Мирабель сочувствующе сложила брови домиком. Она знала, что сестра комплексует относительно полезности своего дара несмотря на то, что помогала выращивать лекарственные травы для Джульетты и делала Энканто в разы красивее благодаря своим сложным сочетаниям цветов и резных листьев.

– Мне было грустно притворяться пай-девочкой, когда ты могла вязать, помогать по дому, да и чаще всего тебя отсылали прочь с просьбой не путаться под ногами, что давало тебе ещё больше свободного времени, – тем временем договорила сестра.

– А меня это жутко злило. Когда не давали помогать, – призналась Мирабель.

– Не радуемся мы тому, что имеем, – с намёком улыбнулась Исабела, назидательно вознося к небу указательный палец, – Ужасные женщины. Хотя ты у нас ещё маленькая женщина.

– Вот уж нет уж! Я не ребёнок!

– А чего бесишься?

– Иди сюда! – Мирабель с радостным гиканьем бросилась к сестре, и некоторое время они играли в замысловатый вариант салочек, прерываемый растениями, которая создавала Иса. Это была очень старая игра, оставшаяся со времён когда Алма ещё не выделила Исабелу среди других внуков, и теперь Мирабель от души радовалась возвращению доброй традиции детства.

– Лиана!

– Так нечестно! – младшая сестра с хохотом повисла на толстой плети, усеянной невзрачными белыми цветочками. В детстве они с Камило выпрашивали сестру сделать лианы, чтобы покачаться на них, кузен даже умудрялся висеть вниз головой, пока не прибегала Пеппа с ужасом в глазах, хотя её драгоценное дитя и не собиралось расшибаться насмерть, крепко держась, да ещё и умудряясь заливисто хохотать. Плети, хм… Идея!

– Иса, есть дело. У Бруно возникла небольшая проблема с подъёмным механизмом, который сделан в попытке спастись от лестницы. Этот лифт работает только в одну сторону. Может, можно смастерить из растений, тех же самых лиан, нечто эдакое, что могло бы помочь не тягать подъёмник туда-сюда?

Сестра призадумалась:

– Что ж… Если, допустим, привязать валун в качестве противовеса и отвязывать верёвку…

– Валун есть, – припомнила конструкцию Мирабель.

– В таком случае, понадобится только улавливающая сетка, чтобы сделать подъём и спуск безопасными. Проблема в этом?

– Да! – ожесточённо закивала младшая сестра.

– Странно, что-то не сходится, но я не понимаю, что именно… А, ладно, на месте будет видно. Пока мне нужно решить проблему с проходом, а то воплей не оберёшься, абуэла и так на взводе из-за дяди Бруно.

– Даже так?

– Они по комнатам сидят. Оба.

– Не хочу на ужин, – заявила Мирабель.

– Да уж, обстановка в семье в последнее время не сказать что радужная, – Иса коснулась почвы рукой, – Сестрёнка, отойди чуть подальше и попрощайся с видом той стороны.

– Ты действительно это сделаешь? – Мирабель с удивлением ощутила в сердце щемящую тоску. В этом решении Алмы крылось что-то неправильное, как если бы она в жаркий день распорядилась закрыть все ставни в Касите до единой.

– Погоди огорчаться, – вдруг подмигнула Исабела, заставляя плети расти. Сначала возник каркас: зелёные волоконца перекинулись от скалы к скале, тычась в неприступный камень словно слепые щенята в поисках материнского живота. Мирабель всегда изумляло то, как растения находят малейшие неровности и цепляются за них, продолжая расти на поверхности, со стороны кажущейся идеально гладкой. После того, как лианы закрепились, к земле устремились побеги плюща. Скоро единственным напоминанием о проходе во внешний мир осталась река, текущая чуть ниже нависавших ветвей. Так вот почему эта работа не была доверена Луизе: реку нельзя было вернуть в состояние подземного ключа, и, тем более, закупорить её. Пришлось признать: хитро придумано.

– Что ж, всего тебе наилучшего, внешний мир, – обречённо вздохнула Мирабель, упирая руки в бока.

– Я ведь говорила тебе повременить с огорчением, – Исабела указала на стык возле скалы, – Видишь?

– Нет.

– Смотри внимательнее, для чего тебе очки?

– Очень смешно… О, – Мирабель прищурилась и увидела на той стороне красноватые пятна, – Это же лилии.

