

Мирабель встала со своего места, двигаясь поближе:

– Мы… привыкнем, да?

– Обязательно.

– Но едва ли сможем не скучать.

Предсказатель отвёл глаза в сторону и после недолгой паузы произнёс:

– Зато мы пойдём до тех мест, о которых ты рассказывала. В тот большой город. Как думаешь, как он называется? И к морю сходим, я никогда не видел моря.

– Так и я не видела, – несмело улыбнулся она.

– Ты у нас заклинательница духов, и была у моря во сне, словно шаманка, – он пошевелил скрюченными пальцами, рассмешив девушку, – Вишнёвая не рассказала тебе, зачем уходила?

– О, – Мирабель снова посерьёзнела, – Это не так просто. Знаешь, она будто… Умалчивает. Ждёт ночи, должно быть. Но вообще у меня чувство, что я не готова к её правде. В горячке я… видела что-то плохое.

– Ты бормотала.

– Что именно?

– Чаще всего «мачете» и «злые люди».

– Да… Мачете, – девушка оглянулась на лес, – Она терзается. Ей и рассказать хочется, и меня сберечь. Как было у меня с Долорес, когда она вернулась ночью от Мариано.

– Настолько плохо? – негромко спросил Бруно.

– Не знаю, Вишнёвая тень ничего мне не показала.

– Я говорю не о ней.

Мирабель замешкалась.

– Помнишь, что нам говорила Ребекка? Не забывать разговаривать друг с другом.

– Я ведь обещала не рассказывать.

– Понимаю, – Бруно почувствовал себя канатоходцем на поистине фантастической верхотуре, – Мариано сделал ей больно?… Боже, Мирабель, я по старшинству снимаю с тебя это обещание. Плюс, я тоже в курсе. Говори уже.

Слушать сбивчивый рассказ предсказателю выпало с ужасом на лице, и сожалениями, что так и не вмазал жениху Долорес в тот день, когда пришёл разбираться за проделки Вишнёвой тени.

– Cabron, – ругнулся Бруно, когда девушка закончила, – Не, ну он просто… Мне искренне жаль Долли и тебя за то, что ты увидела и услышала. Но вот что это скажу тебе милая: я вырос с двумя сёстрами, и ни одна из них не жаловалась на что-то подобное ни Алме, ни мне.

Мирабель изумлённо приподняла брови.

– Я могу понять, если бы молчала Джульетта, но Пеппу ты знаешь почище моего: сделай Феликс что-то не так, и она бы грохнула его молнией прямо на кровати. Я думаю, что… должно быть, есть какой-то способ избежать катастрофы, – он добавил сушняка в костёр, следя за тем, чтобы огонь не касался мяса, размещённого на тростинках, наклонённых к пламени.

– Поищу банановых листьев, нам понадобятся тарелки,-решила Мирабель, вставая, – Кажется, видела вон там.

– Не заблудишься?

Она покачала головой:

– Со времени появления Вишнёвой тени я стала лучше ориентироваться на местности.

– Кстати о тени, – предсказатель заметил, что девушка практически ничего не отбрасывает.

– Ах, это, – юная Мадригаль не предала сему феномену большого значения, – Она просто выгрызла под себя нишу. Как гусеница.

– Или как тайра.

– Да, – девушка фыркнула, и, едва она ушла, предсказатель хлопнул себя ладонью по лбу. Идиот! Надо было сказать, что не обидит, не сделает больно, вообще пальцем не тронет! Треклятый Мариано с его… потребностями, надо же было быть таким неосторожным!

Осторожность.

Озарение наступило так внезапно, что Бруно чуть не спалил мясо, забыв, что хотел повернуть куски другой стороной. Смутно вспомнились рассказы Джульетты об Агустине: «Он нежный и чуткий, такой осторожный».

Madre de Dios! И почему только о столь важных вещах приходится догадываться? Предсказатель не знал, мог бы отец дать ему какие-то подсказки, но всё ещё чувствовал нехватку поддержки.

Хочется верить, что Мирабель его не боится, его любимая, маленькое чудо. Да он, Бруно, умрёт на месте, если оставит на ней хотя бы синяк! Её нежное тело, приходившее на ум в бессонные ночи…

Всё, понеслась, нелёгкая. Возьми себя в руки, животное!

– Пахнет на мили вокруг, – восхитилась Мирабель вернувшаяся из своей непродолжительной экспедиции. У неё в руках были два банановых листа, – Увы, это не твои тарелки, но для походных условий самое то. Пора узнать, удалась ли охота.

– Ты сама сказала, что вкусно пахнет, конечно же всё удалось! – Бруно протянул ей тростинки с мясом, – Ну как, вкусно?

– Не говорила такого, – девушка осторожно обхватила зубами горячий кусок, – А вот теперь говорю. Весьма недурно. Похвалите, пожалуйста, повара.

– Повар польщён, – с удовольствием включился в игру Бруно.

Вроде бы забыла об этом неприятном разговоре. Отлично. Главное не напоминать. Всё под контролем, ночью она наверняка отправится бродить с Вишнёвой тенью, так что порядок. Если животные не потревожат, ночь пройдёт тихо и спокойно, и с утра можно будет выдвигаться в путь.

Предсказатель оглянулся на горы, окружавшие Энканто. Разлом в скале был практически не виден. Совсем скоро родную сторону будет не отличить от других вершин.

– Так интересно, что ждёт нас в том городе, – словно прочтя его мысли, негромко произнесла Мирабель.

– Наверняка много неожиданных вещей.

– Было бы здорово, если бы там были хорошие люди.

– Они там есть, я уверен.

– И мы с ними подружимся.

– Обязательно. Особенно если они не будут говорить, что я гожусь тебе в отцы.

Мирабель ткнула его локтем в бок, переводя взгляд к горизонту:

– Город там. На берегу моря. И однажды он станет нашим.

– Ты собралась поднять восстание, mi locura?

– Нет, – она задорно улыбнулась, – Я имею в виду, что однажды мы сможем назвать это место своим домом, если приложим усилия.

– Мы справимся. Я ещё крепкий и в состоянии работать.

– Конечно, – юная Мадригаль боднула его в плечо, прося обнять, – Querido.

– Я уж думал, что мне послышалось в прошлый раз.

– Нет, это просто я стесняюсь.

– Балда, – его губы ласково коснулись лба девушки.

Солнце начало свой медленный, но верный путь к горизонту, и джунгли и реку залил золотой свет.

– Совсем как тогда, в походе за глиной, – заметила Мирабель, – Я стояла в твоих объятьях и молила Провидение, чтобы этот миг не заканчивался. Чтобы ты поймал – и не отпустил меня, и будь, что будет, и пусть хоть на нас рухнут горы Энканто, но я буду с тобой.

К затухающему костру подобралась Вишнёвая тень, подогнув под себя лапы. В такой позе она напоминала коробочку мрака, и лишь багровый отблеск на спине напоминал о какой-то ещё нерассказанной истории.

***

– Ночью убежите исследовать джунгли? – поинтересовался Бруно, когда огонь окончательно потух, а мясо было съедено.