– Да… я поняла, как это работает. Что именно она ест, – снова заговорила девушка, оторвав нос от его груди.

Бруно превратился в слух.

– Всё, что я… отрицаю и отвергаю, она… использует. И наносит удар. Делает то, чего я не смогла бы. Курица. Мячик. Мариано. Я говорю, что так нельзя – а она делает по-своему.

– Но меня она не тронула.

– Конечно, – улыбка Мирабель вышла горькой, – Потому что я высказала тебе всё. Сорвалась на тебя. Я будто… запретила ей тебя обижать, но она… себе на уме. И я чувствую её. Прямо сейчас, она бежит по улицам Энканто.

– А она уйдёт?

Девушка вздохнула:

– Она выбрала меня. Просто отчего-то она… Хочет с ними потягаться. Не знаю, зачем или… Знаю.

– Знаешь?

На него вознеслись грустные карие глаза:

– Я помню, что мы всё обсудили, и я поняла, правда. Но если… Что если нам убедиться, что наши чувства это всего лишь ошибка двух людей с похожей судьбой?

– Мы… – от слова «чувства» у Бруно пересохло во рту.

– Мы могли бы поцеловаться. Чтобы как отрезало, раз – и нет. Страшная глупость, о которой мы забудем.

– Это странно, но логично, – наконец, произнёс предсказатель.

– Только… – она слегка покраснела, – Я не умею этого делать.

– Это не беда. Я тоже не умею. Но давай… не будем стремиться к каким-то фантастическим достижениям на этом поприще. Мы ведь хотим убедиться, что…

– Да, – она осторожно коснулась ладонью его лица, наклоняя голову набок, и спустя секунду их губы встретились, неловко, но нежно.

Почувствовав, что Мирабель собирается прильнуть ещё ближе, Бруно заставил себя отстраниться, прикрывая губы девушки кончиками пальцев. Она кивнула и робко улыбнулась:

– У тебя вкус кофе. И мягкие усы.

Прорвавшийся в комнату розоватый луч солнца упал на её лицо, и предсказатель понял, что никогда прежде не видел столь прекрасного и столь чистого существа, разрывающего его между раем и адом. Раньше Бруно не мог понять, как можно назвать кого-то своим безумием. Теперь он понял.

– Eres mi locura, – тихо произнёс он. В глазах Мирабель заблестели слёзы, и она зарыдала, порывисто обняв его.

– Что же мы будем с этим делать, Хвостик? – спросил Бруно, крепко зажмурившись, – Что же мы будем с этим делать?..

А где-то на другом конце города Вишнёвая тень совершила обманный манёвр, спрятавшись за скалами. Настанет ночь – и она вернётся.

========== Глава 35 ==========

Как только изрядно уставшие от гонки Мадригали вернулись в Каситу, их ждала поразительно мирная картина: Мирабель и Бруно были заняты приготовлением завтрака, пока Камило и Антонио помогали накрывать на стол. В абсолютной тишине.

– Вы же мои молодцы, – Джульетта подошла к каждому из них по очереди, целуя в висок сначала дочь, потом брата, – Мы прогнали Вишнёвую день. Всё хорошо. Алма сказала горожанам, что опасности нет, и мы начинаем подготовку к свадьбе Долорес и Мариано. Устроим румбу сегодня вечером, а через три дня и само торжество. Хоть что-то хорошее в последнее время.

– Мам, – Мирабель оторвалась от чистки овощей, и Джульетта поразилась выражению лица дочери. Та словно пережила трагедию, но держалась с большим достоинством, – Вишнёвая тень никуда не ушла.

– Как это? – целительницу поразила не столько новость, сколько тон, с каким это было сказано.

– Ты не волнуйся. Это… как дар. Не очень удачный, вроде как у дяди Бруно. И работает не так, как надо. Но я вроде разобралась и сделаю всё возможное, чтобы её приручить.

– Милая, – старшая дочь Алмы повернула Мирабель к себе, – Ты уверена в этом?

– У меня нет другого выбора. Это как… Как любовь. Она хочет быть со мной, и, наверное, даже желает мне добра. Хоть и по-своему.

– Как любовь? – тихо спросила Джульетта, поглаживая дочь по волосам.

– Да. Как любовь, – Мирабель мягко вывернулась из её рук, возвращаясь к выбранному делу, и больше ничего не сказала.