– Ага. Видишь лилии, значит, – сестра сунула руку в гущу лиан, отодвигая их, – Перед тобой проход. Только это наш с тобой секрет.

– Красные лилии, – восхищённо улыбнулась Мирабель.

– Да. Красные лилии, – Исабела заправила цветок в одну из кудряшек младшей сестры, – Теперь ты отмечена даром видеть сквозь лианы. Ты польщена?

– Не передать как.

– Носи пока не завянет, – старшая сестра приобняла девушку за плечи, – Ну что? Домой? Отдохнула от своего пончо?

– Кажется… стоп, и ты знаешь про пончо?

– Я увидела зелёные обрезки ниток, когда заходила, ну и сложила два и два. Извини, я не нарочно.

– Да ладно, – прищурилась Мирабель.

– Только есть одна проблема: дядя Бруно дорожит своим старым пончо, поскольку именно Алма соткала это для него.

– Ого, правда? Откуда ты знаешь?

– Скажем так, – задорно сверкнула зубами Иса, – У любимчиков свои привилегии по части доступа к информации.

– Ах вот оно что… Но всё равно нельзя носить одно и тоже, даже если это сделала глава семьи. Если мы все только и будем думать о том, как бы случайно не расстроить бабушку, то вскоре перемрём от нервного истощения.

– Ха-ха-ха! Поэтому, – Исабела поправила сбившуюся лилию в волосах сестры, – Ты вытряхнешь дядю Бруно из этих обносок и облачишь его в фирменное, и, – я готова биться об заклад, – отпадное пончо, сделанное руками Мирабель Мадригаль с заботой и любовью.

– Именно, – девушка улыбнулась ей со всей доступной теплотой и тихонько повторила, – С любовью.

========== Глава 27 ==========

Словно чуя, что нездоровое напряжение в семье стоит развеять, Луиза взяла ситуацию в свои руки самым неожиданным образом: пригласила на ужин Паоло. Это стало приятной неожиданностью для Алмы, которая собиралась осуждающе буравить глазами сына, а вместо этого была обречена изображать из себя радушную хозяйку.

Впрочем, Паоло оказался настолько милым, что вскоре атмосфера за столом и правда потеплела.

– Ты играешь? – спросил Бруно, заметив мозоли на пальцах парня. Тот стушевался:

– Так… балуюсь на типле. Учу одну песенку… Не доучил ещё.

– Он скромничает, – тут же сдала парня Долорес, – Мариано рассказывал, что Паоло как-то играл, и выходило просто отлично. Они даже на пару выступать хотели, но у нашего гостя боязнь сцены… Ой, проболталась. Простите!

Мирабель бросила на кузину кислый взгляд.

– А нам покажешь? – вдруг решил продолжить разговор предсказатель.

– Что покажу?

– Как играешь. Ту песню, которую учишь.

– Я…

– Я принесу тебе типле.

На усеянных армией веснушек скулах Паоло выступил здоровый румянец.

– Предлагаю считать, что это такое «да», – быстро сориентировался Камило, – Дядя Бруно, не возражаешь, если я сгоняю? Быстрее выйдет.

– Пошли вместе, я подниму тебя на лифте и скажу, где искать.

– Боишься, что я украду твое барахло? – поддел родственника лицедей.

– И мои бесценные запасы пыли, нажитые непосильным трудом, – ухмыльнулся Бруно, пихнув подростка локтем в бок. Их приключения с крышами привело к тому, что за ужином Камило сел рядом с дядей, несмотря на упреждающий взгляд матери. Семья делилась на какие-то малопонятные партии, и оставалось только надеяться, что это временное явление.

Типле всё же принесли, и Паоло с осторожностью взял музыкальный инструмент в руки, поглаживая его:

– Какая красота. Должна быть, у этой малютки чудесный голосок.

– Не сыграешь – не узнаешь, – пожал плечами Бруно, – Смелее.

– Ладно, но если что, пообещайте не бить меня шлёпанцами, – явно польщённый поддержкой, Паоло положил пальцы на струны, – Кхм… Вы наверняка знаете эту песню, она называется «Я так сильно тебя люблю».

На этот раз покраснела уже Луиза, и семейство деликатно отвело от неё взгляд. Судя по всему, силачка всё же попала под обаяние своего невысокого ухажёра.