После завтрака девушку задержала у стола Абуэла:

– Так ты считаешь, что Вишнёвая тень – твой дар?

– Больше похоже на проклятие, если смотреть со стороны, но я не жалуюсь. Сама выпрашивала у свечи хоть что-то, чтобы не быть обычной. Видимо, удалось.

– И ты сможешь её сдержать?

– Сдержать? – Мирабель всё ещё сидела с чашкой кофе, гоняя гущу по стенкам в странной задумчивости, – Разве можно сдержать ветер? Или вспышку молнии? Она сама себе на уме, немного напоминает меня.

Алма шумно выдохнула:

– Мирабель, ну почему… Боже, почему всё так, а не иначе?

– Если ты не возражаешь, – девушка поднялась из-за стола, – У проклятой Мадригаль куча дел. Пойду помогу сёстрам украсить двор к румбе.

– А ты не… – нерешительно произнесла Алма, но так и опустила руку. Быть может, она, глава семьи, на старости лет выжила из ума и всё надумала? Эти двое просто… Точно, потянулись друг к другу из-за некоей похожести, но всё осознали?

Абуэла выглянула в окно, вспоминая момент, когда Бруно вернулся от Хуаниты и мирился с Мирабель. Точь-в-точь как Педро много-много лет назад. Вот тот же тон, также наклоняет голову, также пытается обратить всё в шутку. Это и стало первым тревожным звоночком для его матери.

Но они обязаны, обязаны понять, что честь семьи – превыше всего, тем более…

Слово «инцест» вставало перед её внутренним взором словно выложенное отпечатками лап Вишнёвой тени. Каждый раз Алма мотала головой, отгоняя морок, но он возвращался снова и снова. И в последнее время у этой чешуйчатой твари начали прорезываться перья, похожие на угрызения совести. От того, что подобной ситуации не случилось бы в хорошей семье.

– А ты всё улыбаешься, – покачала головой Алма, обращаясь к портрету мужа, – Бруно пошёл в тебя. Мягкий, но как что решит – упрётся похуже осла. Но знаешь что, Педро? Я тоже не лыком шита и найду управу на этих двоих.

Первым номером из плана управы стало разведение проблемных элементов в семье в разные стороны. И каково же было удивление Алмы, когда Долорес доложила ей, что Бруно и Мирабель находятся в разных частях города: девушка покупает бумагу для украшений, тогда как предсказатель ушёл к Ребекке, зачем – непонятно.

***

– Выставка, – заявил с порога Бруно, едва перед ним открылась дверь.

– Выставка? – переспросила Ребекка, в очередной раз смахивая непослушную прядь волос, сбежавшую из хвоста.

– Да. На румбе в честь помолвки Долорес и Мариано. Сегодня вечером.

– Боюсь, я не собиралась сегодня выходить из дома, – она перенесла вес с ноги на ногу, будто обозначая проблему, – Но я хотела прийти на свадьбу.

– Тогда на свадьбу, днём Ваши образцы будет прекрасно видно. Пусть люди узнают, что Вы – больше, чем странная хромая вдова, вышедшая замуж за собственного кузена!

Женщина заливисто рассмеялась:

– Теперь я хочу такую табличку перед домом: Странная хромая вдова, вышедшая замуж за собственного кузена».

– Право, простите, я не хотел Вас обидеть, – Бруно шустро схватился за капюшон. В подобных неловких ситуациях его тело пыталось спастись через перевоплощение в «ничего не боящегося» Эрнандо. Давненько пунктики не давали о себе знать и вот – пожалуйста.

– Я не обижена, – она сверкнула улыбкой, – Но так уж и быть, уговорили. Пусть детишки посмотрят. Может даже, у меня появится армада помощников по добыче пыли.

– Вот и отлично. Мы будем очень рады Вас видеть.

– Договорились… что-то ещё, сеньор Бруно? Вас что-то тревожит.

– Как вы поняли? – он заставил пальцы отпустить капюшон. Смог перестать бросать через плечо соль и стучать по дереву – сможет и с Эрнандо расстаться.

– По глазам. Они у Вас весьма красноречивы.

– Я бы… Очень хотел спросить, но не знаю, как.

– Я охотно побуду Вашей парой на вечер, чтобы больше Вам никого не сосватали, – она дружелюбно хмыкнула, словно этот вопрос был решён давным-давно, – Не волнуйтесь, я не самый нудный собеседник на свете. Обещаю не рассказывать про ногу.